Р. Бэккер - Тьма прежних времен

Ахкеймион, улыбнувшись, протянул блюдо обратно торговцу — тот съежился, как будто ему подсунули раскаленный уголь. Ахкеймион бросил блюдо на прилавок, уставленный блестящей посудой, заставив прохожих оглянуться на грохот.

«Пусть думает, что я торгуюсь».

Но если ему нужно поговорить с этим человеком лицом к лицу, вопрос не в том, как, а в том, где. Кампозейская агора — не самое подходящее место.

«Наверное, в каком-нибудь переулке».

Ахкеймион увидел стаю птиц, кружащих над огромными куполами храма Ксотеи, силуэт которого вздымался над крышами многоэтажных домов, выходящих на рыночную площадь с севера. К востоку от храма высились громадные строительные леса, от которых тянулась сеть канатов к наклонному обелиску, — то был последний дар императора храмовому комплексу Кмираль. Ахкеймион заметил, что этот несколько меньше, чем обелиски, виднеющиеся в дымке позади него.

Он принялся прокладывать себе путь к северу через толпу покупателей и шумных лоточников, высматривая проходы между зданиями, которые могли бы представлять собой какой-нибудь мало используемый выход с рынка. Ахкеймион рассчитывал, что тот человек по-прежнему следует за ним. Он едва не споткнулся о павлина — великолепный широкий веер с сердитыми красными глазками. Нансурцы считали эту птицу священной и позволяли бродить повсюду. Потом Ахкеймион заметил женщину, сидящую в окне одного из зданий, выходящих на площадь, и ему вспомнилась Эсменет.

«Если они знают обо мне, значит, знают и о ней…»

Еще одна причина отловить глупца, который за ним увязался.

Он дошел до северного края площади, пробрался между загонов, набитых овцами и свиньями. В одном стоял даже огромный храпящий бык. Видимо, то были жертвенные животные, которых пригнали на продажу для жрецов Кмираля. И наконец Ахкеймион нашел переулок, какой искал: узкую щель между глинобитными стенами. Он миновал слепца, сидящего у коврика, заваленного всякими безделушками, и устремился во влажный полумрак.

Его уши тут же наполнил звон мух. Он увидел груды золы и вонючих кишок, обглоданных костей и тухлой рыбы. Воняло тут сногсшибательно, однако Ахкеймион забился в угол, где преследователь наверняка не сразу его увидит, и принялся ждать.

Вскоре от вони его прошиб кашель.

Ахкеймион попытался сосредоточиться, повторяя замысловатые слова Напева, которым собирался подчинить своего преследователя. Сложность стоящих за ними мыслей нервировала его, как бывало довольно часто. Ахкеймиону всегда слегка не верилось в то, что он способен творить колдовство, тем более после того, как ему в течение многих дней ни разу не приходилось использовать мало-мальски серьезных Напевов. Однако за тридцать девять лет, проведенных в Завете, способности — по крайней мере, по этой части — ни разу его не подводили.

«Я — адепт».

Он смотрел, как мимо выхода из переулка проходят туда-сюда озаренные солнцем фигуры. А того человека все не было.

Жидкая грязь заползла в сандалии и сочилась между пальцами. Ахкеймион почувствовал, что рыба, на которой он стоит, шевелится. Потом из пустой глазницы выполз червяк.

«Это безумие! Ни один глупец не глуп настолько, чтобы лезть в такую дыру!»

Он поспешно выскочил из переулка, приставил ладонь козырьком ко лбу, оглядывая рынок. Того человека нигде не было видно.

«Ну я и дурак! А что, если он вовсе не следил за мной?»

Ахкеймион, весь кипя, оставил свои поиски и отправился покупать то, за чем, собственно, и явился в Момемн.

Он так ничего и не узнал о Багряных Шпилях, а тем более о Майтанете и Тысяче Храмов. И Пройас по-прежнему отказывался встретиться с ним. Поскольку раздобыть новых книг ему не удалось, а Ксинем повадился бранить его за пьянство, Ахкеймион решил уделить немного внимания своей старой страсти. Он собрался готовить. Все колдуны изучали алхимию, а любой алхимик, по крайней мере из тех, что не даром едят свой хлеб, неплохо умеет готовить.

Ксинем полагал, что Ахкеймион позорит себя, что готовить — дело женщин и рабов, но Ахкеймион думал иначе. Пусть себе Ксинем и его офицеры смеются: попробуют его стряпню — запоют на другой лад. Тогда они станут относиться к нему с уважением, достойным любого мастера, сведущего в древнем искусстве. И Ахкеймион наконец-то сделается для них не просто нечестивым прихлебателем. Быть может, это и опасно для их душ, зато полезно для желудков.

Однако он сразу забыл об утке, порее, карри и чесноке, когда тот человек показался снова, на этот раз под сводами Гильгалльских ворот, в толпе, выходившей из города. Ахкеймион успел лишь мельком заметить его профиль, но это был тот самый. Те же взлохмаченные волосы, изношенное до дыр платье…

Ахкеймион, не раздумывая, бросил свои покупки.

«Теперь моя очередь его преследовать!»

Он подумал об Эсми. Знают ли они, что в Сумне он жил у нее?

«Неважно, кто меня увидит. Я не могу рисковать упустить его!»

Это было одно из тех поспешных решений, которые Ахкеймион обычно презирал. Однако за много лет работы он успел убедиться, что обстоятельства зачастую немилосердны к тщательно разработанным планам и что планы эти в результате все равно сводятся к таким вот опрометчивым поступкам.

— Эй, ты! — рявкнул он, пытаясь перекричать шум толпы, и тут же выругал себя за глупость. А если бы тот сбежал? Он ведь наверняка знает, что Ахкеймион его заметил. Иначе почему не последовал в переулок?

Но, по счастью, тот человек ничего не услышал. Ахкеймион упрямо пробирался к нему, не сводя глаз с его затылка. Адепта осыпали бранью, пару раз даже больно ткнули в бок, пока он нырял в промежутки между потными людьми. Но он не переставая следил за тем человеком. Затылок все приближался.

— Сейен милостивый! — воскликнул надушенный айнон, которого Ахкеймион отпихнул с дороги. — Только попробуй еще раз так сделать, зарежу на хрен!

Ближе, ближе… Напевы Принуждения кипели в его мыслях. Он понимал, что их услышат и другие тоже. Они все поймут. Богохульство…

«Будь что будет. Мне нужно захватить этого человека!»

Ближе, еще ближе… Рукой подать.

Он потянулся, схватил того человека за плечо, развернул к себе. На какой-то миг утратил дар речи и тупо уставился в его лицо. Незнакомец нахмурился, стряхнул с себя руку Ахкеймиона.

— Это что еще такое? — рявкнул он.

— Изв-вините, — поспешно сказал Ахкеймион, не в силах отвести взгляд от его лица. — Обознался.

«Но ведь это был он, разве нет?»

Если бы он заметил след колдовства, то подумал бы, что это был обман, но колдовство отсутствовало — только незнакомое возмущенное лицо. Он просто ошибся…

Но как?

Человек смерил его взглядом, презрительно покачал головой.

— Пьяный дурак!

Несколько кошмарных мгновений Ахкеймион только и мог, что тащиться дальше вместе со всей толпой. Он ругательски ругал себя за то, что бросил купленные продукты.