Алексей Герасимов - Корона от обороны

— Не спится, господин паж? — с лукавой улыбкой спросила первая фрейлина. Юноша шумно вздохнул и издал тихий звук, подозрительно похожий на всхлипывание. Мафальда промолчала, даже не пытаясь помочь ему выкрутиться: она была уверена, что молодой человек достаточно сообразителен, чтобы сделать это самостоятельно. Так и вышло. Айс помедлил еще несколько секунд и, догадавшись, что облегчать ему попытку оправдаться любимица гроссгерцогини не будет, еще раз вздохнул и сбивчиво затараторил:

— Госпожа фон Шиф, я знаю, что виноват! Знаю, что благородные люди не делают этого тайком! Но если бы вы знали… Если бы вы были мужчиной…

— Еще чего мне не хватало! — громким шепотом воскликнула фрейлина и театрально всплеснула руками.

Даже в темноте стало заметно, как щеки фон Айса залились ярко-красным румянцем — во всяком случае, Мафальда была уверена, что ей это не померещилось.

— Простите, госпожа первая фрейлина, я не это хотел сказать… — окончательно растерявшись, еще торопливее забормотал паж. — Я имел в виду, что если бы вы были мужчиной, вы бы меня поняли! Любой взрослый мужчина на моем месте поступил бы так же!

— Так уж и любой! — усмехнулась Мафальда, хотя особых причин не соглашаться с Айсом у нее не было — все мужчины, которых она знала, включая и своего горячо любимого брата, в юности обязательно заводили романы со служанками и точно так же, как Айс, наносили им по ночам «визиты».

— Любой благородный человек, которому не безразлична судьба его страны, который думает не только о себе! — с неожиданной горячностью возразил ей юноша, и его глаза ярко сверкнули в темноте. Правда, он тут же испугался, что заговорил слишком громко и что их могут услышать другие обитатели замка, и, стушевавшись, зажал себе рот обеими руками. Мафальда уставилась на него с удивлением:

— Любой благородный? — переспросила она, ничего не понимая.

— Да! — Айс опустил руки и с вызовом уставился фрейлине в глаза. — И я знаю, что вы сами тоже так считаете. Вы — сестра генерала фон Эльке, который находится на войне с первых ее дней. Вы не можете думать иначе!

— Мальчик мой… — Мафальда не выдержала и отвела взгляд. Она редко испытывала чувство неловкости, но теперь ей впервые за очень долгое время было по-настоящему стыдно. Хорошо же она думала об этом юнце! И ведь ей сразу показалось подозрительным, что он шел на свидание в длинном дорожной плаще!

— Вы ведь отпустите меня? Позволите мне уехать? — умоляюще зашептал фон Айс, и Мафальда испугалась, что сейчас этот решительный и доблестный защитник отечества расплачется.

— А ты уже решил, куда именно едешь? — спросила она строго. Молодой человек просиял и радостно закивал головой:

— Конечно! Все уже давно решено! Я еще вечером подготовил лошадь, помощник конюха обещал меня не выдавать. Я поеду в бригаду вашего брата!

«Вот Эрвин обрадуется такому „подкреплению“! Наверняка будет весь день шутить, что у него не полк, а детский приют для малолетних сирот!» — фыркнула про себя фрейлина. Но потом ей вдруг стало не по себе, и она посмотрела на юношу с опаской и сочувствием:

— Франц, а о своей матери ты подумал? А о сестрах и тетушке?

Теперь настала очередь юноши отводить глаза в сторону. О родных он, конечно, думал и о том, что является последним представителем своего рода тоже, но желание вырваться из скучной придворной жизни и принести своей стране хоть какую-то пользу отодвинули все эти мысли на второй план. К тому же, паж, как и все молодые люди в этом возрасте, был свято уверен в собственной неуязвимости.

— Они меня поймут! — заверил он Мафальду. — Поймут и будут мной гордиться. Неужели вы думаете, что моей маменьке нужен трусливый сын, который отсиживается в замке, когда все способные держать оружие мужчины…

— Твоей матери нужен живой сын, — перебила его Мафальда. — Ты этого сейчас не понимаешь, но когда-нибудь, когда сам обзаведешься семьей, тебе тоже будет важно только одно: чтобы твои дети были живы. Даже если при этом они при слове «война» будут в ужасе прятаться в сундук! У меня есть сын, так что поверь мне на слово — это правда.

Франц промолчал, хотя по его глазам Мафальде было очевидно — он ей не верил. И отказываться от своего решения сбежать тайком на войну тоже не собирался. Впрочем, фрейлина уже понимала, что даже если она попытается удержать его, разбудив весь замок и рассказав своим господам о его намерениях, юноша все равно сумеет осуществить свой план. Да она, в общем, и не думала его удерживать — права на это у нее не было.

— Что же, тогда — поторопись! — вздохнула Мафальда и порывисто обняла молодого человека. — И будь осторожен, очень тебя прошу!

— Спасибо! — тихо, но восторженно прошептал фон Айс. — Я знал, что вы меня все-таки поймете и отпустите! Вы — сестра генерала фон Эльке! И не беспокойтесь, я буду очень осторожен, больше никого не разбужу!

— Да я не об этом… — еле слышно ответила Мафальда, но Франц уже уносился прочь от нее по коридору, двигаясь так быстро и так бесшумно, что его фигура снова стала похожа на привидение. Фрейлина вздрогнула и поспешно отогнала непрошеные мысли — нечего думать о самом страшном, нечего! С Айсом ничего не случится, Эрвин ни за что не пустит пятнадцатилетнего ребенка в бой, он придумает для него какие-нибудь важные дела в штабе, придумает что-нибудь такое, что позволит мальчишке остаться в относительной безопасности. Все будет хорошо…

Ежась от холода, молодая женщина зашагала обратно в свой будуар. Она думала о Франце и одновременно вспоминала своего собственного сына. Пока еще — несмышленого ребенка, но ведь и ему когда-нибудь исполнится десять лет, а потом и двенадцать, и пятнадцать… исполнится, как бы ей ни хотелось, чтобы он всегда оставался малышом. И все, на что ей остается надеяться, так это на то, чтобы в те годы их герцогство ни с кем не воевало!

Фон Шиф почти без сил упала на свою кровать и уткнулась лицом в подушку. Без Франца в замке станет еще скучнее и безрадостнее. А сколько всего ей придется выслушать утром от Эвелины! Интересно, этот молокосос хотя бы письмо своим родным отправил? А записку гроссгерцогу написал? Мог и не подумать о таких «мелочах», и тогда замок будет кишеть сплетнями о том, куда мог убежать любимый паж герцогини… И ей, Мафальде, тоже придется выдумывать какую-нибудь более-менее правдоподобную версию его исчезновения, чтобы никто не заподозрил ее в причастности к этому побегу. Да, дел у нее будет много…

Мафальда вдруг поняла, что совсем закоченела, и натянула на себя одеяло. За окном начинало светлеть, и она вновь загрустила из-за того, что ей не удастся выспаться. Но, уже засыпая, молодая женщина вдруг подумала о том, что Франц, наверное, уже скачет по пустынной дороге на север и скоро встретится с Эрвином, и улыбнулась. Наивный мальчишка был прав — она не только боялась за его жизнь. Она еще и гордилась им, как гордилась и своим братом, и всеми, кто воевал под его командованием. А еще, подумалось вдруг Мафальде, этот ночной разговор все-таки принес ей еще одного верного друга и союзника…