Ирина Северная - Там, где холод и ветер (СИ)

Все эти спирали, листья и завитки меня практически загипнотизировали, и я все разглядывала и разглядывала их, поворачивая медальон то одной, то другой стороной.

— Удивительная работа, — искренне сказала я. — Узор такой сложный. А что это все означает? Есть какое-то значение у всех этих символов?

— Безусловно, — откликнулась Эвлинн. — Мы давно уже занимаемся этим небольшим бизнесом и продаем подобные вещицы. И на них тоже нанесен похожий узор, который, к сожалению, стал расхожим и утратил свое первоначальное значения, став просто стилизованным ширпотребом. Но в этих работах все приобретает подлинный «смысл».

Женщина подалась немного ближе ко мне, положив локти на стол:

— Вот смотрите: эти изящные тонкие веточки — это вереск, — Эвлинн указала тонким пальчиком на сплетение узоров на крышке медальона, — вереск являлся символом любви. Увидеть его во сне предвещало целую череду удач и радостей. Считалось, что это растение несет утешение и наслаждение. Помните:

” Из вереска напиток забыт давным-давно,

А был он слаще меда, пьянее, чем вино…”

Кстати, вереск имеет и четкую календарную привязку — ко дню летнего солнцестояния, 21 июня. Вот эти тройные петли — символ единства трех стихий, огня, воды и воздуха. А на обратной стороне вы видите круг и стрелы. Здесь все немного не традиционно. Стрела — символ рунический. Она означает ветер и олицетворяет внутреннюю силу, высшее, магическое понимание чего-либо. На медальоне две стрелы и здесь они являются частью сигиллы друидов.

Поймав мой вопросительный взгляд, Эвлинн пояснила:

— Сигилла друидов — это древний символ, круг, перечеркнутый двумя параллельными линиями. Здесь круг выполнен из сплетения веток дуба и вереска и перечеркнут не просто линиями, а двумя стрелами. Почему так, я сказать затрудняюсь. Жаль, что нельзя узнать у дяди, что он имел в виду, создавая этот рисунок.

— А открыть медальон можно? — спросила я.

— Конечно. Он открывается… — Эвлинн не успела договорить, а я уже нажала слегка выступающий на ребре крошечный замочек, медальон едва слышно щелкнул и открылся.

Внутри он был пуст, но явно рассчитан на то, чтобы в нем что-то хранили.

— Ожидала увидеть здесь пожелтевший портрет возлюбленной вашего дяди, — проговорила я.

— Дядя этот медальон изготовил не для себя. И что там хранила бы его возлюбленная, получи она этот подарок, осталось загадкой навсегда, — отозвалась женщина. — Но вы можете хранить там все, что сочтете нужным и важным.

— Так я могу его купить? — встрепенулась я.

— Нет же, Хейз, не можете! — воскликнула Эвлинн, вздергивая брови и округляя и без того большие глаза. — Говорю же, он не продается. Но я могу его отдать вам взамен чего-то. Понимаете, в нашей семье верят, что эти дядины амулеты нельзя продавать, они тогда утрачивают свою силу, значение и становятся просто поделками. Их можно только поменять на что-то или подарить тому, кому вы пожелаете. Я вас совсем не знаю и потому, уж извините, не могу его подарить.

Я сдержала вызванный досадой вздох. Семейные традиции нарушать не стоило, какими бы чудными они не казались. И с этим ничего не поделаешь.

— Понимаю, — ответила я.

Очуметь можно, но, кажется, я и правда что-то такое начинала понимать. Или попросту потихоньку теряла остатки здравого смысла. Так или иначе, но здравый смысл сейчас бездействовал и хранил молчание, будто откуда-то из глубин моего существа с любопытством наблюдал за происходящим.

А я, поддавшись порыву, стянула с пальца кольцо и положила его на стол перед Эвлинн.

— Вот. Это подойдет для обмена?

Кажется, я точно немного чокнулась: готова отдать красивое дорогое кольцо авторской работы за кустарную поделку. Но назад пути уже не было.

— Голубой топаз, — задумчиво проговорила Эвлинн, беря кольцо в руку, — хм… Знаете, что эти камни считаются разрушителями семьи? Они не терпят лжи и выводят на чистую воду любую неправду. Поднимают со дна все, что до поры до времени затаено. А еще топаз способен дать импульс интуиции, даже предвидению, подвигнуть на какой-то невероятный шаг.

— Ну, вот и будем считать, что это кольцо свое предназначение выполнило, — усмехнулась я невесело, — семья уже развалилась. А интуиция подсказывает мне, что от кольца надо избавиться и использовать его в качестве обмена на этот медальон.

— В таком случае медальон ваш, — Эвлинн протянула мне амулет, держа его за шнурок. — И не надо кольца. Берите медальон в качестве подарка от меня.

Я удивленно уставилась на нее. А Брайан, все это время хранивший молчание, одобрительно хмыкнул.

— Нет, Эвлинн, — возразила решительно, — спасибо вам, конечно, огромное, но я так не могу…

— Можете и должны, — не менее решительно отрезала женщина, — берите его, Хейз, и пусть он поможет вам, придаст сил, укажет путь. Или сослужит добрую службу в каком-то сложном деле. То, что вы готовы отдать за этот медальон такую дорогую и явно симпатичную вам вещь, говорит о многом.

— О чем же? — спросила я и подумала: «Наверное, это наглядно демонстрирует, какая я дура».

— Лично мне это говорит о том, что вы готовы расстаться с прошлым и не боитесь смотреть вперед, в будущее, — ответила Эвлинн. — Просто иногда, чтобы это понять, нам нужен какой-то знак. Вот этот медальон может быть таким знаком. Он реальный и он только для вас. А кольцо… Сами решайте, что с ним делать.

Она взяла кольцо и вложила мне его в руку, сжав пальцы.

Я, кажется, сидела со слегка пришибленным видом, когда Эвлинн поднялась со своего стула и надела медальон мне на шею. Я ощутила его тяжесть и накрыла амулет ладонью. Металл мгновенно согрелся от тепла руки…

Кольцо я надевать не стала, просто сунула его в карман джинсов.

***

— Странный получился визит. Эзотерический, — сказал Брайан, когда мы вышли из магазинчика Эвлинн, — даже не ожидал.

— Да уж, но кекс был вполне реалистичный и обалденно вкусный. Послушай, Брайан, а у тебя есть какой-нибудь амулет “дядюшкиного изготовления”? — вдруг спросила я.

— Был, но я его подарил.

— Кому, если не секрет? — продолжила приставать я.

Наверное, раньше я бы не стала задавать много вопросов на эту тему, но раз уж Брайан затащил меня в этот чудной магазинчик, пусть расскажет свою историю про «особенный» медальон. Мне не хотелось осознавать себя единственной обладательницей сомнительного амулета, да еще такого, за которого я чуть не заключила сделку в духе «полцарства за коня». Пока мы не спеша шагали в направлении центра, я мысленно кляла себя за нелепое поведение.

— Я отдал его дочери, — ответил Брайан.

— Да она же у тебя совсем малышка еще! — воскликнула я невольно. — Зачем он ей?

— Она вырастет, и эта штуковина будет ее оберегать, — Брайан сказал это так серьезно, что я даже остановилась и внимательно посмотрела на друга. Но выражение лица Брайана соответствовало тону его голоса.