Алексей Герасимов - Корона от обороны

— Сабина, или вдова Михаэля Хворого? — с усмешкой поинтересовался Максимиллиан.

— Да обе, — отмахнулась графиня. — Собственно, королева Петра идею только поддерживает. Она кроатка, ей гонор силезийцев о том, что они-де все века самостоятельные были, и своих королей имели, а чужим не кланялись, как-то индифферентен. Наоборот, она опасается, что дочери оставят только представительские функции, а править будут в обход королевы. К тому, собственно, и идет, как мне кажется. Ну а знать, наоборот, наследника вашего видеть в консортах совсем не горит желанием. Подлецы из регентского совета опасаются, думаю, совершенно обоснованно, что Эдвин просто включит Силезию в состав нашего герцогства, и их власти придет конец. Не наворуются никак. Ну и простое дворянство тоже в своей стране хочет жить, со своим королем. Нормальная такая гордость, Макс.

— Значит, скорее нет, чем да? — уточнил Максимиллиан Капризный.

— Ну я бы так не сказала. — графиня усмехнулась вновь. — Поляки-то помнят, что Пробусы происходят от их Пястов, как и их же нынешние Ягеллоны… хотя последнее-то далеко не факт… и уже начали намекать, что неплохо бы возвратить Силезию в лоно Польши, раз уж прямая королевская линия прервалась и на трон взошла баба. А покуда вы воюете с Померанией, могут под шумок это сделать.

— Более спорных притязаний на корону я не встречал. — фыркнул гроссгерцог. — Это совершенно дутые обоснования!

— Пушки, кони и солдаты — вот что является единственным достаточным обоснованием прав с древнейших времен. — отрезала Мария-Габриэль. — И у Польши они есть, а у Силезии — почти что и нет. Армия — название одно. Дивизии вашего сына будет довольно, чтобы разогнать этот сброд.

Графиня презрительно фыркнула — будучи вдовой корпусного генерала, уж в армиях и солдатах-то она разбиралась превосходно.

— В общем, поговорили мы с главой регентского совета о делах их скорбных под горячий шоколад… Интересный человек, и вовсе не дурак, да… В общем, он все мной сказанное сейчас понимает, но и просто так, взять и все отдать не может. Но после третьей бутылки бургундского…. э-э-э-э… шоколада мы с ним выход все же нашли.

— Вот как? Безумно интересно, какой.

— Ну, если официально никакой унии между Бранденбургом и Силезией не случится, а мы разыграем датско-голштинский сценарий, когда Сюзанна Пробус остается вполне самостоятельной во всех смыслах, кроме брачного, королевой, и в дальнейшем королями силезийскими будут исключительно наследники бранденбургского престола, столь же самостоятельные, но никак не наши монархи, то дворянство можно будет убедить, что этот брак — благо. Полномочия королевского совета придется расширить, правда, ну да куда уж без этого.

— То есть формально Силезия будет самостоятельна во всем, кроме внешней политики? — уточнил гроссгерцог.

— Формально-то и в ней тоже. — усмехнулась графиня фон Эльке. — Вплоть до права объявить войну Бранденбургу. Но так-то ведь именно что формально!

— Ну что ж, это, возможно, одно из самых разумных решений. — задумчиво произнес Максимилиан Гогенштаузен. — Единственное, что огорчает, это то, что сыну я так и не смог добыть титула короля.

— Ба! — в голосе генеральши прозвучала неприкрытая ирония. — Мало что ли в Аллюстрии королевств? Завоюет еще какое-нибудь. Да, пока не забыла! Я в Бреслау приобрела вам в подарок сервиз из мейсенского фарфора, слуги в приемной сложили пока. Не желаете глянуть?

К тому времени, как все сопровождающие гроссгероцогиню Эвелину дамы приблизились к ней, пожилой врач как раз закончил свои объяснения, и повернулся к новым помощницам.

— Кто-нибудь из вас когда-нибудь оказывал медицинскую помощь? Хотя бы палец порезанный перевязывал? — быстро спросил он, обведя компанию одетых в дорожные, но все равно достаточно яркие и пышные наряды женщин строгим взглядом.

— Я! Мне приходилось… — отозвалась раскрасневшаяся Белинда — словно маленькая девочка, отвечающая урок суровой гувернантке. — И госпоже Люсинде тоже, — она кивком указала на свою спутницу.

Мафальда, бросив на девушку удивленный взгляд, молча сделала шаг вперед. Остальные фрейлины, как и их предводительница, со вздохом развели руками.

— Что ж, могло быть и хуже, — еле слышно пробормотал Абеле и вновь повернулся к герцогине. — Ваше Сиятельство, я бы попросил вас и ваших фрейлин помочь вон тем монахам, — он указал рукой на группку людей в черных рясах с алыми крестами, занимающихся еще несколькими лежащими на земле солдатами. — А те, у кого есть опыт в нашем деле — следуйте за мной!

Он все так же резко махнул рукой в другую сторону, указывая на еще несколько неподвижно лежащих тел, и, не оглядываясь, направился туда. Мафальда и Люсинда зашагали следом, а юная фон Фалькенхорст, сперва шедшая вместе с ними, внезапно метнулась к одной из повозок на дороге, из которой раздался особенно громкий стон.

— Назад, барышня! — тут же прикрикнул на нее Кальмари. — Идите со мной. Сначала — к тем, кто ждать помощи уже не может!

— Но как же… — девушка остановилась, разрываясь между приказом врача и человеком, которому было плохо.

— Идите со мной, — повторил Абеле. — Сначала — к самым тяжелым. Ну же!

Белинда, наконец, подчинилась и пошла за ним, хотя по дороге несколько раз оглянулась на повозку. Кальмари не обращал на это внимания — он уже почти бежал, и трем женщинам, путающимся в своих длинных юбках, приходилось прилагать все усилия, чтобы не отстать от него.

Вчетвером они подошли к еще одной повозке, которая подъехала почти к самым воротам монастыря, но застряла в грязи, не дотянув до них пару десятков шагов. Вокруг нее тоже суетились монахи и помогавшие им две женщины в крестьянской одежде — в тот момент, когда лекарь и его новые помощницы оказались рядом, монахи как раз перекладывали на расстеленный на земле плащ чье-то неподвижное тело. Мафальда вздрогнула — в первый момент ей показалось, что этот солдат мертв. Позади нее тихо ахнула Белинда, и фрейлина, оглянувшись, увидела, что лицо этой девушки, обычно не по-благородному румяное, теперь было белее белого. «Сейчас в обморок свалится, — почти равнодушно вздохнула про себя фон Шиф. — И лежать будет долго, пока сама в себя не придет, потому что в такой момент ею точно никто не будет заниматься».

— Так, вы, сударыня — помогите мне с этим, — Кальмари уже без всяких церемоний схватил Мафальду за руку и указал на солдата, которого монахи уже опустили на плащ. — А вы, — повернулся он к Белинде и ее компаньонке, — поднимайтесь в повозку, вам там скажут, что делать.

Люсинда подчинилась без малейших колебаний. Ее юная компаньонка держалась не так твердо: она подошла к повозке, но прежде, чем забираться туда, помедлила еще несколько секунд. Но потом девушка встряхнула головой, поставила на пол повозки свою корзину с бинтами и юркнула туда сама.