Ирина Северная - Там, где холод и ветер (СИ)

— Да-аа, в самом деле, орнамент просто завораживает, — проговорила я, не в состоянии оторвать взгляда от слабо поблескивающего овала, лежащего на ладони Эвлинн.

— Я очень рада, что вы заметили именно то, что нужно: эта работа не штамповка какая-нибудь, — с гордостью отметила женщина, — это настоящее искусство. И даже магия, если хотите.

— А сколько это стоит? — робея отчего-то, спросила я тихо. Хотя совсем не собиралась интересоваться ценой.

Эвлинн не ответила мне, бережно положила амулет в коробочку и направилась к нам. Она вышла из-за прилавка, приблизилась к двери магазинчика, перевернула табличку надписью «закрыто», перевесила ее на ручку со стороны улицы и закрыла дверь на замок. Проделав все это весьма неторопливо, женщина сказала.

— А пойдемте-ка, выпьем чаю в нашем закутке, — Эвлинн, не останавливаясь, прошла мимо нас, по пути приветливо махнула рукой, приглашая за собой, и добавила, — у меня есть свеженький кекс с цукатами.

— М-мммм, это кстати, — чуть ли не облизнулся Брайан, и мне показалось, что он сейчас заулыбается, как Чеширский кот. — Кексы Эвлинн — это нечто необыкновенное, уж поверь, — добавил он, обращаясь ко мне,

Я поверила, почему бы и нет, и снова ощутила его руку у себя на талии. Он настойчиво повлек меня следом за Эвлинн, куда-то за зеленые портьеры.

Спустя время мы сидели за крошечным столиком в тесном помещении с единственным окном, выходящим на узкий, темный проулок. Хозяева оборудовали здесь нечто вроде подсобки и кабинета. На стеллажах, укрепленных на одной стене до самого потолка, расставлено множество картонных коробок. Полки частично занавешены полотняной тканью, которая и отделяла «склад» от прочего пространства. Здесь стоял потертый двухместный диванчик с маленькой подушкой и аккуратно сложенным пледом, столик, за которым мы сейчас и разместились втроем и старый буфет, с размещенными на нем микроволновкой и чайником.

Еще одна узенькая дверь в углу вела в санузел, который я посетила перед тем, как сесть за стол и начать чаевничать. Посмотрев в зеркало над раковиной, с удивлением и удовлетворением обнаружила, что не выгляжу испуганной или измученной после ночи кошмаров.

В комнатушке тихо и тесно, свет приглушенный, рассеянный, но мне здесь нравилось все больше и больше с каждой минутой. А когда я откусила первый кусочек золотистого кекса, то чуть не заурчала от удовольствия — и правда необыкновенно вкусно.

А дальше потек разговор, сначала ни о чем конкретном, а потом я очнулась от того, что рассказываю Эвлинн историю своей жизни. Правда в сжатой форме и без подробностей, но все же на меня совсем не похоже, чтобы я откровенничала с совершенно незнакомым человеком. Справедливости ради надо заметить, что получилась вовсе не моя единоличная “исповедь”, а скорее ненавязчивая, дружеская беседа, в которой участвовали все, сидящие за столом.

Брайан недвусмысленно дал понять, что ужасно скучает по маленькой дочке, а Эвлинн вкратце рассказала о своей семье: муж Питер, совладелец магазинчика, «чрезмерно» увлекающийся морскими прогулками на видавшей виды моторке, двое взрослых детей, сын и дочь. Талантливый загадочный дядя-самоучка, семейные традиции, отдаленная и оставшаяся мне непонятной степень родства с Брайаном.

Тут я вспомнила, что Эвлинн так и не ответила, сколько же стоит медальон, который она показала, и решилась вопрос повторить.

— Мне бы хотелось приобрести тот медальон, — обратилась я к женщине, — а вы так и не назвали его цену.

Она чуть склонила голову набок.

— Нет у него цены, Хейз, — ответила Эвлинн. — Эти изделия мы не продаем. Мы их меняем на что-то или дарим родным и близким нам людям. Иногда они возвращаются от владельцев обратно на хранение.

Так, понятно. Кажется, мы имеем дело со странностью, выдаваемую за «семейную традицию». Или что-то типа «получишь, что хочешь, если отдашь то, о чем не знаешь». Что ж, можно поиграть в эту игру. Азарт мой поутих, когда я прикинула, что к друзьям и близким не отношусь, а выменять медальон мне не на что. Разве только…

Я покосилась на свою руку, на которой было надето кольцо, некогда подаренное мне бывшим мужем. Крупное и тяжелое серебряное изделие с голубым топазом. Кольцо это очень и очень нравилось мне, и я не смогла расстаться с ним так же, как рассталась с мужем и дорогим обручальным кольцом. Это кольцо я носила постоянно, практически не снимая. Почему сейчас готова была обменять его на дешевую, грубоватую поделку?

Заметив мое замешательство, Эвлинн слегка нахмурилась, словно раздумывала о чем-то, потом поднялась и исчезла за моей спиной, а через мгновение вернулась, и на столе снова стояла коробка, обтянутая старой кожей. Владелица магазинчика открыла ее, стала что-то там перебирать, но что именно она перебирала, я видеть не могла — вертикально стоящая крышка скрывала содержимое коробки.

— Если вас на самом деле заинтересовали изделия моего дяди, то, пожалуй, вот, — и Эвлинн извлекла еще один медальон. Она положила его передо мной и продолжила, — этот подойдет именно вам.

— Почему? — не задумываясь, спросила я. — Почему именно этот и мне?

Амулет круглой формы, чуть меньше прежнего, но утолщенный, потому что представлял собой медальон с крышкой, вроде тех, внутри которых можно хранить фотографию или прядь волос. Я смотрела на подвеску и поначалу видела все те же сплетенные линии, узлы и изгибы на его поверхности. Потом поднесла руку и вопросительно посмотрела на Эвлинн, прося безмолвного разрешения. Она ободряюще кивнула.

— Конечно, возьмите, рассмотрите хорошенько. Это интересная вещица. Дядя ее сделал очень и очень давно. Он хотел ее подарить одной женщине, но так и не подарил. И как позднее выяснилось, очень зря.

Эвлинн тихо усмехнулась и немного грустно добавила:

— Знаете, мне кажется, что в этом медальоне, внутри его, до сих пор заключено то, что мой дядя не смог или не осмелился выразить словами. Словно вещица, не выполнив своего предназначения, затаилась, сохраняя что-то в себе до поры до времени.

Брайан после этих слов Эвлинн заерзал на стуле, кашлянул, а когда я коротко посмотрела на него, сделал вид, что не заметил моего взгляда и продолжил смотреть на амулет, лежащий на столе.

Я взяла медальон в руки и стала рассматривать.

Крышка украшена замкнутым в круг узором. Среди узелков, завитушек и спиралей различимы растительные мотивы и миндалевидные петли, соединенные в узоре по три вместе. Сложный орнамент, и все его детали снова идеально и гармонично сплетаются и перетекают один в другой. Я перевернула медальон крышкой вниз. На обратной стороне нанесен растительный узор, замкнутый в неширокое кольцо, на которое сверху наложены две параллельные стрелы с направленными в разные стороны наконечниками. Наконечники представляли собой треугольники, в которые вписаны трискели**.