Алексей Герасимов - Корона от обороны

— Мафальда, ты, наверное, железная! — всплеснула она руками, подбегая к ней. — Ее Сиятельство волнуется, где ты, послала меня тебя искать! Мы уже час, наверное, как отдыхаем, а тебя этот страшный доктор все не отпускал?

— Он не страшный… — выдохнула госпожа фон Шиф и с изумлением поняла, что улыбается глупейшей и наивнейшей улыбкой, чего не позволяла себе, даже когда была совсем юной девушкой.

К счастью, Миранда тоже была совершенно выжатой и ничего не заметила.

— Пойдем, я тебе покажу, где у них тут трапезная, — затараторила она и потащила Мафальду куда-то вглубь монастырской территории. — Представляешь — Розалинда, оказывается, жутко боится крови! Она сперва отсиживалась в карете, но потом Ее Сиятельство ее позвала — пришлось вылезать, но как только она подошла к первому солдату, так ей сразу дурно сделалось. Ну, мы ее в чувство привели, но ненадолго — она попыталась помочь нам с Матильдой, и опять сомлела… Тогда ее доктор — не тот, который главный, а еще один тут есть, крупный такой — отослал помогать кому-то здесь, в монастыре. То ли бинты скатывать, то ли еще что-то… Сказал, бывает такая болезнь, называется гематофобия — вот она как раз у Розалинды и есть. Та теперь злая, как не знаю кто — старается Ее Сиятельству на глаза не попадаться!

«Ага, так вот в чем дело! — сообразила Мафальда. — Розалинда хотела выслужиться перед Эвелиной, и для нее это было важнее, чем ее нежелание возиться с ранеными. Но она просчиталась — оказалось, что ей не преодолеть свой страх…» В другой раз фон Шиф долго злорадствовала бы по этому поводу, но теперь, после всего, что ей только что пришлось пережить, она вдруг почувствовала, что ей даже немного жаль свою соперницу.

Но разобраться во всех своих чувствах Мафальда не успела — Миранда подвела ее к двери, за которой оказалась трапезная, где заканчивали ужинать еще две фрейлины и несколько монахов. Все остальные, судя по всему, уже разошлись по кельям, и фон Шиф поняла, что больше всего ей хочется того же самого — быстро съесть чего-нибудь, просто чтобы задавить чувство голода, и оказаться в кровати.

Проснувшись на следующее утро в крошечной келье, госпожа фон Шиф прислушалась к доносящимся из-за двери и с улицы звукам и поняла, что в монастыре уже давно кипит жизнь. Надо было скорее подниматься и идти искать доктора Кальмари, которому она обещала и дальше ассистировать. Однако фрейлина все-таки помедлила еще несколько минут — и вовсе не потому, что ей не хотелось выбираться из жесткой монашеской постели.

Сейчас, отдохнув и разобравшись в своих внутренних ощущениях, камер-фрейлена с удивлением поняла, что вчера, несмотря на всю свою грубость, а может и благодаря ней, доктор Кальмари произвел на нее впечатление, причем не только как знающий свое дело профессионал, но и как мужчина. Впечатление, настолько сильное, что не будь у нее времени все обдумать, она могла бы влюбиться в него, как сопливая девчонка.

Умный, добрый, но твердый, знающий и понимающий — именно таким предстал Кальмари пред взором фрейлины, — да еще и вовсе не старый, невзирая на седые волосы, ну что еще простой женщине для счастья надобно? Ах, если б она была простой женщиной, а не любимой фрейлиной гроссгерцогини — такого романа, с простым полевым врачом в свете не простят. На миг даже мелькнула мысль бросить все, уйти в отставку…

«Слушай меня внимательно, Мафальда фон Шиф, урожденная фон Эльке, — сказала она себе, продолжая лежать с закрытыми глазами. — Абеле, безусловно, потрясающий человек. Сильный духом, смелый и, одновременно, добрый. Возможно, он и правда, лучший из всех, кого ты встречала в своей жизни. И именно поэтому не смей даже думать о нем как-то иначе, кроме как о враче, которому ты помогаешь. Потому что ты — не лучшая, ты — самая обыкновенная. И до его высоты ты никогда не дотянешься, достойна его ты никогда не будешь. А значит, не будешь ему нужна ни в какой иной роли, кроме как помощницы в работе. В самом лучшем случае он просто не будет тебя презирать, но равной себе никогда тебя не признает. Так что вытряхни из головы всю ту романтическую чушь, которую ты вчера туда набрала, и занимайся тем, что ты умеешь делать лучше всего — интригами. А Абеле пусть занимается своим делом. Все тебе понятно?»

Объявив себе этот суровый приговор, Мафальда встала и принялась искать в сундуке, который накануне притащил в выделенную ей келью кто-то из местных обитателей, какое-нибудь платье поскромнее и потемнее. Торопливо одевшись, она вышла из кельи в темный узкий коридор и с сомнением огляделась, вспоминая, в какой стороне находится выход. Однако долго раздумывать ей не пришлось — слева послышались гулкие шаги и голоса, и фон Шиф заспешила туда.

Она не ошиблась: из бокового коридора ей навстречу вышла Ее Светлейшее Сиятельство Эвелина в сопровождении Миранды и еще одной фрейлины, в руках у которой была горящая свеча. В этом дрожащем, но достаточно ярком свете гроссгерцогиня предстала перед любимой фрейлиной в самом пышном и изысканном наряде, да еще и с полным набором своих знаков отличия. На ней было ярко-синее бархатное платье с длинным шлейфом, который Миранда из-за тесноты коридорчика несла не на вытянутых руках, а свернув в аккуратный рулон. Платье было отделано бледно-голубыми ленточками, которые больше подошли бы юной девушке, однако прекрасно сочетались с синим цветом бархата и с белоснежным от толстого слоя пудры лицом их обладательницы. На этом сине-голубом фоне ярко выделялись пересекающие грудь Эвелины орденские ленты — красная, белая, бордовая…

— Ваше Сиятельство… — Мафальда присела в реверансе. — Я не знала, что вы уже встали…

Зная характер своей госпожи, она ожидала упреков в том, что проспала и не явилась к ней раньше всех выполнять свои обязанности. Однако герцогиня поприветствовала свою любимицу искренней улыбкой:

— Доброе утро, дорогая! Я решила дать тебе подольше поспать, ты же вчера больше всех работала!

— Вы так добры, мадам… — удивленно пробормотала фон Шиф, кивая другим фрейлинам. — Но надо было все-таки меня позвать, я бы вам помогла одеться…

«И не позволила бы Вашему Светлейшему Сиятельству так вырядиться, пока мы живем в монастыре. Мужском, между прочим!» — добавила она про себя, украдкой рассматривая наряд и сложную прическу Эвелины, в которую тоже были вплетены светло-голубые шелковые ленты. Не забыла герцогиня и про украшения — на ее шее, на пальцах и в ушах поблескивали синим светом крупные сапфиры.

— Как я выгляжу? — заметив, куда смотрит первая фрейлина, кокетливо поинтересовалась ее госпожа.

— Как всегда, превосходно, — искренне ответила Мафальда. — Но стоит ли идти к раненым и врачам при полном параде?