Anid - Отступники (СИ)

— Это что за клоун? — Ренегат буквально взорвался отборной площадной бранью и Евлампий вновь без удивления осознал, что он понимает все, словно этот язык ему родной.

— Я Бенедикт, из СИЯНИЯ. — Альбинос, сочтя прочие формальности излишними, с места без видимого рывка, вдруг ускорился и своими клинками прочертил по доспехам темного две полосы. Евлампий с удовольствием отметил, что его протеже явно быстрее и проворнее горилоподобного латника.

— Убей их всех. Быстрее! — Ренегат заистерил. Но Дзену из хаоса было уже не до него. Он пытался защищаться, однако альбинос был действительно проворнее.

— Какая архаичная школа и техника владения мечом! — Альбинос исповедовал абсолютно рваный ритм боя. Он, объективно, наслаждался поединком. Звон касаний мечей и едкие комментарии альбиноса доводили до зубовного скрежета Дзена из хаоса.

Альбинос все дальше и дальше оттеснял своего визави. Позволив, наконец, всем оставшимся обратить пристальное внимание на ренегата.

— Я полагаю, что наши цели совпадают? — Змея ощутимо пошатывало от усталости, но он достаточно крепко сжимал подобранный с пола чей-то короткий меч. Ему понравилось лезвие — едкое с ядовитым зеленым налетом и чудной багровой кромкой.

— Вполне — Лука с трудом разогнулся и кашляя кровью добавил. — Поделюсь. Пришло время платить по счетам.

Ошеломленная Чарма, кинувшаяся к чудом выжившему напарнику, пыталась осилить неразрешимую загадку. Кем же был этот смертный, что так легко смог переподчинить артефактное заклинание, обратив его в свою пользу и вызвав из глубин сознания наиболее грозного мечника.

Ренегат впал в прострацию, наблюдая как его неотразимое оружие, срабатывающее всегда и везде, медленно гибло под ударами дьявольски расчетливого альбиноса.

Дергаясь от судорог, что сотрясали еще не оправившиеся мышцы, Змей без сопротивления вонзил клинок в лжеепископа. И его смерть уже привычно отозвалась чудовищной болью. Но, то ли его организм измученный болевым шоком приспособился, то ли биокомпьютер на последних крохах энергии смог в очередной раз облегчить состояние наемника.

Евлампий лишь рухнул на колени, выпустив меч. Тело стряс рвотный спазм и, зашедшись жестоким кашлем, Евлампий вдруг почувствовал, что боль уходит, утекает, как песок сквозь пальцы.

А Чарма испытывала живой ужас, наблюдая, как на ее глазах медленно истачивалась сама сущность ренегата. Без шанса на перерождение.

Перед ней был высший, в этом не было никаких сомнений. Ренегат был не просто зарезан, была испита его сущность полностью и бесповоротно.

Чарма мало что знала про высших. Эта была закрытая каста. Со своим тайными умениями и знаниями. Высшие — особая категория сверхъестественных сущностей наделенных силой и возможностями богов, владык БЕЗДНЫ, СИЯНИЯ и прочих повелителей мироздания. Некий кадровый резерв, питомник. Стать высшим было нельзя, им следовало родиться.

И глядя как медленно ковыляет к выходу высший, Чарма даже не попыталась предпринять попытку его окликнуть, себе выйдет дороже.

С памятного штурма особняка лжеепископа прошло целых шесть дней. Напряжение, нерв поиска неуловимого «монаха» возрос многократно. От непосильных нагрузок стонали все, поисково-штурмовые отряды, аналитики, доглядчики и стукачи. Город железным гребнем вычесывали когорты из легиона дворцовой охраны императора. С ног сбивались офицеры тайной коллегии. И конечно они — особая группа под патронажем Франческо Бастиани.

Была арестована сотня закоренелых преступников, раскрыто два заговора против императора и его ближних. Сорвана даже попытка умерщвления влиятельного вельможи, вхожего в ближний круг наследника. Раскрыто попутно десятки других дел и происшествий. Но главного результата не было.

Вот и сейчас, глубокой ночью Вальдек младший до хрипоты спорил с Колиньи пытаясь понять логику «монаха» и определить, где же он может прятаться.

Лишь Лука откровенно филонил очередной мозговой штурм. Он пребывал в эйфории. Княжна Чарма соизволила расстаться с ним только вчера утром. И по своему состоянию Лука напоминал сам себе кота нанюхавшегося валерьянки и сжимавшего в лапах увесистый кусок рыбы. Так сказать на перспективу.

Ему с легкостью удалось замести следы убийства епископа, благодаря помощи несравненной Чармы. Представив все дело так, будто произошел несчастий случай — смерть от наступившей старости.

Что-либо выяснять о личности своего спасителя Луке не дала Чарма. Она лишь загадочно и очень веско произнесла: «Не стоит»! И телохранитель послушался. Хотя догадаться, что спаситель и объект неустанных поисков всех государственных служб и сил империи одно и то же лицо он смог.

Ночь кончалась, уже светало, когда в кабинете, где находились Чезаро Вальдек, Колиньи и Лука, ворвался сам Франческо Бастиани.

— Смирно! — Раздался сильный голос могучего Колиньи.

— Он действует у вас под носом! — возбужденно закричал Франческо Бастиани. Обычно невозмутимый, он задыхался от волнения. — Вот… передо мной донесение, полученное по делу «Монах»… Слушайте внимательно!..

«Личным наблюдением… обнаружил скоротечную схватку одного неизвестного с патрулем охраны крепостного вала из шести бойцов…, обстрел из луков и преследование результата не дал. Неизвестный скрылся. Характер ран исключает любую другу версию, кроме объекта «Монах». Вы слышите?! Он уже в золотом кольце!!!»

Председатель особой коллегии налился кровью и, тяжело дыша, замолчал. Стоявший в метре от него Колиньи пробормотал: «Этого еще не хватало!» — и огорченно покачал головой.

Чезаро Вальдек, так и не успевший лечь подремать, присел обратно за приставной столик, продолжив быстро писать, не поднимая головы, только часто шмыгая носом.

Обычно выдержанный и корректный Франческо Бастиани еще ни разу не был так резок со своими подчиненными, ни разу не был в таком возбуждении, и Колиньи почувствовал, что дело тут не только в последнем донесении.

— Император отказался покинуть дворец. Даже на время. — После недолгого молчания уже обычным спокойным тоном продолжал Бастиани. — Он сейчас собирается выехать в город. Точнее в аббатство. Я надеюсь, что в этом крупнейшем монастырском комплексе, где расположена усыпальница королевской династии, император пробудет до вечера.

Он приказал, чтобы сегодня утром я ожидал его в его покоях. Я возьму вас с собой. Отберите вместо слуг лучших бойцов. Это будет очевидно наш последний шанс. До вечера, это все оставшееся у вас время.

— Слушаюсь, — глухо проговорил Колиньи. Вид у него был довольно подавленный.

— Полагаю, что предстоят серьезнейшие объяснения, и более того — неприятности! Делом «Монах» занимается теперь будет сам. Вы меня понимаете?