Жаклин Кэри - Стрела Кушиэля. Битва за трон

Теперь-то я это знаю, но тогда томилась в неведении. Помню, как лицо Гиацинта перекосилось от испуга, а затуманенные глаза неотрывно смотрели туда, где шумело сражение.

– Что ты видишь? – спросила я, встряхивая его за плечи. – Что ты там видишь?

– Смерть, – прошептал он в ответ. – Повсюду смерть.

Я посмотрела на тсыгана, потом ему за спину и заметила кое-что немаловажное.

Верховой отряд Тауру Кро, рыжеволосых светлокожих круитов с синими татуировками на лицах под знаменем Красного Быка.

– Маэлькон был прав! – крикнул один из них, вытаскивая из ножен меч и тыча им в нашу сторону; воины тут же сомкнули кольцо вокруг нашего утеса. – Берите их в заложники!

Конечно же, речь шла о Нектхане и ее дочерях, матери и сестрах Друстана. С которыми мы стояли плечом к плечу на каменистом уступе.

Эти женщины были круитками и, хотя не принимали участия в битвах, умели стрелять не хуже мужчин. Я не раз видела, как сноровисто они обращаются со своими луками. Но луки и стрелы остались в лагере, в нескольких десятков шагов от нас, а между нами и палатками гарцевали люди Маэлькона. Мы все были безоружны.

Кроме Жослена.

Я посмотрела на него, уже зная, что увижу. Жослен, не колеблясь, пришел в движение, выхватив из ножен кинжалы. В лучах утреннего солнца остро блеснули клинки и наручи, когда, шагнув вниз из нашей группы, мой защитник поклонился и тихо сказал:

– Во имя Кассиэля, я служу и защищаю.

Безо всяких церемоний солдаты атаковали.

Двое упали, затем фигур на земле стало трое, пятеро – врагов было слишком много, они торопливо спешивались, выхватывали из ножен мечи и пытались вскарабкаться на наш утес. Гиацинт с руганью подбирал камни и швырял их в наступавших с меткостью опытного уличного бойца. Маленькая темная фигурка соскочила с уступа. Один из Тауру Кро подобрался совсем близко и, потрясая мечом, бросился на меня; я поднырнула под его руку и, оказавшись у него за спиной, с силой толкнула. Вояка, смеясь, отпрыгнул к своим товарищам.

– Жослен! – крикнула я. – Доставай меч!

Он на миг замер посреди боя, чтобы посмотреть на меня, в этом коротком взгляде я уловила воспоминание о Скальдии, об его нарушенном обете. Но тут же лицо Жослена ожесточилось, он ловко бросил кинжалы в ножны и выхватил из-за спины меч.

Маленькая фигурка прошмыгнула мимо него так близко, что кассилианец дернулся, но тут же продолжил сражаться, вертясь, словно танцор.

– Отступаем! – на гортанном круитском выкрикнул предводитель Тауру Кро; солдаты послушно отошли к своим коням. Вожак угадал. Жослен, не собираясь терять преимущество высокой позиции, не стал их преследовать и остался на выступе с обнаженным мечом.

И тут в воздухе запели стрелы.

Мойред, младшая дочь Нектханы, совсем еще девчонка, смогла добежать до лагеря, схватила там лук и полный колчан и принялась безжалостно пускать стрелы с тетивы одну за другой. Двое из Тауру Кро упали замертво, прежде чем их командир выругался и схватил копье.

– К дьяволу заложников! – рявкнул он. – Убейте их всех!

И метнул копье.

В Мойред.

Я увидела, как жало острия вонзилось девочке в живот. Она схватилась за древко обеими руками, с шумным выдохом повалилась навзничь. В тишине раздались два крика: горестный вопль Гиацинта и почти предсмертный стон Нектханы, спрятавшей лицо в ладони. Сестры Мойред взвыли низко и горестно.

И тут утро расколол еще один крик, крик ярости.

Видя, как Жослен сражается со скальдами, я думала, что это вершина боевого искусства, которую невозможно превзойти. Так вот, я ошибалась. Падающей звездой он обрушился на Тауру Кро, словно кассилианский берсерк с серебряной змеей в руке вместо меча. Солдаты один за другим падали на его пути, брызжа кровью из смертельных ран; они падали и умирали, бестолково сжимая свои копья.

Сколько их было? Двадцать, как я потом сосчитала. Больше половины перебил Жослен, еще двоих застрелила Мойред. Когда Нектхана с дочерьми тоже бросились в гущу битвы со своими острыми маленькими кинжальчиками, от их рук погибло еще четверо или пятеро противников. Двоих походным ножом прикончил Гиацинт, Принц Странников.

Я же, трясясь от ужаса, не убила никого.

Тут-то нас и нашел Друстан, круарх Альбы. Его украшенные синими узорами руки были по локоть обагрены кровью, в глазах плескалось мрачное торжество, а гнедой конь хрипел в пене и мыле. Победившая армия с триумфальными криками возвращалась через рощицу в лагерь. Друстан выпрямился и посмотрел на мать и двоих оставшихся в живых сестер, чьи похожие лица выражали одно и то же горе, а потом на младшую сестру, Мойред, на чьих губах навеки застыла слабая улыбка.

– О нет. Нет!

Жослен стоял на коленях, каясь перед Кассиэлем, Гиацинт скорбно понурился. Нектхана встала от тела дочери.

– Куллах Горрьим взял то, что ему причиталось, – тихо произнесла она. – Сын мой, кто теперь правит Альбой?

Друстан повернул голову; к нему подкатила колесница, в которой восседал запыленный и окровавленный Имонн. За колесницей волочился труп крупного рыжеволосого мужчины с изуродованным лицом и местами содранной кожей. Маэлькон.

– Теперь правлю я, мама, – тихо ответил Друстан. – Узурпатор мертв.

– Убит лично круархом! – выкрикнул Имонн, подъезжая поближе. Увидев тело Мойред, он натянул вожжи. – Дагда Мор, нет…

– У каждой победы, – прошептала Нектхана с блестящими от материнских слез глазами, – есть своя цена.

В тот день мы не поехали в Брин Горридам, а остались в лагере близ поля брани.

Поэты нередко черпают вдохновение в битвах, но почему-то замалчивают в своих стихотворениях печальные последствия войны: хрипы умирающих, всепроникающая вонь, истерзанные тела со вспоротыми животами и разлагающимися на солнце внутренностями, клюющие плоть вороны и тучи жужжащих мух. Нет, поэты почему-то молчат об общих могилах, которые копают выжившие воины, проклиная мух да утирая соленый пот со лба.

Около двенадцати сотен Тауру Кро остались в живых и сдались в плен, а тысячи погибли. Сторонники Куллах Горрьим учинили настоящую бойню, обрушившись на людей Маэлькона, как раз когда те совершали обходной маневр в долине, чтобы внезапно напасть.

Лишь одному маленькому отряду, пробравшемуся в лагерь Друстана с намерением захватить заложников, удалось застать нас врасплох. Но все те солдаты полегли от наших рук.

Я работала наравне с Нектханой и всеми ее дочерьми – оставшимися в живых дочерьми. Таскала воду для умирающих и трудящихся на поле битвы. Первым делом круиты собрали своих мертвецов, число которых превысило восемь сотен, по большей части далриад. Из тяжелых валунов воины складывали над погибшими могильник. Среди них я заметила Жослена и подошла к нему.