Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ)

― Этот клинок не касался людской плоти. По правде говоря, я им пользовалась только один раз. Убила медведя, веришь? Целого медведя.

Она не улыбнулась. Резко отвернулась, стиснув ладони между коленями. Кажется, я ей не нравился.

― Узнать бы, как её зовут, ― проговорила Димбо на вечернем привале, когда все уже готовились отойти ко сну. ― Даже не будь она глухонемой, я бы не удивилась, если бы она не стала ни с кем говорить после пережитого. Наверняка, в Ракушке умерла вся её семья или оказалась похищена. Но кто именно всё это сотворил? ― объездчица направила взгляд в сверкающее звёздами ночное небо. ― Оно, как и ты, Васха, совершенно равнодушно к случившемуся.

― Думаешь, мне безразлична эта трагедия, только потому что я не рыдала в три ручья? ― я затушила костёр, присыпав его землёй, и теперь только силуэт Димбо вырисовывался в ночи.

Ничего не ответив, объездчица просто легла на соломенную подстилку. Завтра нам надлежало проснуться на рассвете.

Когда глаза попривыкли к темноте, я, не в силах заснуть от размышлений о неизвестных, устроивших кровавую бойню в Ракушке, рассматривал свёрнутую в калачик фигурку тихо дремлющей, незнакомки. Слабая, словно бы неприученная к труду, чем она занималась изо дня в день в приморском поселении? Во мне вспыхнуло внезапное желание защитить её, несмотря ни на что. Но как добиться доверия, если девушка даже и смотреть не хотела в мою сторону?

Подъезжая к Перекрёстку, мы ощущали себя недобрыми гонцами. Димбо слезла с Золотки и топала пешим ходом, как и мы с незнакомкой. Многие взгляды были направлены в сторону возвратившихся разведчиц. Я ощутил, как девушка занервничала, и приобнял её за плечо, направляя путь. Она не вздрогнула и не отпрянула, напротив слегка коснулась моих пальцев, что я счёл за благодарность.

― А вот и наши отчаянные головы, ― презрительный тон выдал швею Вигуш, вышедшую нам навстречу.

Сегодня её рубашка из лёгкой немнущейся ткани выгодно подчёркивала талию, а ноги обтягивали кожаные штаны, смятые наподобие гармошки. Острый как игла взгляд пронзил незнакомку, а тонкие губы осветила радостная улыбка:

― Какой прекрасный образчик. На большинстве моя одежда смотрится как на соломенном чучеле, но ты просто создана носить самое лучшее.

― А ты всё о тряпках, ― тяжело вздохнула Димбо.

― Не вечно же ходить со скорбными лицами, нужно жить обычной жизнью, чтобы всё шло своим чередом. В противном случае, нас ожидает хаос, ― заметила Вигуш, теперь вышагивавшая по правую руку от незнакомки.

Когда мы заняли обитые мягкой тканью стулья в комнате меняльного поста, туда пока ещё никто не успел явиться. Участницы Собрания, получив оповещение о нашем возвращении, приходили постепенно. Всё время ожидания незнакомка провела, сидя в уголке нашего стола, за написанием какого-то длинного текста на пергаменте и часто обмакивала перо в чернильницу. Тщательно прятала свежие начертанные строчки ладонью.

Я сидел, полулёжа на столешнице и уже медленно погружался в полудрёму, не сводя глаз с усердно работающей руки незнакомки. Мне до́лжно оказаться первым, кто это прочтёт. Ведь это я её нашёл, всё по-честному.

Не зная, чем себя занять, прокручивал в голове нашу первую встречу. Тогда всё произошло так быстро. Заметив Димбо, она отвернулась и побежала в её сторону, шлёпая по морю, едва не поскользнулась на покрытых водорослями камнях, тщательно закрывая ладонями рубаху ниже пояса. Поразительная скромность для женщины, находящейся среди других таких же женщин. Но грудь она не прикрывала, а ведь её было видно лучше всего.

Комнату заполнила тихая беседа между Димбо, швеёй Вигуш, пивоварщицей Свеп и Снежкой, только и делающей, что меняющей одно помещение на другое в пределах поселения, в надежде спрятаться от безжалостных жгучих солнечных лучей.

Глубоко задумавшись, я поднялся и подошёл к незнакомке. Встал прямо у неё за спиной, так чтобы не было никакой возможности меня разглядеть хотя бы краем глаза, стиснул рукоять Велимира и вытащил его из ножен, замахнувшись в сторону девушки. Один миг, чтобы успеть среагировать и не лишиться головы. Незнакомка резко пригнулась, отшатнувшись затем в сторону стены. Все смолкли, ошарашенно уставившись на меня.

А я наступал на девушку, выставив вперёд остриё клинка. Под натиском жертва вжалась в стену, задрожав всем телом, тяжело дышала. Но выглядела скорее не испуганной, а возбуждённой или притворялась таковой, дабы вместо того, чтобы прикончить, я предпочёл бы её изнасиловать.

― Васха, что ты творишь? ― возмутилась Димбо, решительно шагающая в мою сторону с намерением остановить.

Но путь ей перекрыла, вбежавшая в комнату, Новжа:

― Она знает, что делает.

― Вы обе разума лишились, ― равнодушно усмехнулась Вигуш.

Димбо замерла на месте, не отважившись оттолкнуть Новжу, а мне только оставалось поражаться той беззаветной вере, что подруга испытывала по отношению ко мне.

Кончик Велимира уже врезался в грудь безымянной незнакомки, и я стал вспарывать тонкую рубашку, опускаясь всё ниже, обнажая её без всяких колебаний и не испытывая за это ни капли вины. Не чувствуя ничего кроме холодной решимости. Всё ниже и ниже по тонкой нежной коже, пока не добрался до пупка.

― Хватит! ― прогремел низкий незнакомый мне голос, пришлось повернуть голову, чтобы увидеть, кому он принадлежал.

Лежка ― помощница изобретательницы Сахар. Обе вперили в меня рассерженные взгляды. Лежка без колебаний отодвинула Новжу и высоко подняла левую руку, выбив у меня Велимир. Боль пронзила кисть так, словно ударили чем-то увесичтым. Рука Лежки оказалась деревянной и скорее походила на дубину, нежели на человеческую кисть. Немного больше усилия, и она бы запросто сломала мне кости.

Велимир со звоном упал на пол. Незнакомка сползла вниз по стене, опустив голову, спрятав лицо за спутавшимися тёмными волосами.

― Как это понимать? ― негодующе сверкнула стекляшками на носу Сахар.

― У меня тот же вопрос, ― откликнулся я, потирая ушибленную руку, и пока меня снова не прервали, бросился на девушку, повалил её на пол и порвал рубаху ниже пояса.

В комнате воцарилось гробовое молчание, которое прервал озадаченный голос Новжи:

― Это что опухоль? Ты больна?

Незнакомка отползла обратно к стене, скрестив ноги, тщательно скрывая от всех правду, что уже отпечаталась в наших головах.

― Она не больна, и она не глухая, ― ответил я, поднимая Велимир и пряча его в ножны. ― И ещё это не она, а он ― мужчина. Ну, знаете, как у диких собак, есть самцы и самки, вот он ― первое.

― Я знал, ― наконец подал голос притворщик, тонкий, но всё же мужской голос. ― Ты отличаешься от остальных, ― он глядел на меня ожесточённо. ― Ты знаешь о нас, у тебя есть меч. Но откуда? Они не оставляли после себя оружия, когда уходили.