Владимир Пекальчук - Предай их всех [СИ]

— Ханнай чуть ли не на днях позорно сдался, — фыркнул генерал, — и теперь дважды подумает, прежде чем…

— Ханнайскому королю не обязательно думать дважды сейчас, если он все продумал много раньше.

— Давай без загадок, — потребовал король.

Дроу адресовал ему почтительный полупоклон.

— Как прикажете. Я намекаю, что у Ханная и Далмады может быть план против Талсидонии, включающий в себя якобы капитуляцию. Ведь в этой войне, если вдуматься, прославленный генерал Кагэмар хоть и приписал себе победу, но не нанес Ханнаю ровным счетом никакого урона. Битва у переправы не в счет: Ханнай отдал несколько сотен своих самых никчемных солдат за меньшее число отличных талсидонских бойцов. Размен. И вот теперь король Талсидонии и его мудрые советники сидят и строят планы, в которых риск со стороны Ханная не учтен.

От таких слов Кагэмара слегка покоробило, и он процедил:

— Эта капитуляция стоила казне Ханная слишком дорого, чтобы быть якобы капитуляцией!

— Эта якобы капитуляция ничего не стоила Ханнаю, если у ханнайского короля есть план, предусматривающий вторжение в Талсидонию. Все равно что отдать часть своей казны на временное хранение, чтобы потом забрать с большими процентами.

Дворяне начали переглядываться.

— А ведь в его словах есть резон, — заметил Лайар.

Однако Кагэмар не желал смиряться с тем, что какой-то дроу так просто возьмет и сравняет его заслугу с нулем.

— Вы забываете одну вещь! Ханнайский король сдался, так как подумал, будто этот вот дроу нанят вами, ваше величество, и убоялся!

— …Или же заставил вас думать, что убоялся. Не исключено, что я сам послужил ему орудием для замыливания глаз. Вот моя версия: ему нужен повод чтобы сдаться, выплатить репарации и тем самым заставить вас всех перестать воспринимать ханнайскую угрозу всерьез. Для этого меня нанимает подставное лицо, убить одного барона якобы из-за денег, что я и делаю. Но мое появление позволяет Ханнаю просить мира под правдоподобным предлогом, не теряя солдат. В то же время король Клейдан подсылает неуклюжего отравителя, после чего вы, ваше величество, решаете предпринять некий план против Далмады, в то время как Далмада и Ханнай как раз на это и рассчитывают. Они ведь союзники.

— Слишком мудреный и надуманный план, — скептически покачал головой барон Гэрри.

— Слишком простой и очевидный, — возразил Р'Энкор, — видал я планы и посложнее, против которых мною озвученный — так, детская шарада. И если вдруг окажется, что Кадория будет на стороне Ханная и Далмады — меня даже это не удивит. Я, конечно же, не настаиваю, что у Ханная непременно есть коварный замысел — но сбрасывать такую возможность со счетов будет неосторожно. Все, в чем можно усмотреть подлый многоходовой план, на деле может таковым и оказаться.

Король забарабанил пальцами по столу.

— Должен признать, что подобная точка зрения мне бы в голову не пришла. В любом случае, подождем новостей.

Норлашу уже казалось, что он попал в рай. Не в обычный, дарованный божком, с цветами, полянами, вином и музыкой, а свой собственный, в рай, где бушует пламя, реки крови текут по мостовой и где человеческие вопли разносятся по ветру, услаждая слух старого чернокнижника.

Правда, это пока еще был мир смертных, но штурм Ламедии, свидетелем которого Норлаш стал, являлся лучшей гарантией непобедимости Кхейла и неотвратимости страшной катастрофы, которой так ждет истерзанная душа черного мага.

Сражение началось без какой-либо подготовки: демонические воины не нуждались в смехотворных телодвижениях и мишуре вроде осады, метательных машин. С марша — в бой.

Король Далмады, помня плачевный исход двух стычек кадорианцев с нападающими и понимая, что путь их лежит на Ламедию, силы распылять не стал и собрал возле города тридцатитысячную армию и в самом городе — немногим меньше самых отборных войск.

Однако Кхейла и его воинов это не смутило и не остановило.

Несмотря на то, что система оповещения при помощи костров дала далмадианцам время построиться, как-то воспользоваться этим преимуществом они не смогли: Кхейл, оставив с Норлашем двоих воинов, атаковал с ходу и разбил все тридцать тысяч в считанные минуты. Только что полки Далмады стояли, выстроенные по всем правилам ратного дела — и вот уже выжившие в ужасе разбегаются во все стороны, давя друг друга.

Закованные в демоническую сталь воины раскололи строй врага, разбив центр в свирепом натиске, и прорвались в «нижний» город, выросший вокруг огромной крепости Ламедии. Сопротивления им никто оказать не смог, затем Норлаш и его ученик на карете добрались к основным силам.

Крепостной мост, конечно же, был поднят, со стен летели стрелы, камни и бревна, но попасть в пехотинцев, бегающих резвее лошади — задача непростая. По команде предводителя ужасные воины выстроились шеренгой напротив ближайшего бастиона и направили на него свое оружие рукоятками вперед. Ослепительный свет и треск молний, затем страшный грохот и вопли на стенах. Яркий свет помешал Норлашу разглядеть случившееся в деталях, но результат поражал сам по себе.

Бастион попросту обрушился от одновременного удара колдовского оружия. Вход в город был открыт.

В этот момент запущенный со стены камень размером с голову почти попал в одного из воинов, но тот непринужденно выставил навстречу кулак.

— Великая тьма! — сдавленно пробормотал Малантус. — Вы видели это, мастер? Он просто отбил снаряд онагра… кулаком!

Кхейл повел свой отряд внутрь сквозь пролом, перепрыгнув наполненный водой ров. После короткого сражения за стенами подъемный мост упал, решетка поднялась: путь в город для кареты был открыт.

Ход сражения в самой Ламедии Норлаш не видел, так как карета двигалась в самом конце, когда основные силы прокладывали путь сквозь кварталы. Город изнутри был укреплен слабо, никаких толковых мер вроде позиций на крышах и баррикад никто не предпринял: должно быть, Клейдан веровал в неприступность своей столицы для столь малого отряда.

Как же он ошибался…

Во многих местах на улицах, где какой-либо отряд гарнизона встречал свою смерть, громоздились горы трупов и стояли алые лужи. Попытки обстреливать нападающих из окон или с крыш влекли за собой ответные удары демонического оружия, от их молний начались пожары. В одном месте Норлаш заметил более-менее ровно валяющиеся обугленные трупы, но в целом в рукопашном бою воины Кхейла предпочитали бесхитростную рубку.

Продвигаясь следом за отрядом к центру города, чернокнижник насчитал, на глазок, три или четыре тысячи убитых, затем внезапно какое-либо заметное сопротивление прекратилось, и потусторонние завоеватели добрались к королевскому замку почти беспрепятственно: войска, осознав полнейшую невозможность дать отпор и напуганные участью смельчаков, в ужасе разбежались.