Джей Рейнхарт - Янтарный Пепел (СИ)

Тело бабушки обмякло. Постепенно ее дыхание выровнялось. Я прислушивалась к ее монотонному сопению и думала о словах, сказанных пару мгновений назад. Они звучали так, словно предназначались ей самой, а не мне.

— Что же случилось с тобой, что так изуродовало твою душу? — прошептала я.

Оставлять Лизель в этой куче мусора было слишком неправильно. Пусть мы не питали друг ко другу теплых чувств, ее несуразный вид угнетал меня. Что-то во мне желало увидеть ее в прежнем величии.

— Ты что, собралась тут убраться? — возмущенно воскликнула Эвон.

Молча я поднялась с табурета и стала около умывальника, закатывая рукава свитера.

— Ты собралась убираться. В доме своего врага. Шикарно, что еще сказать, — подруга покрутила пальцем у виска. — Я в этом не участвую.

Девушка оставила меня наедине с грязным домом, посапывающей бабушкой и мыслями, разъедающими изнутри. Вздохнув, я принялась за уборку.

***

Стерев последние жирные пятна с обоев, я бросила грязную тряпку в очередной мусорный пакет и отнесла его к остальным, покоившимся около входной двери. Утомительная многочасовая уборка, наконец, пришла к своему логическому завершению, и моя совесть была чиста. Бабушка умиротворенно плыла на волнах сновидений, развалившись на кровати, бережно укрытая покрывалом, и я собиралась покинуть ее обитель.

Эвон так и не показалась за несколько часов, проведенных мною в доме. Она наотрез отказалась составить мне компанию, заявив, что с такими альтруистическими намерениями я вскоре стану драить до блеска полы в доме Гюнтера своими волосами. Ее словам не удалось меня задеть, и я осталась при своем мнении, что нельзя оставлять бабушку в царстве хаоса и разрухи.

Подхватив первые два мешка, я приоткрыла дверь и направилась на улицу. Мортем нежился в ночной прохладе. Ветер слегка поутих, прислушиваясь к небу, готовому разразиться дождем. Запихнув мусор в контейнер, я вернулась в дом за новой порцией.

Забирая последний мешок, я остановилась, вытирая вспотевшие руки о джинсы. Дверь в дом бабушки Лизель я заперла, выходя из нее, и могла отправиться восвояси.

Внезапно мое внимание привлекла фигура, одиноко стоящая около фонаря через дорогу. Обхватив себя руками, я быстрым шагом пересекла улицу и остановилась около незнакомца. Приглядевшись, я узнала в мужчине Властимила.

Еще со дня Суда ко мне в голову забралась мысль, что между ним с Лизель было что-то, но я не предала этому значения, ведь не лезла в чужую жизнь со своими расспросами и советами. Его появление около дома бабушки развеяло все сомнения. Именно о нем говорила мне женщина, заливаясь алкоголем.

— Не ожидала вас здесь увидеть, — дрожащим от холода голосом обратилась я к Древнему.

Мужчина перевел на меня пустой взгляд. На какое-то мгновение мне привиделось сожаление, что мелькнуло в глазах, но тут же исчезло.

— Знаете, — начала я, не надеясь, что мои слова обретут значимость для морта, — если вы тот, о ком говорила моя бабушка, то вам должно быть очень стыдно за то, в кого вы ее превратили. И пусть это не мое дело, я обязана сказать. Поверьте, я — последнее существо во всех вселенных, за которого бы бабушка добровольно вступилась. И если вы так сильно ненавидите меня, пусть. Я переживу. Но винить бедную женщину в том, что ее потомок оказался уродцем, как минимум глупо и низко.

Не дожидаясь ответа, я развернулась и направилась прочь, оставляя Властимила одного посреди пустынной улицы.

Холод постепенно усиливался, и я практически неслась в сторону своего дома. Небо разорвала молния. Пробиваясь сквозь туман, на асфальт упали первые дождевые капли, взрываясь брызгами. Не прошло и пары минут, как морось превратилась в ливень. Свитер насквозь промок, прилипая к телу, и стал тяжелым, замедляя меня.

— Теперь ты еще и промокнешь. Погубит тебя твоя доброта, Мать Тереза, — раздался неподалеку голос Эвон.

Времени искать подругу глазами в тумане не было, ведь счет шел на секунды. Ворвавшись в дом, я заперла дверь и прислонилась к ней спиной, переводя дыхание. Вода, впитавшаяся в свитер, лилась на пол.

Едва переставляя ноги, я поплелась в ванную. Не снимая одежды, забралась в душ и включила горячую воду. Стоило каплям коснуться оледеневшего тела, как кожа принялась гореть. Постепенно холод уходил, и я согревалась, впитывая в себя тепло.

Прикрыв глаза, я оперлась рукой о стену и положила на нее голову. Увидеть Мару так и не удалось, но я все же получила некоторые ответы, сама того не заметив.

Все мы платили чем-то за то, чего никогда не желали получить…

Дождь не утихал третий день к ряду. Столб воды, обрушившийся на остров, заливал улицы, нещадно стучал по крышам, прогоняя сон. Морты пряталась в маленьких домиках, ища защиты от стихии, и предпочитали не высовываться. Протяжные завывания ветра и ветки деревьев, бьющиеся об окна, напоминали кадры из фильма ужасов, где в конце выживают второстепенные невзрачные персонажи.

Занятия отменили на пару дней в силу стихии, бесконтрольно снующей по городу, и я, укутавшись в плед, сидела на кровати и смотрела пятый фильм подряд. Откуда-то взялась бесконечная сонливость и апатия. После визита к бабушке я несколько часов пролежала на кровати, завернувшись в покрывало, словно в кокон, и тяжело дышала, пытаясь унять дрожь. Воспоминания о затхлом запахе, пропитавшем обитель Лизель, прочно засели в голове, вызывая рвотные позывы.

Это было страшно — видеть, как кто-то сильный ломается. Потухшая женщина, сидящая передо мной в грязной кухне, всего лишь призрак былого величия, принесла в мое сердце сочувствие, которое, казалось бы, никогда не вспыхнет по отношению к ней. Проще было видеть в бабушке чудовище, чем признать, что она, как и я, была всего лишь обычным мортом, способным испытывать боль. Образ зла в моей голове размылся, и с трудом удавалось разглядеть в нем женщину, пообещавшую без колебаний уничтожить меня.

Тихий голос актера в ноутбуке прервал настойчивый стук. Я поставила фильм на паузу и, выбравшись из пледа, направилась к двери, сонно потирая глаза. Дождь неистово дебоширил за окном, орошая мертвую траву, и едкий туман плавно стелился по земле, прибитый небесными слезами. Распахнув входную дверь, я на мгновение застыла, ошарашено таращась на гостя.

С длинных угольных волос Хибики рекой лилась вода, и девушка тряслась от холода, смотря куда-то себе под ноги. Я схватила гостью за руку и втянула в дом, захлопывая дверь за ее спиной.

— Ты с ума сошла? На дворе такое творится, а ты решила зайти почаевничать? — недовольно бурчала я себе под нос, проталкивая девушку через весь дом в сторону ванной.

Рядом с японкой семенил Бенджамин, полыхая золотым светом. Мужчина был крайне недоволен и раздосадован.