Наталья Григорьева - Мир Диорисса. Дилогия (СИ)

Толпа людей, которая собралась по приказу своего будущего повелителя, настороженно молчала. Видимо, привыкнув видеть от сильных мира сего только плохое, в доброе они верили слабо. Я прошелся мимо них медленным шагом, внимательно сканируя каждого по очереди. В целом неплохо, учитывая, как они живут, но пара людей, мужчина и женщина, внушали достаточно серьезное опасение, и еще несколько, включая троих детей, были просто сильно истощены. Вот в этом я помочь не смогу, с этим справится хорошее питание, а вот с этими двумя необходимо разобраться. И как можно скорее.

— Ты и ты, — указал я на них рукой, — останьтесь, остальные могут идти.

Люди стали медленно расходиться, шепотом обсуждая произошедшее, и судя по их глазам, уже попрощавшись навечно с оставшейся передо мной парой.

Я внимательно осмотрел их еще раз, и остановил свой выбор на женщине. Это была та самая, за юбку которой вчера цеплялись трое маленьких детей. Они и сейчас стояли рядом с ней, замерев как маленькие столбики.

— Корин, займи малышей чем-нибудь, — попросил я его, а сам повернулся к женщине, — прошу пройти за мной.

Она присела на корточки и так вцепилась в своих детей, что я понял, она с ними прощалась навсегда.

— Пойдем, — уже более мягко сказал я, — не бойся.

Она встала на ноги и молча пошла за мной, глядя в землю. Я привел ее в ту самую избу, где мы ночевали. Она, кстати, была одной из наиболее приличных в этой деревне. Видимо это и было жилье деревенского старосты, который вчера пал от наших рук. Она вошла следом за мной и замерла на пороге.

— Раздевайся и ложись на стол, — указал я ей на предмет мебели.

Она с покорной обреченностью начала стаскивать с себя одежду, не поднимая на меня глаз. Разделась и замерла.

— Ну же, я жду, — поторопил я ее.

Она, тихо вздохнув, уселась на край стола и легла. Ноги свисали, но это не беда, главное, что меня интересовало, гнездилось у нее в животе.

— Закрой глаза и расслабься, — сказал я ей, и с удивлением увидел, как из-за зажмуренных глаз выкатилась одинокая слезинка. О, Пресветлая Аэлэниель, она что, подумала, что я к ней буду приставать?!

— Эмм-м, ты не так поняла, — замявшись, сказал я. Подумав при этом, что, возможно, мне следовало объяснить, что именно я хочу сделать. — Ты меня слышишь?

Она кивнула, не открывая глаз.

— Хорошо. Скажи, тебя давно мучают боли?

Женщина внезапно распахнула глаза, и в них плескалось такое удивление, что я растерялся. Насколько же она была запугана, что подумала о самом плохом, смирившись со своей участью? Защищала детей? Так им ничего не грозит. Хотя она-то об этом знать не могла.

Видимо она заметила мое удивление и немного приободрилась.

— С прошлого лета, мой господин, — наконец решившись, ответила она.

— Ясно. Как тебя зовут?

— Алатея, мой господин.

— Ага. Давай только без последней фразы. Можешь называть меня просто Ландиэль. Я не господин тебе.

Алатея растерянно кивнула, следя за мной обеспокоенными глазами.

— Боли сильные? — спросил я, положив руку ей на живот. Она напряглась, но не отстранилась.

— Сначала были слабые. Кольнет и все. Потом сильнее. В последний месяц я уже не могла выйти на работу в поле.

— Вовремя, — пробормотал я себе под нос. — Давай так, ты сейчас полностью расслабляешься, закрываешь глаза и лежишь, не шевелясь, чтобы ты не почувствовала. Ты меня поняла?

— Да, — послушно кивнула она и закрыла глаза.

Я поднял над ней руки и начал полную диагностику организма. Из-под пальцев полился тот самый свет, что когда-то поразил Эль. А, кстати, вот и она, легка на помине. Вошла и уставилась на лежащую женщину.

— Не мешай, — коротко сказал я и Эль молча, кивнула. Присела на лавку в углу и стала наблюдать за тем, что я делаю.

— Вот здесь, в районе желудка черное пятно, — сказал я, закончив диагностику. — Ты его видишь?

Эль подошла ко мне и уставилась на то место, куда я указывал. Пару минут ничего не происходило, а затем она кивнула.

— На паука похожа. Только лап не восемь, а как минимум тридцать. Что это? — посмотрела она на меня.

— Эль, все потом, — сказал я. — Внимательно смотри, что я сейчас буду делать. Видишь, я запускаю нить и осторожно вытягиваю одну из лап, как ты их назвала, и приматываю ее к телу черного пятна.

— Вижу, — снова кивнула она.

— И так с каждой, работа очень тонкая, нельзя, чтобы оборвалась ни одна. Поможешь мне?

— Я попробую, — с сомнением произнесла она и потянула тонкую ниточку своей силы к этому же черному пятну. — Смотри, так?

— Так, но не забывай, очень медленно. Если почувствуешь что оборвалась, сразу говори. Нельзя чтобы там осталось ни капли.

Так мы одну за другой убирали лапы разросшейся опухоли, пока не осталось ни одной.

— Убирай нить, — сказал я Эль и обратился к женщине. — Алатея, сейчас придется потерпеть несколько минут. Для того, чтобы убрать это из тебя, мне придется разрезать живот. Ты понимаешь?

Она судорожно кивнула и посмотрела на меня.

— Так надо, — кивнул я ей головой. — Если оставить, она снова распустит свои щупальца, и ты скоро умрешь.

— Я согласна, — голос ее звучал хрипло. — Я потерплю.

— Эль, посмотри на той полке, там вчера были большие деревянные ложки. Дай мне одну.

Эль подала мне требуемое, и я передал ее Алатее.

— Ее надо взять в зубы и крепко сжать. Потому что если этого не сделать, ты от боли можешь стиснуть зубы и сломаешь их. А зубы я, увы, растить не умею.

Она понимающе кивнула и улыбнулась мне. Потом взяла черенок ложки в зубы и крепко сжала.

— Отлично. Эль мне нужен твой стилет и возле печи я видел бутыль самогона, который пьют люди. Давай все сюда.

Когда мне подали все требуемое, я вылил часть самогона на клинок, чтобы убить микробов на нем, а оставшееся на живот Алатее. Она от неожиданности дернулась.

Эль хихикнула.

— А теперь держись, я начинаю. Кстати, Эль, ты можешь придержать ее за плечи, чтобы она не дернулась, мне это помешает.

Я поднес лезвие тонкого и как бритва острого стилета и одним резким движением надсек кожу. Алатея выгнулась и закричала.

— Держи ее, — крикнул я Эль, потому что она в первый момент растерялась, и продолжил резать. Кожа, потом тонкая жировая прослойка, мышцы, одну за другой, отделяя волокна.

Женщина кричала, уже не переставая, у нее ручьем катились слезы из глаз и пот по лицу.

— Терпи, Алатея, терпи, ты сильная, ты сможешь, — говорил я ей, чтобы хоть как-то отвлечь от пронизывающей боли.

За окнами потемнело.

— Похоже, там вся деревня собралась, — сказал Эль, не отвлекаясь от своего занятия.

— И пусть их, — мотнул головой я. — Все, добрался. Теперь смотри. Можешь ее отпустить.

Эль отпустила ее плечи и подошла ко мне, уставившись на черное нечто, которое я, с помощью своих силовых нитей, извлекал из раны.