Робин Хобб - Судьба Убийцы

Я запоминала каждую мелочь из того, о чем они шептались. Какие-то важные люди были не согласны с тем, что Двалия отправилась в свой поход. Когда она стала настаивать, они уступили, но лишь потому, что Любимый сбежал. Из рукописей моего отца следовало, что «Любимый» был также «Шутом» и «лордом Голденом». «Четверо» предупредили Двалию о том, что ее ждет, если она не представит результатов. Она обещала привезти им Нежданного Сына. Но у нее была лишь я.

Винделиар был исключен из их круга, но ему так остро не хватало внимания, что он забывал о гордости. Однажды ночью, когда они шептались под одеялом, он возбужденно встрял в разговор:

- У меня тоже был сон.

- Не было у тебя снов! - отмахнулась Реппин.

- Нет, был, - он упрямился, как ребенок. - Мне приснилось, что кто-то принес в комнату небольшой сверток, но никто не хотел его брать. А потом кто-то открыл его, и огонь, дым и шум метнулись из него, а комната развалилась на части.

- Тебе это не снилось, - взорвалась Реппин, в ее голосе сквозило отвращение. - Врун! Ты подслушал, когда я рассказывала об этом сне, и просто повторяешь.

- Я не слышал, чтобы ты говорила о нем, - возмутился он.

- Тебе лучше не упоминать этот сон при Двалии, потому что я уже рассказала ей. Она поймет, что ты врешь, и изобьет тебя палкой, - прорычала ему Алария.

- Но он мне снился, - захныкал Винделиар. - Иногда Белым снятся одни и те же сны. Ты и сама знаешь.

- Ты - не Белый. Ты родился калекой, ты и твоя сестра. Надо было тебя утопить.

В этот момент я задержала дыхание, ожидая, что Винделиар взорвется от ярости. Однако он наоборот замолчал. Подул холодный ветер, и единственное, что у нас было общего - это невзгоды. И сны.

Даже когда я была маленькой, мне снились яркие сны. Я знала, что они имеют значение, и ими нужно поделиться. Дома я записывала их в дневник. С тех пор, как Служители выкрали меня, сны стали более мрачными и зловещими. Я не рассказывала о них и не записывала. Невысказанные сны застряли во мне, как кость в горле. С каждым новым сном невыносимое желание проговорить их вслух или записать становилось все сильнее. Картинки из снов озадачивали. Я держала факел, стоя на перекрестке над осиным гнездом. Девочка со шрамами держала на руках ребенка, ей улыбалась Неттл, и обе плакали. Человек готовил подгоревшую кашу, где-то тоскливо выли волки. Желудь посадили в гравий, и из него выросло пылающее дерево. Земля сотрясалась, и черный дождь шел и шел, заставляя драконов задыхаться и падать на землю с порванными крыльями. Это были глупые бессмысленные сны, но потребность поделиться ими была сродни рвотному позыву. Я долго водила пальцем по холодному камню, притворяясь, что пишу и рисую. Напряжение немного спало. Я повернула лицо к небу и вгляделась в далекие звезды. Было безоблачно - ночью будет очень холодно. Я попыталась посильнее закутаться в свою шаль, чтобы согреться, но безуспешно.

Третий день прошел, а потом и четвертый. Двалия шагала из стороны в сторону, бормоча себе под нос и изучая бумаги. Мои синяки начали сходить, но все тело по-прежнему болело. Опухоль вокруг глаза уменьшилась, но один из задних зубов все еще шатался. Рана на скуле почти затянулась. Им всем было все равно.

- Проведи меня через камень обратно, - потребовала Реппин на четвертую ночь. - Может быть, в Шести Герцогствах меня смогут спасти. По крайне мере, я умру в постели, а не в грязи.

- Неудачники умирают в грязи, - безразлично ответила Двалия.

Реппин издала жалкий возглас, легла на бок и поджала ноги, прижимая свою зараженную руку к груди, словно драгоценность. В этот миг мое отвращение к Двалии было столь же сильно, как и ненависть.

- Мы не можем оставаться здесь. Куда нам деваться? Почему бы не пойти по этой старой дороге? Она же должна куда-то вести, например, в деревню, где можно найти приют и еду, - тихо проговорила Алария в сгущавшейся темноте.

Двалия сидела у огня, вытянув руки к теплу, но при этих словах неожиданно сложила их на груди и бросила на Аларию свирепый взгляд.

- Ты задаешь вопросы?

Алария потупила глаза.

- Просто мысли вслух, - она осмелилась поднять голову. - Разве лурики не должны давать тебе советы? Разве нас послали не для того, чтобы помочь тебе найти истинный Путь и принимать правильные решения? - напряжение в ее голосе возросло: - Коултри и Капра не хотели, чтобы ты уезжала. Они разрешили это только потому, что Любимый сбежал! Мы должны были выследить и убить его! И быть может захватить Нежданного Сына, если бы Любимый вывел нас на него. Но ты позволила Видящему забрать Любимого, чтобы мы могли ограбить его дом. Столько убийств! И теперь мы потерялись в лесу с бесполезной девчонкой, которую ты выкрала. Ей снятся сны? Нет! Какая от нее польза? Я думаю, ты привела нас всех сюда на смерть! И я думаю, что слухи не врут, и Любимый не «спасся», его отпустили вы с Симфи!

Двалия вскочила на ноги и нависла над Аларией.

- Я - лингстра! А ты молодой глупый лурик. Если ты так любишь думать, то подумай, почему гаснет огонь. Пойди, принеси дров.

Алария заколебалась, словно намеревалась поспорить. Потом неловко встала и неохотно поплелась во мрак, сгущавшийся под громадными деревьями. За последние несколько дней мы собрали все сухие ветки поблизости, поэтому ей нужно было углубиться в лес, чтобы найти больше хвороста. Я подумала, что она может не вернуться. Волк-Отец дважды заметил слабый отталкивающий запах.

Медведь , - предупредил он.

Я испугалась.

Он не хочет подходить к людям и огню. Но если он передумает, то пускай остальные кричат и разбегаются. Ты не сможешь убежать ни достаточно быстро, ни достаточно далеко, поэтому ляг, замри и не издавай ни звука. Тогда он бросится за остальными.

А если нет?

Лежи неподвижно и не издавай ни звука.

Это не успокаивало, и я стала надеяться, что Алария вернется с охапкой хвороста.

- Ты, - неожиданно сказала Двалия. - Иди с ней.

- Вы уже связали мне ноги на ночь, - напомнила я ей. - И руки.

Я старалась, чтобы мой голос звучал угрюмо. Я была почти уверена, что если она развяжет меня, чтобы я могла собирать хворост, то во мраке мне удалось бы ускользнуть.

- Не ты. Я не допущу, чтобы в темноте ты сбежала и умерла в лесу. Реппин. Иди за дровами.

Реппин посмотрела на нее, словно не поверила своим ушам.

- Я с трудом могу пошевелить рукой. Я не могу собирать хворост.

Двалия смерила ее взглядом. Я думала, что она прикажет ей подниматься на ноги, но она лишь поджала губы.

- Бесполезное существо, - холодно проговорила она, а потом добавила: - Винделиар, принеси дров.

Винделиар медленно поднялся. Он смотрел под ноги, но я чувствовала его возмущение по тому, как он держался, когда поплелся в том же направлении, куда ушла Алария.