Сергей Копылов - Калтонхолл [СИ]

В юном ополченце вскипела ярость, он с размаху перерубил шейные позвонки не успевшему повернуться скелету, снеся ему голову. Тот, опять-таки не упокоился, но из боя вышел, начав нелепо размахивать руками, и Вильтон отпихнул его ногой. Затем он вышиб ребром щита ноги из-под появившегося на зубце рядом другого скелета, заставив его с глухим костяным стуком свалиться себе под ноги. Лавочник запрыгнул на спину упавшему мертвецу, со злым удовлетворением чувствуя, как ломаются кости под его сапогами. Не помня себя и желая отомстить за храбро погибшую у него на глазах женщину, Вильтон сам вскочил на крепостные зубцы. Рядом с ним тут же пролетела стрела, но лавочник, не думая ни чем более, принялся рубить лезущих по лестнице мертвецов. Он пинком в лоб скинул вниз омерзительного вида труп с серой кожей, тут и там висящей лоскутами, обнажая плоть, расколол череп следующему за ним скелету и попытался в одиночку столкнуть лестницу, но та оказалось слишком тяжела.

- Не дури, парень! - словно издалека донесся до него крик Фелания. Вильтон на мгновение обернулся и увидел, что старик уже успел добить оставшихся на этой части стены противников и направляется к нему с крестовиной в руках. За ним стояла женщина с факелом и, закусив губу, со слезами глядела на тело несчастной таскальщицы.

Опомнившись, Вильтон крикнул чтоб она подала ему горшок с маслом. Женщина, хотя и была напугана, выполнила просьбу без промедлений. Взяв в руку увесистый сосуд, ополченец размахнулся и метнул его в землю у основания лестницы. Жаркое пламя, увенчанное жирным черным дымом, стало пожирать мертвецов и смолистые доски. Пылающие мертвецы в жутком безмолвии продолжали лезть наверх, и хотя огонь не причинял им видимого вреда, очевидно, он влиял на чары, поддерживающие существование нежити. Один за другим они срывались со ступенек или замирали на них, не в состоянии забираться выше.

- Мне подсоби теперича! Чего встал? - вновь закричал Феланий, тщетно пытаясь спихнуть крестовиной лестницу со стены. Припадок Вильтона прошел, и только сейчас он осознал, что стоит на виду у всей армии нежити. Стрела, в тот же миг вонзившаяся в его щит, стала красноречивым подтверждением опасности, и лавочник спрыгнул обратно.

- Бессмертный что ли? - сапожник пытался произнести эту фразу как можно строже, но от Вильтона не укрылись нотки одобрения в словах старика. Ответить же он ничего не смог, ибо сердце колотилось так, словно норовило выпрыгнуть из груди. Пот лил с юного лавочника градом, заливая глаза и стекая за шиворот, он чувствовал, как его спина стала мокрой и слиплись волосы под шлемом. Тем не менее, обломав торчавшую из щита стрелу, он подскочил к Феланию, и они вместе налегли на багор, с треском сталкивая лестницу вбок. Расправившись с врагом здесь, они подхватили носилки и быстро потащили их к десятку, который все еще отчаянно сдерживал напор нежити с помоста.

Едва Вильтон с Феланием принесли масло, люди похватали горшки и принялись закидывать ими помост. Женщина с факелом с трудом успевала поджигать фитили на сосудах. Вскоре горшки в носилках иссякли, а штурмовая лестница объялась пламенем от стены и почти на всем протяжении. Бесконечный поток нежити прекратился, лишь изредка потерявшие боеспособность, обгорелые мертвецы выходили к ополченцам, но добить их особого труда не составляло. Тем не менее, пылающий помост почему-то не спешил обрушиваться и прогорать. Когда все масло выгорело, он вновь предстал удивленным взорам ополченцев, дымящийся и местами обуглившийся, но вполне крепкий.

- Какого демона? - озадаченно прогудел Сил, сталкивая очередного лезущего мертвеца. - От него одни угли должны были остаться!

Вильтон тоже не мог понять, почему эта лестница, в отличие от других осадных

приспособлений нежити, отказывалась гореть.

- Кажись, без чар не обошлось! - пролил свет на происходящее старик Феланий, облизывая ссохшиеся в горячке боя губы.

Десятник, не раздумывая ни мгновения, вновь отправил людей за маслом и по живой цепи вызвал мага, что должен был находиться подле светличных. Вильтону было известно, что к каждому пряслу стен были прикреплены для подмоги бойцам по паре светличных и одному ученику Лисандра. Большинство же чародеев было собрано для обороны ворот. К этому времени лавочник уже раздумал менять оружие - он наловчился срубать шеи мертвецов своим мечом, лишая тех боеспособности. Битва продолжалась не первый час, но пока Небо хранило Вильтона и остальных от серьезных ранений. Лишь пара человек из десятка получили незначительные царапины и синяки. Ряды же носильщиков масла, к сожалению, поредели - далеко не одна Хельга пала на стенах, исполняя долг.

Десяток Осмунда держал оборону, ожидая прибытия чародея. Помост вновь был закидан сосудами с маслом, но на сей раз без зажженных фитилей, лишь в самой верхней его части был разведен пожар, чтобы предотвратить захват стен. Почти все ополченцы находились перед помостом, лишь двое стражников-новобранцев были посланы Осмундом столкнуть приставленную в десятке локтей восточнее лестницу. Вильтон видел, как один из них налегает на багор, а второй прикрывает его от лезущей через зубцы нежити. Затем на лестнице появился совсем еще свежий труп рослого мужчины с большим топором в руках, и отчего похожий на лесоруба. Новобранец с багром попытался спихнуть его вниз, но мертвец каким-то образом не только сумел отвести багор в сторону, но и перерубить его пополам. Затем лесоруб оказался на стене и вступил в схватку с новобранцами.

В этот момент самому Вильтону пришлось отбиваться от свалившегося на него горящего мертвеца, и пока они с Феланием разбирались с ним, он не мог наблюдать за полем боя. Едва труп перед ними лишился головы и затих, упав на стену, уши Вильтону резанул отчаянный крик одного из новобранцев:

- Десятник! - лавочник обернулся и с ужасом увидел, что кричавший ополченец с трудом удерживает своего товарища одной рукой, чтобы тот не свалился на мостовую с четырехсаженной высоты, тогда как вторая его рука окровавлена и на ней висит разрубленный пополам щит. Мертвый лесоруб с разбитым лицом неожиданно резво подобрался со спины к Осмунду, оказавшемуся к нему ближайшим, и заносил над ним топор.

Десятник, услышав крик, оттолкнул от себя наседающего скелета с обрывком цепи в руках, и обернулся, поднимая щит, но просчитался. То ли мертвец оказался левшой, то ли мозги его еще не совсем сгнили, но ударил он не справа, а слева вниз. Осмунд успел подставить меч и ослабить удар, но не отразить его. Лезвие топора разрубило бригантину и вонзилось глубоко в грудь возле ключицы. Из страшной раны мощной струей брызнула алая кровь, десятник глухо закричал, выронил меч и повалился на каменные плиты под ногами. Сам Вильтон вскрикнул от ужаса. Мертвец же выдернул окровавленный топор из тела Осмунда и набросился на следующего - трусливого новобранца с раной на щеке. Если бы не Сил, заблокировавший удар и оттолкнувший стражника в сторону, тот непременно лег бы рядом с десятником. К сожалению, все чары на оружии ополченцев к тому времени иссякли, и быстро упокоить лесоруба, чтобы пробиться к истекающему кровью десятнику, было нечем. Ополченцу с разрубленным щитом удалось-таки вытянуть товарища обратно на стену, но их стали теснить мертвецы, поэтому они тоже не могли помочь.