Наталья Григорьева - Мир Диорисса. Дилогия (СИ)

— Нет, — выдохнула она, отвечая на мой поцелуй.

Сегодня, при свете зарождающегося утра, я впервые смог разглядеть ее полностью. Она была совсем еще ребенком, длинноногая, грациозная как лань, маленькая грудь, которая легко умещалась в моей ладони, и от этого ощущения, у меня на глазах выступали слезы. Стройная как тростинка, тоненькая, и трогательно беззащитная. Моя аол'ориэс. Я обладал этим чудом, и я не намеревался когда-либо выпускать его из своих рук.

Я целовал ее грудь, не смея оторваться, как усталый путник от хрустального родника, мягко обводил языком чувствительные соски, целовал и слегка посасывал их, с восторгом слушая тихие стоны моей любимой. А это еще не все, моя аол'ориэс, тебя ждет сюрприз…

Постепенно спускаясь все ниже, я продолжал ласкать ее животик, стройные ножки, прокладывая поцелуями себе путь в святая святых.

Когда я осторожно развел ее бедра в разные стороны, она не дернулась испуганно, как вчера, только прикусила губу в ожидании.

Я склонился и прильнул губами к тому самому месту, где вчера она впервые познала ласку моих рук. Мягко провел языком, и слегка надавил, отстранившись на мгновение, и приник к ней вновь, даря наслаждение моей любимой.

— Лан, — потрясенно выдохнула она, невольно, дернувшись.

— Да любимая, — ответил я, не отрываясь от ее неповторимой сладости.

— Что ты делаешь, — она всхлипнула, и снова попыталась отстраниться, — отпусти…

Я обнял ее бедра своими руками, не давая ей пошевелиться, и продолжил мучительную ласку.

— Лан, — снова тихий всхлип.

— Я люблю тебя, — прошептал я ей в ответ, — пожалуйста, позволь, тебе не будет плохо, я обещаю.

— Это неправильно, — еще один всхлип.

— Кто сказал? — удостоверившись, что она перестала вырываться, я отпустил ее, и теперь к моему языку присоединились пальцы. Один, затем второй.

Она выгнулась, застонав от наслаждения.

— Лан, это мука, перестань…

— Пока еще не время, любимая, — я медленно обводил языком сосредоточие наслаждения.

Эль билась в моих руках, стонала, уже не в силах сдерживаться и бессвязно молила о чем-то, сама не понимая, чего она хочет.

Почувствовав, что уже и сам не в силах больше сдерживаться, я отстранился, накрыл ее своим телом и вошел в нее, быть может чуть резче, чем следовало, но она подалась мне навстречу, раскрывшись как цветок, даже не заметив этого. И снова древний как мир, танец любви. Мужчины и женщины. Пронзительный восторг. Я слышал ее мысли, видел нежность на ее лице, осознание чуда любви, ничем не замутненное счастье.

В миг, когда я достиг пика, я понял, что и в этот раз у нас все получилось. Она, внезапно застонав, обмякла в моих объятьях. Бельчонок мой, да что же ты со мной делаешь? У меня нет сил, даже на мгновение, отстраниться от тебя.

Огромные черные глаза распахнулись, с надеждой глядя на меня, и я с улыбкой потянулся к ее губам, отвечая на невысказанный вопрос. Да, любимая. И снова да. Отныне и впредь.

Я выбрался из постели, поцеловал свою аол'ориэс, и отправился в купальню. Приготовил свежую воду и подогрел ее до нужной температуры. А вот пена нам не нужна, я хочу видеть свою любимую, теперь нам нечего прятать друг от друга.

— Иди ко мне, — поманил я ее, подойдя к постели.

Она лежала, свернувшись калачиком, и следила за мной широко раскрытыми глазами. О, и в самом деле… Похоже, она рассматривает меня с не меньшим удивлением, чем я ее.

Я присел на край постели, и накрыл ее ладонь своей.

— Нравится? — с улыбкой спросил я.

— Что? — не поняла она.

— То, что ты так внимательно рассматривала, — подмигнул я.

Эль мгновенно порозовела и попыталась зарыться лицом в подушку.

— Не-не-не, ты не ответила, — отобрал я у нее средство защиты от меня, — так как?

Она смущенно кивнула.

— Ну и отлично, — я склонился над ней, поцеловал и подхватил на руки так, словно она была пушинкой. Впрочем, если говорить честно, именно ей она и была. — Тогда идем.

— Куда? — задумчиво спросила она.

— Я хочу принять ванну, и не один, а вместе с тобой, — улыбнулся я.

— Ла-а-ан, — протянула она, — ну ты что…

— А что тебя смущает? — не понял я, осторожно опуская ее в воду.

Она потупилась.

— Разве можно так часто… — запнувшись, она еще сильнее залилась краской.

Я сейчас умру от счастья, честное слово.

Опустившись в воду рядом с ней, я осторожно притянул ее к себе и усадил на колени. Почувствовав себя в своей стихии, ибо мои колени, с самого первого дня нашего знакомства, были ее законным местом, она заметно расслабилась и прижалась к моей груди.

Я медленно гладил ее руками по спине, обводил пальчиками ее чувствительную грудь, спускаясь к животу, а она сидела, абсолютно спокойно и прислушиваясь к своим ощущениям.

— Лан, — сказала она так тихо, что я едва расслышал.

— Что любимая?

— Я так счастлива, — она вздохнула, — разве так может быть? Я всегда думала, что так бывает только в сказках.

— И я, моя любимая, — зарылся я лицом в ее волосы, — и я.

Тихий стук застал нас в тот момент, когда мы отдыхали после уже третьего за сегодняшнее утро проявления нашей любви. Я тихо скрипнул зубами, понимая, что на этом наше счастье побыть одним и закончилось. Моя любимая тихо засмеялась, с головой забравшись под одеяло, а я, не озаботившись одеждой, пошел открывать дверь. А не понравится, пусть не ходят.

За дверью обнаружился Дар. Увидев мой вид, он покраснел и задрал глаза к потолку.

— И? — задал я вопрос.

— И тебе доброе утро, ушастое создание, — последовал странный ответ, и мой кровный брат, бесцеремонно отодвинув меня в сторону, вошел в дверь.

Я закрыл ее за неожиданным гостем, и теперь следил за ним удивленными глазами. Дар, не отрывая глаз от потолка, прошелся по комнате, наткнулся на кресло, помянул Тьму и, не выдержав, рявкнул на меня:

— Штаны одень уже, недоразумение ушастое. Я не девушка, чтобы меня смущать.

Я хмыкнул, заворачиваясь в покрывало и усаживаясь на край кровати.

— И, тем не менее, ты превосходно смущаешься…

— Тьфу, на тебя, — ругнулся Дар, — я пришел вас на завтрак позвать.

— Любимая, а мы хотим завтракать? — поинтересовался я, погладив одеяло.

— Хотим, — послышалось оттуда, — только здесь. Если можно.

Дар облокотился рукой о подлокотник кресла, подпер ей щеку и задумчиво уставился на нас.

— Что? — не выдержал я его взгляд.

— Тебе честно сказать или придумать чего? — со странной интонацией спросил он.

— Честно, — растерялся я.

— Ты хочешь полетать на моем драконе? Когда он вылетит? — спросил Дар, глядя мне в глаза.

— Хочу, — кивнул я, не понимая, куда он клонит.

— Так какого тролля, ты творишь? — не выдержав, крикнул он на меня.

Эль вынырнула из-под одеяла, и не менее удивленно уставилась на него.