Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

После того что совершил Жослен, у меня не оставалось выбора. Я встала, охваченная одновременно страхом, гордостью и предвкушением, и присела в реверансе перед королевой.

– Да, ваше величество, я поеду для вас на Альбу.

– Хорошо, – повторила Исандра и задумчиво добавила: – Вот только не ясно, как безопасно переправить тебя к Квинтилию Руссу.

– Куда? – Я догадывалась, где сейчас находится адмирал, и тем более боялась ответа.

– В Кушет. – Слово тяжелое, будто камень.

– Ваше величество, – неожиданно сказал Гиацинт. – Насчет этого у меня есть одна идея.

Гиацинт довел до сведения присутствовавших на королевском совете, что у тсыган есть свой маршрут в Кушет. Да, тсыгане издревле живут среди нас, ангелийцев, и кочуют по нашим дорогам, но мы об их путях почти ничего не знаем. А Гиацинт знал. Потому что страстно мечтал занять место в дедовом таборе, полагающееся ему по праву рождения. Правда, пока он в Сенях Ночи изображал из себя Принца Странников, то, за исключением своей матери, этой мечтой делился, наверное, только со мной.

Тсыгане повсюду известны как выдающиеся барышники и конезаводчики. Особенно их привлекает Эйсанд, поскольку там разводят самые ценные породы лошадей, на которых постоянный спрос среди тореро, выступающих на арене в смертельно опасных схватках с быками. Но в Кушете также есть коневодческие хозяйства, куда тсыгане приезжают ранней весной, чтобы отобрать первых жеребят.

Суть плана Гиацинта заключалась в том, чтобы отправиться в Кушет тсыганским путем и отыскать его родной табор Маноха. А уж там, по его предположению, уговорами или деньгами мы убедим тсыган принять нас в табор и под личиной барышников доедем до Восточного мыса, где стоит флот Русса.

Замысел представлялся опасным, поскольку, путешествуя вначале маленькой группой, мы будем уязвимы. Но одновременно он был великолепен, потому что такой маскировки уж точно никто от нас не станет ожидать.

В итоге чаша весов склонилась в пользу задумки Гиацинта.

Признаться, больше всего я боялась не гнева Хозяина Проливов, не опасностей далекой Альбы и не дикарей-круитов в синих татуировках. Больше всего я боялась путешествия через Кушет, родную провинцию Дома Шахризаев. Но вряд ли хоть один кушелинский лорд или даже сама Мелисанда додумается искать предательскую красную точку в глазах молодой тсыганки.

Итак, решение было принято.

Подробности обсудили уже после того, как королевский совет завершился дружной клятвой его участников хранить тайну и верность престолу. Обильно поужинав, мы собрались в узком кругу: Каспар и Телезис, изначально посвященные в намерения Исандры касательно Альбы, а также Жослен, Гиацинт и я. Отъезд планировался только через неделю, поскольку на излете зимы путешествуют лишь самые отчаянные сорвиголовы. Вдобавок требовалось предпринять кое-какие приготовления, которыми Гиацинт и Телезис собирались заняться по возвращении в Город.

Закончив обсуждать дела, мы позволили себе немного поболтать.

– Федра, – начал Каспар Тревальон, беря меня за руки, – до сего момента мне не представилось возможности тебе сказать, как горько я оплакивал Анафиэля Делоне. Он был мне… другом, самым лучшим другом за всю мою жизнь. Мир понес тяжелую утрату, лишившись его острого ума и добрейшего сердца. А Алкуин… я знал его с детства. Мальчик был редким сокровищем.

– Спасибо, милорд. – Я благодарно стиснула его ладони, на глазах снова выступили слезы. – Делоне всегда считал вас одним из лучших людей в королевстве.

– Порой мне казалось, что это глупо, – вздохнул Каспар, – так фанатично чтить клятву, данную давно почившему человеку. Верность этой клятве дорого обошлась Анафиэлю.

– Да. – Я вспомнила, как горько мне было признаваться Исандре де ла Курсель на первой аудиенции, что наставник держал меня в неведении о наиважнейшем обстоятельстве своей жизни. – На его слово всегда можно было положиться, и за это я его особенно любила.

– Как и все остальные, – с улыбкой согласилась Телезис. – За исключением тех, кто его ненавидел. Делоне у каждого вызывал сильнейший душевный отклик. Федра, его дом и прочее имущество отошли суду. У тебя есть что-нибудь свое?

Я покачала головой и дотронулась до бриллианта Мелисанды.

– Только вот это, – криво усмехнулась я, – заработанное потом и кровью. Похоже, я обречена носить этот проклятый камень, пока не удастся швырнуть его в лицо той, что меня им наградила. Но судьи меня почти ничего не лишили. Львиная доля моего золота отправилась к мастеру Роберу Тильхарду, как плата за окончание моего туара. – Я оглянулась через плечо и пожала плечами. – Ответственность за эту потерю я возлагаю на Мелисанду Шахризай и Исидора д’Эгльмора.

– Клянусь, – торжественно произнес Каспар Тревальон, снова сжимая мои руки, – в память об Анафиэле Делоне, пока я жив, ты ни в чем не будешь нуждаться, Федра. А когда мы покончим с этой миссией, я порадею, чтобы к тебе вернулось доброе имя. – Он покосился на Жослена и добавил: – К вам обоим.

– Спасибо. – Я поцеловала графа в изрядно увядшую с нашей последней встречи щеку. Молчаливый и задумчивый Жослен с благодарностью кивнул.

– Полагаю, – заметил Гиацинт, – за эту услугу мы вправе ожидать от королевы достойной награды, как по-вашему? – Он посмотрел на наши испуганные лица и усмехнулся. – Ой, да перестаньте! Если собираетесь кочевать с табором, так учитесь думать по-тсыгански.

Жослен брезгливо скривился.

– Это все же лучше, чем думать как Белый Брат, – обратилась я к нему на скальдийском.

Он на секунду округлил голубые глаза, услышав язык нашего рабства, но тут же слабо улыбнулся.

– Научишь меня говорить по-круитски, как научила скальдийскому?

– Ну, не знаю, – протянула я. – А в этот раз потребуется заковывать тебя в цепи на псарне, чтобы добиться послушания и внимания к моим словам?

– Нет, – усмехнулся Жослен и рассеянно провел ладонями по волосам, которые, освободившись из кассилианского пучка, свободно падали пшеничными волнами ему на плечи. – Я уже усвоил, как полезно прислушиваться к твоим словами и сколь опрометчиво пропускать их мимо ушей, Федра но Делоне. Твой господин тобою бы гордился.

– Надеюсь, что так. – Я посмотрела ему в глаза и тихо добавила: – Спасибо.

Мы не стали обсуждать сделанный им выбор, его отступничество. Жослен отвел взгляд, водя пальцем по щербинке на резном подлокотнике.

– Ну, – пробормотал он, – я ведь не мог оставить тебя на попечении какого-нибудь высохшего старикана-телохранителя. – Он поднял глаза на Гиацинта и улыбнулся: – А твоего общества, тсыган, ни один праведный кассилианец точно не выдержал бы. Я, по крайней мере, могу надеяться пережить это путешествие, не сойдя с ума.