Владимир Пекальчук - Предай их всех [СИ]

Эльф подробно объяснил, как найти нужный дом и предупредил, что стучать в дверь нужно молча. Почему так, Кархад спрашивать не стал: молча так молча.

Вскоре он уже уходил из эльфийского квартала, обеднев почти на сто ойранов, но с вожделенным кристаллом в кармане. Удовольствие это дорогое, оно и не удивительно, ведь процесс создания кристалла — непрерывный ритуал, длящийся четыре дня и три ночи, в котором принимают участие четверо сменяющих друг друга жрецов. Ушастые, может быть, продавали бы эти кристаллы еще дороже, но, к счастью для покупателей, какой-то из их священных текстов прямо запрещал требовать за них больше, чем цену хорошего коня, а жрец, нарушивший этот запрет, если верить байкам, мог запросто лишиться благоволения своей божественной госпожи. А как на самом деле — никто толком не знает, потому как эльфы вообще народ довольно дисциплинированный, и нарушать запреты, хоть своих старейшин, хоть своих богов, им не свойственно.

Кархад сунул руку в карман, сжал кристалл и ощутил знакомое покалывание. Сотня золотых, на самом деле, совсем малая цена за божественную милость немедленно распознавать любую ложь, а в том деле, которое Кархаду предстоит, эта способность дороже всякого золота.

К обеду явились слуги: записки вручить не удалось, в виду того, что нужные люди просто поразъехались кто куда: двое умудрились жениться практически одновременно и теперь веселились вовсю, третий уехал на побывку незнамо куда.

В итоге из четверых под рукой оказался только Риффус: он явился незамедлительно и заверил Кархада, что под его началом согласен на любую службу. Так что лиха беда начало, а один надежный человек уже есть.

Начать он решил с малого. Пошел вместе с Риффусом в городскую ратушу, в канцелярию, предъявил грамоту и запросил все жалобы, поступившие от горожан на чиновников и судей. Правда, писарь оказался не особо смышленым малым и выдал ему все, что накопилось за последние дни.

Кархад и его помощник просмотрели все жалобы и отобрали оттуда те, которые попадали в их круг обязанностей. Таких оказалось только две, обе адресовались королю с просьбой о заступничестве. В первой, хорошо и грамотно написанной, речь шла о несправедливом суде, и новоиспеченные слуги справедливости, попытавшись разобраться, осознали, что без помощи знающего стряпчего, на одной лишь жажде правосудия, им дело не решить.

— Вообще-то, мы можем просто поглядеть, как судья этот живет, — заметил Кархад, — и ежели в роскоши большой — значит, на руку нечист…

Риффус покачал головой.

— Судьям жалованье платят хорошее, чтоб жили, ни в чем не нуждаясь, но не в роскоши, однако это еще ничего не докажет. У судей, помимо жалованья, есть немало способов заработать. Положим, в моих краях до сих пор есть обычай дарить судьям подарки, и это может быть и праздничный пирог, и мешок яблок, скажем, и судьи то, что им не нужно, зачастую просто продают…

Кархад задумчиво забарабанил пальцами по столешнице.

— Обычай нехороший, — сказал он, — это ж практически узаконенное взяточничество…

— Нет-нет, — возразил Риффус, — это совсем другое. Подарки дарятся после судебного разбирательства, а нередко — и вообще без оного. У нас так, если кто, к примеру, поле собрал, праздник урожая отгулял, а судью не почтил подарком — значит, не уважает. Обычаи у нас такие, что судьям не должно иметь своего поля или ремесленничества, а народ должен чтить их за беспристрастность и честность, так было задолго до того, как им стали из казны платить жалование. И продавать лишки — невозбранно. Чем достойнее судья — тем богаче он живет. В моем городишке судья уездный еще десять лет назад заседал в кресле, обтянутом кожей другого судьи, мздоимца. Кресло было уже старое очень, в нем многие судьи сидели… А вот тут какие обычаи — не ведаю я. Но роскошная жизнь еще не доказывает, что судья судил криво, а скромность — что справедливо.

Кархад рассудил, что для проверки жалоб на справедливость суда следует самому быть судьей и в законах толк знать, а потому, не имея среди своих людей помощника, хорошо понимающего дела судейские, браться не пока не стоит. Да и вообще, король поручил ему не решения судей перепроверять, а разбираться с чиновниками, живущими не по закону и совести, что не совсем одно и то же. Просмотрев всего одну жалобу, Кархад наглядно понял, как много ему предстоит еще сделать, чтобы надлежащим образом выполнять королевское задание.

Зато вторая жалоба была гораздо более многообещающей, на произвол и беззаконие со стороны королевского вельможи, который по своей прихоти велел страже чуть ли не до смерти засечь троих верноподданных. Продравшись сквозь полуграмотный, скверно написанный текст, Кархад обнаружил, что объект жалобы — дроу, темный подземный эльф.

— Вот те раз, — сказал рыцарь вполголоса и повернулся к писарю: — вот эту жалобу я забираю на свое рассмотрение.

— Хм… Так выходит, правду говорят, что король пожаловал дворянство и привилегии темному эльфу? — спросил Риффус.

— Дворянство — нет, статус придворного — да, — ответил Кархад, — причем в моем присутствии.

А про себя подумал, что попал в крайне неудобное положение, однако спускать произвол с рук Р'Энкору не будет. Освободив Риффуса и велев ему приходить завтра с утра пораньше, он двинулся к ближайшему караульному посту. Там он отыскал ответственного офицера и выяснил, кто отвечает за нужный район и где его найти.

— Капитан Финтус вчера был во главе патруля, — ответил офицер, — а ныне он снова там же, мне думается, понеже вчера одна таверна у нас сгорела. «Три кружки» называлась. Как начался пожар — посетители и слуги успели выскочить, а хозяин ходил в подвал за вином в тот момент, и его больше не видели. Так что Финтус должен там быть.

Кархад быстро отыскал «Три кружки», точнее, пепелище, которое осталось на этом месте. Краснолицый толстяк с эполетами капитана действительно руководил осмотром и разбором пожарища.

— Капитан Финтус? — без околичностей спросил, спешившись, Кархад.

— Так точно, ваша светлость, — отозвался тот.

Рыцарь предъявил грамоту:

— Имеется жалоба на произвол некоего дроу с медальоном королевского вельможи. Было такое?

Капитан скорчил кислую мину и сказал с изрядной долей иронии:

— Никак нет. Произвола не было, было законное наказание за дерзкие речи в адрес высокого господина…

Теперь уже Кархад недовольно скривился.

— Тогда рассказывай, как все происходило.

— А что рассказывать-то. Сижу на посту. Прибегают трое горожан, одного из которых я знаю в лицо. Приличный человек. Говорят — тварь подземная приперлась в харчевню, да ведет себя нахально и грубо, чернокнижным колдовством грозит. Пришел я, значит, с патрулем, дабы разобраться — а это, оказывается, высокий господин, королевской милостью благословенный. И господин этот потребовал дать плетей — двоим за оскорбление, третьему за угрозы королевскому вельможе. Пришлось выполнять.