Лиан Таннер - Музей воров

Под слоем грязи лицо второго солдата стало белым как мел. Он отступил назад. Его руки ходили ходуном, а пальцы пытались нащупать курок.

Но вдруг словно сам воздух ожил вокруг него, огласившись хлопаньем крыльев и щёлканьем острых, загнутых клювов. Солдат закричал и бросил мушкет.

Бру поднял голову. На его морде была кровь.

— Бегите! — рыкнул он.

И Голди с Тоудспитом побежали.

— Вы не должны были ходить за Грязные Ворота!

Шинью быстро мерил шагами кабинет. Сейчас он остановился и строго посмотрел на Голди и Тоудспита.

— Вас могли убить! И не только вас, но и Бру и Морг! Они не пуленепробиваемые. Вам не следовало так поступать!

— Конечно, не следовало, — согласилась Ольга Чаволга. — В конце они были храбрые и очень умные. Но в начале у них не было ни капельки мудрости.

Голди покраснела. Они были правы. Ей и Тоудспиту повезло, что им удалось сбежать целыми и невредимыми. Она почти пожелала, чтобы пожилая женщина отругала ее, но та просто сказала.

— Что сделано, то сделано. А теперь мы должны решить, что делать дальше.

— Херро Д-дан сказал, что Шинью долен п-пойти к П-протектору, — сказала Голди. Она все еще дрожала с тех пор, как Тоудспит закрыл Грязные Ворота.

— А Протектор должна остановить Х-хранителей Хоуп и К-комфорт. Запретить им составлять планы, — сказал Тоудспит, который дрожал не меньше.

Шинью нетерпеливо кивнул.

— Да, да. Нам следовало воспринимать Хранителей более серьезно. Но сейчас их здесь нет, и я думаю, что они еще не скоро тут появятся. Я схожу к Протектору. Но что нам делать с Даном?

— И Бру, — сказала Голди. — И Морг. Как вы думаете, с ними все хорошо?

— Надеюсь, что так, — сказал Шинью. Выражение его лица смягчилось. — В большинстве случаев они могут позаботиться о себе сами. Я думаю, они скоро вернутся. А что касается Дана…

Он провел рукой по лицу.

— Возможно, мне стоит попытаться вытащить его.

— После того что случилось, — сказала Ольга, — солдаты оставят намного больше охраны. А у Дана сломана нога. Шансы, что ты его украдешь и вас не заметят, очень малы.

— Я не хотел его красть, — возразил Шинью, — я хотел его купить.

Он сунул руку в карман и достал монету.

— Кровь и золото — вот что больше всего на свете любят солдаты. Я не могу дать им крови, но золотых соверенов здесь хватит, чтобы накрыть их с головой. Я бы мог привести Дана уже к ночи.

— Не думаю, — сказала Ольга Чаволга. — Ты можешь сделать все хуже.

— Но…

— Нет! — лицо женщины побледнело от тревоги, но она держала себя в руках. — Мы должны делать то, что сказал нам Дан. Ты пойдешь к Протектору и попросишь ее остановить Хранителей. Прогнать их из музея. Думаю, она сможет сделать это. И тогда комнаты войны поуспокоятся, и Дан будет в безопасности.

— А что если Протектор не сможет остановить их? — спросила Голди.

— Тогда… — сказала Ольга Чаволга, — мы должны будем сделать это самостоятельно.

Шинью надел свою куртку и ушел в протекторат. Тоудспит вернулся в комнату — ждать Бру и Морг.

Голди не хотела идти с ним.

— Могу я остаться с вами? — спросила она у Ольги Чаволги.

— Хорошо, — согласилась та. — Но не отходи далеко. И если появятся Хранители, прячься немедленно!

Она села за стул и принялась писать в большой книге. Полуденное солнце светило в окно кабинета. Голди прислонилась к одному из книжных шкафов и спрятала руки в карман, где нашла свой компас.

Она достала его и провела пальцами по стальному корпусу. Трудно поверить, как сильно изменилась ее жизнь с приходом в музей. Она хотела стать свободной — и она ей стала. И хотя в музее были ужасные вещи, она бы лучше повстречалась с ними, чем вернулась к прошлой жизни.

Теперь она знала, что есть разные виды страха. Есть ужасный страх, когда к твоей голове приставлен мушкет или когда темная вода пытается увлечь тебя в свои глубины. Этот тошнотворный страх разрывал сердце и от него отнимались ноги.

Но был и другой страх. Страх того, что тебе не позволят быть тем, кто ты есть. Страх, что твое истинное лицо никогда не проявится, заключенное в клетку как канарейка до конца дней. Этот страх был намного хуже.

Она убрала компас в карман и достала голубую птичку. Она погладила ее по крыльям.

«Я не свободна по-настоящему», — подумала девочка. — « Не до тех пор, пока мама и папа в Доме Покаяния».

Где-то рядом чьи-то тяжелые шаги застучали по деревянному полу. Ольга Чаволга бросила ручку.

— Быстрее, девочка! Прячься!

Голди нырнула под стол и вжалась в дерево. Шаги снаружи прекратились.

— Хранители вернулись, — пробормотала Ольга Чаволга уголком рта. — И они привели с собой много людей.

— Что они делают? — шепотом спросила Голди.

— Не знаю, но у них с собой веревки и доски. Не нравится мне это. Оставайся здесь. И не звука!

Ольга Чаволга быстро вышла из кабинета. Голди слышала ее громкий голос.

— Что все это значит? Что вы тут делаете?

— Мы по делу Семерых, — узнала Голди голос Хранителя Хоуп. — И тебе лучше уйти с дороги, старуха.

Ее голос стал громче.

— Внимание, младшие коллеги! Я хочу, чтобы все сделали быстро и правильно. Ты и ты. Молотки!

Раздались шорох мантий и звуки шагов. Голди прижалась к полу, и выглянули из-за стола.

Она не увидела Ольги Чаволги, но в коридор был забит Хранителями. Они укладывали доски на уровне пояса и прибивали их так, чтобы одна доска находила на другую.

Голди услышала крик ярости и в поле зрения появилась Ольга Чаволга. Ее глаза яростно сверкали.

— Не может быть! Вы хотите помешать комнатам двигаться! Вы дураки! Это всех нас погубит!

— Мы просто следуем приказам Командующего, — ответила Хранитель Хоуп.

— К черту Командующего! — крикнула Ольга. Хранители в ужасе выдохнули, но женщина не обратила на это внимания. — У вашего хозяина нет здесь власти! Музей отвечает только перед Протектором!

Хранитель Хоуп жалостливо покачала головой.

— Мой начальник отвечает перед Семью Богами. Они выше любых властей.

Она поманила кого-то пальцем и рядом с ней появились два молодых Хранителя.

— Избавитесь от препятствия, — прошипела она. — Заприте ее в кабинете.

Голди снова спряталась под стол. Она слышала, как дерется Ольга Чаволга, а затем дверь захлопнулась и в замке повернулся ключ. А спустя секунду донесся стук молотков.

Голди показалось, что с первым ударом музей яростно закричал. Почти как Ольга Чаволга, но в сотни тысяч раз сильнее. Она поняла, что затаила дыхание, ожидая, что будет дальше.

Донесся звук второго молотка… затем третьего.

Весь музей, казалось, содрогнулся.

— Быстро, — прошептала Ольга Чаволга. — Помоги мне!