Лиан Таннер - Музей воров

— Я не знаю, как отблагодарить вас, ваша честь! Если есть что-нибудь, что я могу сделать… как-то отплатить…

— В этом нет необходимости… Я делаю это…

Командующий замер, словно ему в голову внезапно пришла мысль.

— Хотя, если подумать… — сказал он, придавая лицу задумчивое выражение, — есть кое-что, что вы можете сделать. Мне очень нелегко найти человека, с которым я бы мог это обсудить. Умного человека, который не растреплет мои слова по миру.

— Вы можете говорить все что пожелаете, ваша честь! — с жаром заверил его лейтенант-маршал. — Я буду нем как рыба!

— В самом деле? Ну… тогда… — Командующий провел пальцем по краю стола, растягивая время. — Ее милость Протектор, — наконец сказал он, — отлично управляет городом.

— О да, ваша честь. Я очень уважаю ее.

— Но иногда, я опасаюсь… — Командующий замолчал и встряхнул головой. — Нет… не стоит так говорить… Я думаю, ее решения все так же верны…

Он снова замолчал. Лейтенант-маршал продолжал смотреть на него. Командующий про себя вздохнул — кажется, ему придется сказать все.

— Проблема в том, — начал он, — что я не думаю, будто Протектор понимает, насколько, сильно город подвергается опасности. Некоторые ополченцы ищут тех, кто заложил бомбу. И это хорошо. Но что делают остальные? Открывают двери. Стоят в почетном карауле. Помогают старушкам переходить улицы.

Лейтенант-маршал неуверенно кивнул.

— Ее милость считает, что очень важно, чтобы все было как обычно. Надо успокоить людей…

— На это нет времени! — рявкнул Командующий, неожиданно ударяя кулаком по столу. — Забудьте о почетных караулах! Возможно, приближается тот день, когда Семь Богов потребуют настоящего служения. После которого вы и ваши люди вернетесь домой богатыми и известными! И толпа будет скандировать ваши имена!

Теперь глаза лейтенант-маршала стали доверчивыми как у ребенка. Он облизнул губы и открыл было рот, чтобы что-то сказать.

Командующий поднял руку. На его лице снова появилась чарующая улыбка. Он поднялся и вышел из-за стола.

— Конечно, мы надеемся, что этот день никогда не наступит — сказал он, положив руки на плечи лейтенант-маршала. — В конце концов, несмотря на вчерашние события, у нас все еще царит мир и очень бы хотелось, чтобы так продолжалось как можно дольше. Но если вдруг случится что-то серьезное…

Он улыбнулся еще более убедительно.

— …то нам понадобятся люди, которым я смогу доверять.

С этими словами он подтолкнул лейтенант-маршала к двери.

— Приходите, когда обдумайте мои слова, — сказал он. — И не спешите. Обдумайте тщательно.

За стол он вернулся, чуть ли не напевая от удовольствия. Ополченец был дураком, каких поискать, как и все подручные его сестры, но у него были амбиции. Нет ничего более полезного, чем амбициозный дурак.

Голди промокла и ей было холодно. Каждая часть ее тела болела. Она лежала очень тихо, стараясь вспомнить, что произошло.

Где-то рядом говорил мальчик:

— Она могла погибнуть! Почему она не ушла с дороги?

— Ты был точно таким же, когда в первый раз пришел сюда! — сказал глубокий резкий голос. — Ты не мог позаботиться о себе. Ты ждал, что тебя спасут.

— Я никогда не был таким идиотом!

— Я помню как ты…

Голди пошевелила ногами и в ее сандалиях захлюпала грязь.

— Ш-ш-ш! — зашипел мальчик. — Кажется, она приходит в себя!

Раздался звук короткой потасовки и звук убегающих ног. Голос Шинью произнес:

— Великие свистящие свиньи! Что случилось, Тоудспит? Она ранена?

Голди медленно открыла глаза. Она лежала под деревом в центре квартала. Рядом с ней стояли Шинью и мальчик, и не было и следа от человека с резким голосом.

— Ты в порядке? — спросил Шинью. — Ничего не сломала?

Голди осторожно пошевелила руками и ногами.

— Н… не думаю — наконец сказала она.

Шинью помог ей сесть и, сняв с себя куртку, накинул ей на плечи. Он строго посмотрел на мальчика.

— Тоудспит, я думал, ты будешь заботиться о ней.

— Когда я ушел, с ней все было хорошо! — возразил Тоудспит. — А потом из ниоткуда появилась Акула, а у нее не хватило ума убежать!

Несмотря на куртку Шинью Голди внезапно начала дрожать и так сильно, что с трудом могла говорить.

— Эт-т-то б-б-была п-повозка… — сказала она. — А не а-а-акула! И здесь б-был б-б-бриззлхаунд! Настоящий живой б-ризлхаунд! Он пытался у-у-убить меня!

— Не акула, — сказал мальчик, — а Акула.

— Так называется повозка херро Дана, — пояснил Шинью. — Но обычно Дан не водит так небрежно.

— Он ее не вел, — сказал Тоудспит. — В ней никого не было.

Шинью недоуменно поднял бровь.

— Ты уверен?

— Я не слепой, Шинью. Акула ехала сама по себе!

Голди смотрела на них не в силах поверить.

— Вы что, не слышите меня? Здесь был бриззлхаунд!

Прежде чем кто-либо смог ей ответить, пронесся порыв ветра и в квартале появились Ольга Чаволга и херро Дан. Между ними Голди с удивлением увидела собаку. Белую маленькую собаку с одним черным ухом и загнутым хвостом, который гордо реял, как флаг.

Голди никогда в жизни не видела живых собак. Собаки были разносчиками болезней и часто, впадая в бешенство, кусали людей. В Джуэле не было собак уже сотни лет.

Тоудспит, скорее всего, разглядел выражение ее лица, поскольку поморщился и сказал:

— Это Бру. Он спас тебе жизнь. Ты должна быть благодарна.

Голди непонимающе посмотрела на мальчика.

— Он сбил тебя в канаву, — пояснил Тоудспит. — Ты просто стояла на месте, Акула бы переехала тебя.

Голди казалось, что мальчик говорит загадками. Она потрясла головой, злясь на себя.

— Меня сбил в канаву бриззлхаунд. И он не пытался меня спасти. Он хотел меня убить!

Шинью прочистил горло.

— В этой части музея очень темно, а света очень мало. Шум и фары внесли еще сумятицы. И маленькая собачка вполне могла показаться чудовищем.

— Нет, — возразила Голди. — Это не то, что произошло!

Она оглянулась, стараясь в деталях вспомнить произошедшее. Когда это… это… нечто выросло из кустарника, она обнаружила, что все уже словно подернулось дымкой. Теней было много . Свет был слабый . Может это и правда была маленькая собачка?

Нет…

Я не знаю…

…Может быть.

Ольга Чаволга присела и погладила Бру по голове.

— Умница, — у нее был легкий акцент, словно она родилась за пределами полуострова Фаруун. — Вечером получишь косточку.

Щенок радостно взвизгнул и помахал хвостом.

— Но что такое с Акулой? — доброе лицо херро Дана было обеспокоено. Он сел рядом с Голди. — Это правда, девочка? Моя повозка хотела задавить тебя?

Голди кивнула.

— Честное слово, я сожалею, — сказал он.

— Что хорошего сожалеть, если бы ее раздавило! — проворчала Ольга Чаволга.