Сергей Калашников - Чистилище (СИ)

Споткнувшись о тело, лежавшее прямо у порога, кубарем покатился по земле, звеня латами и пачкаясь в свином дерьме. Крупный горбонос, еще недавно подглядывающий в щель между досками двери, на секунду пришел в себя, обхватил огромной рукой арбалетный болт торчащий из бока. Попытался вытащить его, нечеловечески взвыл и снова лишился чувств. Остин бежал что было сил. Вылетев из узкого проулка на центральную улицу - на секунду растерялся. Вокруг кипел бой. Конные съезжались и разъезжались звеня мечами и гулко дубася по латам. Жеребцы без седоков испуганно метались сшибая с ног пеших. Знакомые, серые накидки на доспехах мелькали перед глазами. Лайонелиты. Остин отскочил в сторону от проносящегося мимо всадника. И с широко распахнутыми от ужаса глазами кинулся ловить себе коня. Чудом не попав под копыта или мечи ему удалось схватить за вожжи беснующуюся вороную кобылу. Вскочил в седло, ударил шпорами, налетел со спины на ближайшего врага. Нанес размашистый, рубящий удар целя между шлемом и латным воротом. Лайонелит согнулся в седле, горбясь все ниже под градом ударов двоих всадников. Остин привстал в стременах занеся меч высоко над головой, но получив страшный удар в спину перелетел через голову лошади. Упустил меч, закрывая голову от молотящих прямо перед лицом копыт. Кое как отполз в сторону. Не успел подняться, как остроконечный, железный сабботон врезался в череп над правым ухом, ослепительная вспышка боли поглотила все вокруг. Остин пришел в себя, когда почувствовал влажные брызги на лице. С трудом, будто после слишком долгого сна, разлепил горящие веки. На фоне белоснежных, перистых облаков темнела фигура латника с воздетыми вверх руками. Мысли, словно рассерженные пчелы хаотично копошились в невероятно тяжелой голове.

Что... Что произошло? Как больно... Голова. Облака... Крылатые облака. Что с девушкой? Как больно...

Время замедлилось, практически остановилось. Теплые брызги продолжали мягко касаться лица. Падая сверху будто крупные хлопья пепла. Тень, закрывающая собой пол неба, медленно двигалась в сторону. Откуда-то издалека, будто из-под воды, раздавался монотонный, низкий шум. И понемногу нарастая - стал причинять боль, отражаясь от стенок черепа многократным, вибрирующим эхом. Одна из теплых капель, паря в воздухе перед лицом и постепенно снижаясь, коснулась широко раскрытого глаза. Небо заволокло красной пеленой. Остин медленно закрыл глаза...

И резко распахнул их, жутким воплем отвечая на обрушившийся на него невыносимый хаос грохота и крика. Латник, державший высоко над головой булаву, занесенную для последнего удара, выронил оружие. Заливая все вокруг кровью, брызжущей из рассеченного до кости горла и заваливаясь на бок. Остин закашлялся. Подавился соленой, розоватой слюной и собственным криком. Натужный кашель отозвался острыми, пульсирующими разрывами боли в основании черепа. А боль помогла прийти в себя. По крайней мере на столько, что бы слезящиеся глаза смогли различить, что происходит вокруг. Буквально в двух шагах неистово рубились мечники, невыносимо громко молотя металлом о метал. Протяжно лязгнув мечами противники сшиблись вплотную, замерев на пару мгновений. И один из них рухнул назад, как свежесрубленное дерево. Узкая рукоять стилета косо торчала из под его шлема. Победитель быстро повел забралом смутно знакомого шлема из стороны в сторону, весь напружиненный, чуткий, готовый нападать или отступать. Видимо убедившись, что в пределах досягаемости его меча противников нет, сделал шаг к Остину, все еще пытающемуся встать. Ухватил за предплечье, плавным, но сильным движением поставил на ноги. Придержал за плечо, когда юношу шатнуло в сторону.

- Идти сможете? - раздался знакомый, но искаженный закрытым шлемом голос.

- Да, - не уверенно прохрипел в ответ Остин. Думая о том, что ситуация удивительным образом повторяется. А так же о псах и их полезности.

Прямо перед ними на полном скаку сшиблись два всадника. Рыцарь в цветах лайонелитов бессильно завалился назад раскинув руки, не рухнув на землю только благодаря высокой луке седла. Небесный поднял коня на дыбы, мощным рывком вырывая из груди противника длинный, узкий эсток. Подкованные копыта обрушились на уже мертвого врага, опрокидывая его вместе с лошадью. Рыцарь в сине-белом, полосатом плаще спешился ловким прыжком, подхватил отшатнувшегося Остина. В открытом забрале мелькнули пышные усы.

- Жив? Вижу, что жив, - в голосе Салливана слышалось некоторое облегчение. - Бен, помоги усадить его на коня, - он взвалил на себя Остина, но тут же с силой оттолкнул в сторону.

Мимо пронесся всадник в серой броне, зацепив фон Элликота копьем. Салливана кинуло на землю, но он тут же вскочил на ноги, даже не выпустив меча. Тряхнув головой опустил забрало шлема. Принял устойчивую позицию, будто врастая ногами в землю, отведя правый локоть назад и вверх. Выставил острие узкого, крепкого клинка в сторону разворачивающегося противника. Всадник с места пошел в галоп набирая скорость. Салливан ждал, сосредоточенный и совершенно неподвижный. В нужный момент резким ударом отклонил наконечник копья и каким-то чудом успел направить меч прямо в грудь приближающегося коня. При достаточной силе укола, эсток пробивает даже усиленные латы, а в незащищенную плоть животного вошел как раскаленный нож в масло. Жеребец споткнулся, полетел кубарем вырывая меч из рук рыцаря. Выбирающегося из под храпящего коня лайонелита, огрели по голове буздыганом. Около дюжины небесных оттеснили врагов. Салливану, Остину и Бену подвели пойманных лошадей.

Кое-где еще сражались, но было ясно - львы побеждены. Спустя пару минут Салливан фон Элликот с высоты седла рассматривал четверых, стоящих на коленях, со связанными за спиной руками. Трое лайонелитов, в дорогих, но запыленных, помятых и забрызганных кровью латах. И один старик, избитый даже сильнее рыцарей.

- Этих на коней, крепче связать и крепче стеречь. Следить, что бы не померли. Позже допросим, - Салливан перевел взгляд на разбитое лицо старосты. - А этого кончать. Только быстро. Настоящую верность надо вознаграждать.

Он не смотрел как дорезали старика. Хватало других забот. Приказав, что бы сбросив все лишнее, тяжело раненых погрузили на телеги, Салливан повел остатки своей роты обратно. Павших не взяли, не погребли, не сожгли. Не было времени, нужно было торопиться. Как только добили лайонелитов, старосту извлекли из-за поленницы, за которой он прятался и хорошенько тряхнули. Старик кое-что рассказал, теперь было о чем поразмыслить.

Даа... Вот такая мне удача. С горьким привкусом, черт возьми. Двадцать семь трупов. И ведь должен был заметить. Следы копыт на иссушенной, пыльной улице этой злосчастной деревни. Но дорожная пыль недолго хранит память о путнике. Даже если прошел целый отряд тяжелой кавалерии. Старик сказал, что они ушли за пол часа до нашего появления. Но отъехали недалеко. Посланный им мальчишка еще жив. Хорошо, что сообщив о нас лайонелитам, не вернулся в деревню. Или спрятался лучше, чем староста, это не важно. Важно то, что крупные силы противника неподалеку. Тот блондинчик, гербованный, с красивыми зубами... Выломаю ему еще парочку и узнаю все подробности. Другие покрепче, но тоже заговорят. Допрашиваемые по отдельности - не смогут договориться, не смогут как следует обмануть. Надо скорее доложить Фрейзеру. Эхх... двадцать семь человек! Но это, конечно, к лучшему. Уже добытые сведения невероятно важны. Полки на перевалах! Дурн-фар в опасности. А уж что еще хранят эти побитые головы...