Михаил Кононов - Азиэль (СИ)

Сначала нас повели в большую парную, где с полчаса мы прогревали свои уставшие кости. Райское наслаждение! Нас натирали самыми разными маслами с чудесными ароматами. Далее мы прошли в другую комнату, где стояли деревянные ванны, там наши девушки тёрли нас нежными мочалками и обливали тёплой водой. Мои друзья постоянно лапали и шлёпали девиц, как своих, так и чужих, если так можно выразиться. Я же стеснялся даже посмотреть в глаза моей черноволосой карамельке.

После всего этого нас повели в большой зал на втором этаже, в нем было несколько больших мягких диванов и кресел, все было в дорогих шелках и бархате, также стояла серебряная посуда на большом столе. Как и на входе, здесь повсюду горели свечи и благовония.

Что было дальше, невозможно описать словами. В священных писаниях у батюшки Рональда было описание оргий и тому, как именно предаются греху её участники. Но одно дело это читать, а другое быть частью этого. Что наши головорезы делали с этими девицами! А что те делали с нашими головорезами, авторы священного писания не могли об этом даже и мечтать. А если верить тому самому писанию, его автор являлся Богом. В таком случае, он совершенно недооценивал желание и возможности человека грешить.

Девушка, которая досталась мне, подала кубок вина и приказала расслабиться. Вино было приятное на вкус, совсем не терпкое, я даже зажмурил глаза. А вот все, что было дальше, я предпочитаю оставить при себе. Если бы я очень сильно хотел, я бы все равно не смог описать никакими словами о том удовольствии, какое мне доставила эта девушка. Теперь-то я понял, почему мужики так часто говорят о бабах, и почему постоянно зовут их на сеновал и в другие уединённые места.

Мы веселились до глубокой ночи, наслаждаясь всеми изысками, предлагаемыми этим злачным, но прекрасным местом. Когда я уже начал терять себя от вина и усталости, я задумался, за что этот единый людской бог запрещает этим самым людям так веселиться? Далее, если я и не лёг спать, то, что было потом, я уже не помню.

* * * * *

С первыми лучами солнца кто-то легонько похлопал меня по лицу. Я еле-еле открыл глаза, и раньше, чем я смог что-либо увидеть, меня настигло похмелье. Голова не болела, нет, но мне казалось, что она весит больше того бочонка, что мы выпили вчера. Когда мои глаза все-таки раскрылись, я увидел опухшую, но довольную морду Линдена.

- Ази, если хочешь успеть похмелиться, то вставать сейчас самое время, - немного пьяным голосом пробормотал он и смачно отрыгнул.

Я попытался сесть, со второй попытки у меня получилось. Вставать я сразу не рискнул, но, как оказалось, с этим можно было не спешить - Моран, проходя мимо, дал мне кубок с вином. В горле пересохло так сильно, что я залпом опрокинул весь бокал. Сразу же стало легче.

Я обернулся посмотреть, что хоть творилось вокруг. По всей комнате была раскидана посуда, шёлк и бархат тоже валялись где ни попадя. Но ни одной девушки не было. Наверное, встали раньше нас, или вовсе с нами не спали. Последнее, что я помню, это как я заснул в объятиях той прекрасной девочки, но она же могла потом и не спать со мной, а спокойно уйти. Она ведь не наклюкалась как поросёнок. Хорошо ещё, что меня не стошнило.

Мужики уже почти собрались, пора было и мне вставать, одеваться и в путь-дорогу. Похмелье было у меня жуткое, но спасительный бокал уже начинал действовать. Мы умылись, оделись, я уже настроился на путешествие, но тут нам подали завтрак - свежевыжатые соки и поджаренную яичницу. Это было как раз кстати.

Когда мы поели, вышел хозяин заведения, поинтересовался, все ли нам понравилось или жалобы есть какие. Но таковых, естественно, не оказалось, а Гризвольд дал ему три золотых, сказав, что это личная благодарность девочкам. Хозяин поблагодарил за такую щедрость и в этот раз уже низко поклонился. Три золотых, ого ! Это очень... много. Интересно, если так называемая благодарность обошлась в три золотых, сколько ж мы тогда отдали за целую ночь услуг?

На улице было свежо, солнце только начало вставать. Весь город ещё спал, на улице не было ни души, лишь иногда было слышно патрульных. Мы беспрепятственно добрались до городских ворот, я лишний раз оценил их великолепие. Вход был платный, а выход бесплатный, это хорошо, а то такими судьбами мы все деньги потратим ещё до прихода в лагерь. С другой стороны, оружие у меня уже было, за кузницу мужики договорились, ночью мы отдохнули. Что ж ещё надо?

Шли мы вполне бодренько, только Клестор немного выглядел уставшим. Это он такой из-за похмелья, или потому что слишком активно отдыхал этой ночью? В любом случае я себя чувствовал прекрасно. Я даже не замечал, что у меня улыбка не сходит с лица, все мои мысли были о той черноволосой красавице с её карими глазами. Увижу ли я её снова?

Вообще, мне стало интересно, что такие красавицы делают в борделе. Таких бы любой лорд захотел бы взять себе в жены. Я спросил об этом у Линдена, он был ближе всех ко мне, и тот доходчиво все объяснил.

Во-первых, лорды, принцы и другая знать женятся только на дочерях из другой знати. И неважно, красивая будет супруга или страхолюдина, умная или недалёкая, главное установить родственные узы ради политики. Мне этот подход не нравится, но, по словам моего соратника, этот метод был очень эффективен в политике, с помощью него прекращались или же наоборот развязывались целые войны.

Во-вторых, девушки, которые работают в борделе, сами никуда ни за что оттуда уходить не хотят. Это не рабыни, которых заставляют работать против их воли. За их красоту и умение ублажать мужчин с них там пылинки сдувают. Их обеспечивают всем, в чем они нуждаются. А денег , которые они получают за свои услуги, вполне достаточно, чтобы отложить себе на безбедное будущее и даже помогать своей семье, если таковая имеется. Так что такая жизнь их вполне устраивала. По крайней мере, речь шла конкретно об этом борделе, а он был одним из самых дорогих и лучших во всем королевстве. Да уж, если бы не лорд Альфред, Бальдхольм был бы самой обычной крепостью с пограничным гарнизоном, но никак не одним из богатейших городов.

Нам снова предстоял путь через лес, но теперь, когда я путешествую в такой компании, мне не страшно встретиться ни с волком, ни с кабаном, ни даже с медведем. Идти нам предстояло пару-тройку дней быстрым шагом, но припасов у нас было как минимум на неделю. На этом настоял Моран, аргументируя это очень просто: “Мало ли что”. С другой стороны, особо никто и не спорил. Лагерь кормится охотой и рыбалкой, хотя небольшие поля там тоже есть. Так или иначе, а еда лишней не будет.

С полным колчаном стрел и двухметровым луком за спиной идти было совсем непривычно. Жаль, что в моих руках это пока бесполезная штука. С другой стороны, треснуть такой вещицей по морде тоже ничего, но это уже если закончатся мои ножики. По дороге все утро мы обсуждали прошлую ночь, подшучивая друг над другом. Мне показалось, что даже Гризвольд уже более тепло ко мне относится, но кто знает. С каждым шагом мы приближались к лагерю, который, я так на это надеялся, вскоре станет моим домом. Хотя охотники не сидят на одном месте слишком долго, берясь за любое задание, но зато им всегда есть куда вернуться. Это и называется домом , где тебя ждут, уважают, и может быть даже любят. После вчерашней ночи последнее меня теперь очень и очень интересует.