Владимир Пекальчук - Предай их всех [СИ]

— Вот! Должно быть, оно!

Щелкнул замками, раскрыл, перевернул пожелтевшие страницы и понял: да, вот эта книга.

Он держал в своих руках секрет могущества сферы эльфийских королей — и прилагающуюся к нему власть над судьбой мира.

— Это точно оно? — спросил демон.

— Абсолютно.

— Уходим.

Собранные Малантусом книги пришлось бросить, слишком уж много их оказалось, но несколько томиков чернокнижник все же прихватил: власть и могущество уже не имеют значения, потому что дни этого мира сочтены, однако до этого отрадного момента еще пройдет некоторое время, которое надо бы чем-то занять. Норлаш больше не желает могущества, но всегда любил знания ради знаний, и до того момента, когда тьма навеки ляжет на землю, надо бы себя как-то развлечь.

Наверху они провели предварительное исследование гримуара.

— Теперь ты знаешь, как пробудить полную силу Сферы? — спросил Кхейл.

Норлаш кивнул и постучал пальцем по странице:

— Да. Все это — обычная для эльфов вербальная формула пробуждения. Честно говоря, мне сложно поверить, что все настолько просто, хотя с другой стороны — а зачем нужна какая-то иная? Но тут есть одна сложность есть… В общем, ритуал должен был проведен в ночь сопряжения четырех черных звезд…

— Ты имеешь в виду тусклые небесные сферы?

— Да, речь о них.

— Это не сложность, — хмыкнул Кхейл.

— Точно, — кивнул чернокнижник, — это всего лишь условие. Сложность же в том, что только кровь эльфийских королей может пробудить Сферу полностью. Нам потребуется, ха-ха-ха, принести в жертву эльфийского правителя!

— Значит, отправляемся в земли эльфов, — невозмутимо сказал демон.

К вечеру Кархад уже знал судьбу «человечка». Звали его при жизни, правда, не Сингусом, но остальные детали совпали. Рано утром, еще затемно, тело нашла стража, неподалеку от того места, где с ним встречался Р'Энкор.

Кархад потер подбородок и испытующе взглянул на капитана — другого, поскольку Финтус уже дежурство сдал.

— А как он умер?

— Умелый удар клинком в затылок, мой господин. Чисто и четко. Никаких следов борьбы, на лице покойника — ни оскала, ни страха, ни боли. Он даже не понял, как его убили, возможно, нож или кинжал метнули вдогонку.

— Почему его убили?

— Не могу знать, ваша светлость. Таких, как он, убивают в месяц по десятку. «Ворон ворону глаз не выклюет» — это не про разбойничью братию, а покойник — как раз из разбойников.

— А у него при себе что-нибудь было?

— Нож за халявой, пара медяков в кармане, мелочи разные.

— И все?

— Все, — кивнул капитан.

Кархад чуть призадумался. Человека, работавшего на Р'Энкора, убивают весьма мастерски, золото исчезает. Грабеж? Или борьба заговорщиков против Р'Энкора, который пытается их разоблачить? К тому же, вот прямо сейчас Кархад всерьез подозревает, что имеет возможность сделать кое-что из того, что ему поручено королем.

— Ну-ка, служивый, вызови тех стражников, которые нашли тело.

Дело слегка затянулось, потому как утренние патрули вечером уже давно разошлись по домам, однако троих искомых стражников по приказу капитана разыскали довольно быстро, и часа не прошло.

Как только они оказались перед ним, Кархад вначале расспросил их, где и как они нашли тело, а потом демонстративно достал из кармана кристалл и зажал в кулаке.

— А скажите, служивые, не было ли у убитого при себе суммы золота?

Все трое, и так слегка нервничавшие, внезапно резко замолчали, кто-то шумно сглотнул, старший из трех побледнел.

— Я ответа жду. На всякий случай предупреждаю, что кристалл стоит сотню ойранов, и спаси вас Ариант, если кто-то из вас мне его расколет.

Вся троица, не сговариваясь, бухнулась ему в ноги, умоляя простить, не губить и пощадить — Нергал попутал присвоить деньги.

Дерьмово, ох, дерьмово! Убийца не взял деньги, он даже не осматривал тело. Бросок кинжала, подойти, вынуть оружие из пробитой головы — и скрыться поскорее. Это был не грабеж, и Р'Энкор, видимо, опережает заговор не так сильно, как хотелось бы.

Кархад повернулся к капитану:

— Украденное золото изъять и доставить мне во дворец. А этих трех собак выпороть так, чтоб шкура слезла, и вышвырнуть из стражи. И так будет с каждым, кто про закон и присягу забудет!

Он вышел из караульного помещения, вскочил на коня и помчался во дворец.

Торубаэль застал старого князя вместе с дочерью.

— Простите меня за то, что отбираю у вас время, но… появилось кое-что. Когда я посещал святой город, мой древний наставник случайно или умышленно подсказал мне нечто, в равной степени очевидное и немыслимое.

Князь, полулежа в плетеном из лозы и устланном ковром кресле, сделал знак приблизиться и сесть на скамью, на которой сидела с каким-то свитком Келленсилль.

— Так поведай нам, — сказал он.

— Если совсем коротко — только лишь защищаясь, не выиграть ни поединок, ни войну. Ключ к победе — в том, чтобы атаковать на опережение. — Ни князь, ни Келленсилль ничего не возразили, и Торубаэль продолжил: — нам не обязательно каждый раз ждать, пока люди прольют нашу кровь, и мстить. Мы можем опередить их.

— Нельзя взыскать цену непролитой крови, — возразил князь, — и ты это знаешь.

— А я и не говорил ничего об этом. Ведь удар по противнику еще не подразумевает удара клинком, и если бить первым, бить еще до того, как враг выхватит свое оружие — можно сбить его с ног кулаком и закончить поединок, не пролив ничьей крови. Это очевидно, но лишь теперь, и только с подсказкой, я понял, что это применимо и к войне с людьми. Нам не обязательно ждать, пока люди кого-то убьют, мы можем просто сжечь их поля, и людишкам придется уйти, спасаясь от неминуемого голода. Нет никакой традиции, запрещающей сжигать поля людей, просто раньше это не приходило никому в голову.

— Вообще-то, — заметила Келленсилль, — мы и не будем сжигать поля людей. Люди сеют свои посевы на нашей земле, а что на ней выросло — то наше. Захотели — и сожгли. Действительно, мысль дикая, но… это сработает. Не может не сработать!

Получив поддержку в лице будущей княгини, Торубаэль возликовал. Подумать только, он, обычный каратель, просто воин и никто больше, придумал способ, который вернет Старшему народу былую силу, или хотя бы остановит вымирание. Ну, не совсем сам придумал, конечно, но все же.

А Келленсилль тем временем принялась развивать мысль.

— …Действительно, простейший способ остановить взаимное кровопролитие — сделать окружающие земли непригодными для жизни людей. Крысы и мыши добровольно покидают места, где им нечего есть — так будет и с людьми. Стоит сжечь все поля вокруг — они уйдут. И другие не придут на их место, опасаясь, что незадолго до страды мы сожжем их посевы, и они окажутся перед лицом голода… и все. Когда между ними и нами будет достаточно незаселенной никем земли — мы сможем беспрепятственно, не встречаясь с ними, добывать металл в карьерах и рыбу в реках. Всего несколько сотен лет без потерь — и мы вернем себе численность, которая была у нас две тысячи лет назад. Постепенно расширяясь, мы будем отодвигать людские поселения все дальше и дальше, уничтожая их посевы, и таким образом возвращать себе наши исконные земли, постепенно увеличивая наше число, и…