Сергей Копылов - Калтонхолл [СИ]

Последние слова отец Джендри практически прокричал. Ореол засиял так, что Реджинальд был вынужден закрыть глаза ладонью, дабы не ослепнуть. Энергия светличного приняла форму огромных распростертых над Калтонхоллом грифоньих крыльев, обращенных в сторону поля боя. Каждое их перо излучало золотистый свет, заливая им стены и дома города. Этот свет рассеивал жуткий потусторонний страх и возвращал мужество самым отчаявшимся. Реджинальд видел, как осевший стражник начал удивленно озираться по сторонам, не понимая, как очутился на земле. У самого сотника тоже отлегло от сердца. Тем временем, отец Джендри вложил еще больше энергии в заклинание, заставив крылья взмахнуть, и словно обнял ими воинов на стенах. Ответом светличному послужил одновременный решительный рев горнов.

_____________________________________________________________________________

Назим Торовальд понял, что его заклинание больше не действует на защитников города. Оно не рассеялось и не было отражено контрчарами, оно попросту утратило силу за стенами, когда над осажденным городом появился сияющий золотистый контур исполинских грифоньих крыльев. Что ж, ему пришлось признать, что эти люди кое на что способны, им удалось противостоять слаженному заклинанию отчаяния в исполнении самого Назима и его помощников-личей, что уже говорило о многом. Более того, защитникам города удалось сорвать план некроманта по обезглавливанию их армии предрассветной атакой. Хотя ему и доложили о том, что нежити удалось уничтожить госпиталь и часть местных магов с ним, основная задача не была выполнена - наместник Аддерли и его помощники уцелели, тогда как отряд Гархона потерял более десятка стражей и двух вампиров, включая его самого. Узнав о наличии в городе камней, способных противостоять его вуали тьмы, он удивился - все-таки, этого он никак не мог предсказать - а сопоставив в уме сведения о замеченных в городе гномах, сообразил, что горожане получили подкрепление, о котором Назим не знал. Источник в Калтонхолле вновь подвел его, и теперь некромант не сомневался в приговоре, который вынесет заигравшемуся в свои нелепые игры глупцу, когда город будет взят.

Впрочем, все это отнюдь не расстраивало Назима. Он любил сильных противников, считал их ступеньками в своем восхождении. Ему всегда нравились трудные, нестандартные задачи, за которые не рисковали браться другие, но сам Назим считал, что только так, и никак иначе, достигается могущество.

Сейчас же на поле боя пришло время не магии, а меча и Назим отдал приказ к началу штурма.

_____________________________________________________________________________

Вильтон и остальные взирали на светлое знамение, словно завороженные его великолепием, они даже позабыли на время о наступающей нежити. Величественные сияющие крылья, озаренный символ Эрафии, залившие стены своим светом, вернули людям доблесть и отвагу в сердца. Черный ледяной ужас исчез, остался лишь обычный, естественный для любого нормального человека в бою страх, не шедший с прежними чувствами ни в какое сравнение.

- Озаряет нас Свет Небесный в эту битву! - благоговейно проговорил старик Феланий, не сводя глаз с крыльев.

- Ну теперь-то зададим тварям! - решительно добавил певчий Рувор, любуясь, как золотистые лучи отражаются от меча десятника Осмунда. - Как в песнях иных биться станем!

- Впервые я благодать такую вижу! - восхищенно отметил обычно скупой на эмоции Сил. - И страх как рукой сняло, хвала Небесам.

Вильтон был впечатлен не меньше других, но, обретя вновь способность ясно мыслить, он обратил свое внимание на приближающуюся к стенам серую волну нежити, которая успела пройти треть разделявшего их расстояния, пока люди были отвлечены захватывающей дух борьбой заклинаний. Он сумел заметить, что главный удар мертвецов нацелен на ворота, но и против дальних стен было немало врагов. Мертвецы шли медленно, не укрываясь от начавшегося редкого обстрела из луков со стен, который, впрочем, и не был опасен для исчадий скверны. Даже выстрелы мятника с восточной стены не наносили им урона - там, где огненный снаряд проделывал просеку в наступающем строю, она тут же заполнялась новыми мертвецами. Начался обстрел и со стороны нежити - в сторону города полетели черно-зеленые дымные сгустки, накрывавшие стены зловещими облаками при попадании. Благо, Вильтон видел, как пока что светличным удается сдерживать и отталкивать смертельные снаряды, не давая им задеть людей. Один такой сгусток вскоре угодил в магический светлый барьер совсем недалеко от позиций десятка Осмунда, заставив послушников отца Джендри напрячь свои силы. Когда нежить подошла еще ближе, возле Вильтона о зубец чиркнула первая стрела, сломавшись при ударе. Ополченцы немедленно отпрянули от бойниц, опасаясь случайных попаданий, но вскоре стало понятно, что лучников среди мертвецов ничтожно мало. Наступающих уже можно было отчетливо разглядеть, большинство из них были человеческими скелетами, вооруженными чем попало - от сломанных мечей и копий до простых обломков и хлама, а многие и вовсе не держали в руках ничего. Вильтон отметил, что хотя эти порождения тьмы передвигались неуклюже и медленно, они все-таки были порезвее тех, что довелось повстречать ему в заброшенном остроге. Встречались в строю и мертвецы с еще сохранившейся кое-где плотью, они выглядели еще страшнее и омерзительнее. Многие тащили грубо сколоченные лестницы и помосты, чтобы взбираться на стены. Изредка мелькали в ужасном строю изношенные, ржавеющие доспехи и потрепанное боевое оружие. Вильтон подумал, что байка Фелания про разорение некромантами старых склепов в Иренвиге не лишена доли истины. Когда мертвые подошли почти под стены, десятник Осмунд поправил шлем, поднял щит и скомандовал:

- Ну, братцы, к бою! Щит не опускать! Бить редко, но наверняка! Помните, без лестниц им сюды не забраться, их в первый черед крушите! Кто залез - обратно скидывайте, не давайте развернуться! Друг друга выручайте и прикрывайте! Да озарит нас Свет Небесный и дарует победу сегодня!

После такого напутствия все думы юного лавочника ушли на второй план. Остался лишь Вильтон-ополченец и враг, которого надо остановить - осмысливать же все это нужно после.

Довольно продолжительное время поначалу Вильтон даже не обнажал меч, а носился вместе с остальными по стене с березовой крестовиной в руках, помогая сталкивать прислоняемые то тут, то там лестницы. Приспособления для штурма явно были изготовлены некромантами грубо и наспех, на них не было ни грузов, ни крючьев для закрепления. Хотя десятку Осмунда выпал довольно протяженный участок обороны, первое время его бойцам удавалось полностью его контролировать - ни один мертвец не появился на стенах. Помогали им и люди из башни, подтаскивая и скидывая на голову нежити горшки с горючим маслом. К десятку Осмунда присоединилась молодая девушка с рыбьим лицом - в ее обязанности входило поджигать факелом фитили на подносимых сосудах. Вскоре все поле битвы было окутано густым черным дымом, пропитывавшим воздух отвратительным смрадом, что заставлял безудержно слезиться глаза, и затмевавшим солнечный свет. Башню обороняли самые немощные ополченцы, а также добровольцы из числа женщин и детей. Вильтон с жалостью смотрел на немолодую дородную бабу и хилого чумазого паренька, чаще других таскавших носилки с горшками горючей смеси на позиции Осмунда. Глядя на них, он почему-то вспомнил молодую улыбчивую воительницу из соседнего десятка, и у него в душе зашевелилось странное, доселе неведанное чувство, совершенно неуместное в бою.