Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

– Я думала, вы знаете, где его искать, – разочарованно протянула я. – Вы же говорили, что уже нашли принца. Среди далриад.

– Я знаю, где живут далриады. – Русс изготовился было сплюнуть, но глянул на меня и сглотнул. – Они занимают западный берег Альбы недалеко от острова Эйре. Мой источник сообщил, что Друстан маб Нектхана как раз туда и сбежал. Но земли далриад весьма обширны.

– А есть ли уверенность, что это сообщение соответствует действительности?

Русс пожал плечами:

– Делоне то же самое говорил, да и Телезис де Морне. Они каким-то образом обменивались посланиями с альбанцами, с которыми Телезис свела знакомство во время своего изгнания. Потом письма перестали приходить, и Делоне решил, что Маэлькон-Узурпатор их перехватывает. Тогда-то я и провел полтора десятка кораблей до Альбы длинным путем, минуя Проливы, но так и не смог встретиться с принцем пиктов.

Да, напрасно я возмущалась, когда Русс назвал затею с нашей миссией дурацкой. Задумавшись, я присела на перекладину у его ног. Жослен на носу корабля выполнял свои кассилианские упражнения – темный силуэт на фоне рассветного неба, рассыпающий с клинков солнечные зайчики. Похоже, он наконец обрел устойчивость на морской зыби.

– И сколько нам осталось идти до земель далриад? – спросила я.

– Таким ходом примерно день, не больше. – Квинтилий Русс вновь пожал плечами. – А там, будем надеяться, удача нам снова улыбнется и местные тебя послушают и отведут нас к друстановским круитам.

Признавшись, что не имеет четкого плана, адмирал вывел меня из равновесия. А я и без того сомневалась, достанет ли мне познаний, чтобы объясниться с островитянами. Одно дело осваивать иностранную речь по книгам, с учителями, которым ангелийский родной, как и мне, и совсем другое – искать общий язык с урожденными альбанцами; к тому же не факт, что далриады пользуются тем же диалектом, который мне преподавали. Эйре – это отдельный остров; пойму ли я наречие людей, которые, по неподтвержденной гипотезе, относительно недавно переселились оттуда на Альбу? Или оно окажется совершенно мне незнакомым? Ученые не располагают достоверными сведениями о далриадах, поскольку тиберийская армия не успела добраться до их земель, прежде чем была изгнана восстанием Кинхила Ру. А если, не приведи Элуа, их язык разительно отличается от всех, которыми я владею… как мне растолковать им наши намерения? Если просто предъявить кольцо Исандры и сказать «Друстан маб Нектхана», вряд ли далриады поймут, чего нам от них нужно.

Я размышляла над этой проблемой довольно долго, пока в голове не сложилась цельная картинка. «Лишних знаний не бывает».

– Гиацинт, – подумала вслух я. – А вдруг он нас выручит? Он же может заглянуть в будущее и подсказать, куда нам лучше высадиться.

– Ты так в него веришь? – Русс искоса посмотрел на меня с явным сомнением в голубых глазах. – А по мне, так достаточно того, что по его подсказке мы вышли в морскую экспедицию на единственном корабле. Даже Делоне не был абсолютно надежен, девочка, а уж он-то умел добыть правдивую информацию из самых неожиданных источников.

Подперев рукой подбородок, я смотрела на бегущие за бортом волны.

– Знаю. Но, милорд адмирал… дромонд не ошибается. Когда мне было тринадцать, мать Гиацинта безо всякой моей просьбы сделала мне предсказание. Тогда я пыталась выведать что-нибудь о Делоне. А она мне сказала, что я пролью горькие слезы в тот день, когда тайное станет явным.

– Полагаю, так оно и случилось, – проворчал Русс, когда я надолго замолчала.

– Предсказанный ею день растянулся на два. – Волны поглощали мое внимание – бесчисленные, но такие разные. – Первым был день Самой долгой ночи, когда Мелисанда Шахризай купила меня для себя и обманом заставила проговориться, что от вас, милорд, ожидается посланник, чье прибытие и побудило людей д’Эгльмора напасть на Делоне. Тогда я узнала, что Делоне был возлюбленным принца Роланда. А вторым стал тот страшный день, когда моего наставника убили вместе со всеми домочадцами, вместе с Алкуином, которого я любила как брата. В тот день я узнала, что Делоне дал клятву любой ценой защищать Исандру де ла Курсель – этот завет передал мне умирающий Алкуин. Да, милорд, я по сию пору лью горькие слезы, оплакивая те роковые дни, когда тайное стало явным.

Квинтилий Русс недолго помолчал, занимаясь штурвалом.

– Такое предсказание мог сделать кто угодно, – наконец буркнул он. – Любой сообразит, что опасно охотиться за тайнами прошлого.

– Верно, – согласилась я. – Но мать Гиацинта на моих глазах прибегала к дромонду дважды. Во второй раз, впав в транс, она произнесла: «Не пренебрегайте Куллах Горрьим». Знаете, что это означает, милорд?

Русс подумал, а затем покачал головой. Рыжеватые волосы развевались на ветру.

– Вот и она тоже не знала, – подняла я палец. – На круитском языке «Куллах Горрьим» означает «Черный Кабан». И совершенно непонятно, милорд, откуда она взяла эти слова и почему сказала их мне. – Я встала и потянулась. – Когда покажутся берега далриад, вы позволите Гиацинту заглянуть в будущее?

– Ты привела мне слова его матери, – продолжил упираться Квинтилий Русс, хотя в его упрямстве наметилась слабина. Никому из видевших Хозяина Проливов в голову не придет отрицать сверхъестественное. – А сам парень тебе что-нибудь такое предсказывал, что потом сбылось?

– Мне нет, – честно ответила я. – Он боится заглядывать в будущее своих друзей. Но однажды он подарил предсказание Мелисанде Шахризай.

– И что же он ей сказал? – Адмирал держал штурвал, но уже не так сосредоточенно. Всем морякам по душе интересные истории, вот и Русс косился на меня с явным любопытством.

– Тот, кто покорствует, не всегда слаб, – повторила я памятные слова, и по коже прошел холодок, заставивший меня обхватить себя руками.

А затем я встала и зашагала прочь, кутаясь в подаренную герцогом де Морбаном бархатную накидку, теперь пропитанную морской солью, и чувствуя спиной сверлящий взгляд адмирала. Многие сочли бы, что это пророчество ничего не стоит, но только не тот, кто покорствует.

Я прошла по дочиста отдраенной деревянной палубе – Квинтилий Русс не терпел нерадивости на своем корабле – и отыскала Гиацинта, который увлеченно рыбачил с борта. Он тут же обернулся ко мне и принялся хвастаться:

– Смотри, Федра! Три к одному, я выиграл! – Он предъявил мне веревку с нанизанными рыбинами, чьи серебристые тела дергались и извивались, лишенные воды. – Мы с Реми малость поспорили, – добавил тсыган, кивая на сидящего рядом матроса, который казался скорее позабавленным, чем опечаленным проигрышем.

– Да, ты везунчик, – бегло глянула я на улов. – Гиацинт… Если я попрошу тебя посмотреть, где наш Длинный путь вновь возвращается на сушу, ты сможешь?