Наталья Григорьева - Мир Диорисса. Дилогия (СИ)

Я помотала головой. Вот как сказать? Не больно, нет. А странное до невозможности чувство, когда тебя наполняет что-то неизвестное, но от этого так хорошо, что хочется не отпускать и на миг подобное ощущение.

Лан расслабился, я увидела это по его глазам, и вновь склонился ко мне, прижавшись к моим губам.

Движения, сначала неторопливые и осторожные, постепенно ускорялись. Уже не было сил ни на что, только хрипло стонать, сжимая в кулаке смятую простыню, и впиваться пальцами в его твердые плечи, стремясь прижать его еще ближе, раствориться в нем без остатка.

Огонь внутри меня продолжал расти, становиться все больше. Подобно костру получающему питание от горящих веток, мой огонь разрастался, от каждого его движения, грозясь выплеснуться в неконтролируемом взрыве. Движения Лана стали более резкими, какими-то рваными, и в тот момент, когда он хрипло застонал, уткнувшись носом мне в грудь, взрыв все-таки произошел…

Я очнулась от того, что он покрывал поцелуями мое лицо и губы. Глаза его были испуганы, а я в ответ улыбнулась глупой улыбкой, не в силах вымолвить ни единого слова.

Не знаю, что он смог прочесть в моих глазах, но практически мгновенно успокоившись, он упал на спину, и переместил меня к себе на живот, не выпуская из своих объятий. Я уютно устроилась у него на груди, положив на нее голову и слушая его учащенное сердцебиение.

Его руки поглаживали мне спину, опять вырисовывая на ней сложные узоры. Но теперь это действовало просто расслабляюще. Мне почему-то захотелось спать.

Я почувствовала легкое прикосновение губ к своим волосам, и в следующее мгновение на нас обоих сверху натянули одеяло.

— Я люблю тебя, мой бельчонок, — услышала я уже сквозь сон, — спокойной ночи, любимая.

«Спокойной ночи, любимый», — успела подумать я и провалилась в сон, так и уснув у него на груди.

Лан.

За окном уже рассвело, когда я проснулся. Моя любимая, лежала рядом, прильнув ко мне так доверчиво, что я невольно застонал от невыносимого счастья. Мой милый, нежный, ласковый бельчонок. То, что произошло с нами вчера, было невероятным. Первая наша совместная ночь, прошла как в тумане. Я знал, что и она испытывает то же самое. Вмешательство богов в нашу жизнь, позволило совершиться тому, о чем в ближайшие годы я и помыслить, не смел. Но это было не наше. Как будто мы были куклами, которых невидимый кукловод дергал за ниточки, принуждая к действиям. А вот вчера — это были мы.

Моя любимая была такой робкой, так боялась меня. Я кожей ощущал ее страх, слышал ее мысли, и не хотел спешить, дав ей выбор. Но продолжал надеяться. И она в полной мере оправдала все мои надежды и ожидания. Такая крошечная, легкая, словно перышко, нежная как цветок лилии, она раскрылась, уступив моим ласкам, и оказалась настолько страстной, что мое сердце заходилось от восторга от того, что это счастье, все, целиком, принадлежит только мне.

Она вчера потеряла сознание. О боги, я был в шоке, подумав, что невольно причинил ей боль, даже не заметив этого. Но когда она открыла глаза, очнувшись от моих поцелуев, я внезапно понял, что дело не в боли или страхе. Я сумел довести ее до пика наслаждения. По сути, в первый раз и она смогла. У меня получилось. Я знал, что у женщин это бывает крайне редко, порою требуются даже не месяцы, а годы для того, чтобы научиться принимать наслаждение от любви. А у нас все получилось сразу, и более того, она была в восторге, а я погибал от любви и нежности к ней.

Словно почувствовав мой внимательный взгляд, она открыла свои, затуманенные ото сна глаза и робко улыбнулась.

— Привет, — прошептал я, склоняясь над ней и проводя языком по ее шейке.

Она изогнулась в моих руках и застонала.

— Лан, что ты делаешь?

Мой голос звучал хрипло:

— Соблазняю мою любимую. Она против этого?

Эль смутилась:

— Нет, мне нравится. Вот только…

— Что? — я оторвался от ее плеча, которое покрывал поцелуями и заглянул в ее глаза.

— Разве можно, — она запнулась, — сейчас утро, и…

— И? — улыбнулся я.

— Светло, — порозовела она.

— И?.. — продолжил я поцелуи, спускаясь все ниже.

— Лан, — она всхлипнула.

— Что, любимая? — я остановился и вытянулся рядом с ней, прижав ее к себе как самое драгоценное сокровище.

Она уткнулась в меня носом и засопела как маленький ежик.

— Лан, это не правильно, то, что мы делаем.

Я растерялся.

— Почему, любимая? Мы дарим друг другу любовь и нежность, что в этом плохого?

— Ты помнишь, я тебе рассказывала о… — она на миг запнулась, — …про женщин, которым нравятся мужчины? Я вчера… — она невольно всхлипнула.

О боги, милая, что же ты делаешь со мной?

Я отодвинул ее от себя, перевернул на спину, хоть она и сопротивлялась, и стал покрывать поцелуями ее лицо, губы, глаза, из которых текли слезинки.

— Любимая моя, Эль, посмотри на меня и не плачь, — шептал я ей, не переставая целовать ее, не давая ей право на раздумья, — ты самая нежная, самая ласковая, самая чувственная, — я поймал губами еще один ее тихий всхлип, — ты что, так испугалась вчера того, что произошло? Это дар нашей любви любимая, это счастье, ты не должна даже думать о том, о чем ты подумала.

— А как я должна думать, — тихо всхлипнула она, не открывая глаз, — моя мама… моя приемная мама, она мне говорила, когда они решили про мою свадьбу, что мужчина и женщина бывают вместе. Мужчина получает удовольствие, а женщина обязана ему его дарить, но получать самой это грех. Только падшие… — она снова всхлипнула.

Ой-ё… Как же все запущено, мне даже в голову подобное бы не пришло.

— Эль, пожалуйста, посмотри на меня, — серьезно сказал я, прекратив ее целовать.

Она замерла, почувствовав перемену в моем настроении, и осторожно приоткрыла заплаканные глаза.

— Любимая, — я склонился над ней, не отводя взгляда от ее затуманенных черных глаз, — забудь раз и навсегда то, о чем тебе говорили люди. Мы эльфы, у нас все по-другому. Совсем не так. Мужчина в первую очередь стремиться доставить удовольствие своей любимой, не думая о себе. Другое дело, что для этого порою требуется много времени. Бывает даже годы. То, что произошло вчера, это счастье для меня. Понимаешь? Я смог подарить тебе свою любовь. И ты приняла этот дар. Это не стыдно. Это потрясающе. И я хочу, чтобы ты знала это, и никогда не забывала.

Она растерянно моргнула. Из ее глаз постепенно уходили отчаянье и страх.

— Правда? — робко спросила она, — мне было так стыдно, едва я поняла что случилось…

— Истинная, правда, любимая, — я снова склонился к ее губам, — и я намереваюсь повторить то, что мы с тобой совершили вчера. Надеюсь, ты не против?