Вера Камша - Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.2

– И помогает? – удивился Темплтон, косясь на отступившего врага.

– На недельку хватает, – пожал плечами капитан, – а потом опять учить надо. Ну, считай, приехали. Вот она, резиденция, на самом берегу. Заворачиваем.

Освещенный полуденным солнцем особняк казался вполне генеральским, а может, это они одичали в здешних степях. Рука Матильды скользнула за пазуху, нащупала флягу и вернулась назад. Разговаривать с теми, кто тебя поймал, лучше на трезвую голову, а напиться они еще успеют. Если обойдется.

– О, – засмеялся Антуан, – кажись, Хавьер, дютант генералов. По вашу душу, видать.

Красивый чернявый парень ловко осадил серого жеребца и застыл, поджидая капитана. Что-что, а ездить паршивец умел, не то что внучек.

– Хороший конь, – подал голос Лаци, – скажи, гица?

– Скажу, – буркнула Матильда, чувствуя в груди противный холодок. Путешествие подошло к концу, а она, как ни крути, бабушка принца, которому никто не удосужился вовремя дать по башке поленом. А с Дугласом и того хуже. Мятежник, с какой стороны ни гляди. Конечно, ни полковник Коннер, ни адуаны, ни прицепившиеся к ним на въезде в Тронко талигойские стрелки на зверей не походили и уж всяко были приятнее покойного Коурвилля и его сержантов, но война есть война.

Офицеры закончили с разговором, капитан остался на месте, а Хавьер направился прямиком к чужакам.

– Сударыня, – вблизи кэналлиец был не хуже, чем издали, – адъютант командующего Южной армией теньент Торрихо к вашим услугам. Господин генерал желает знать, что вы предпочитаете: отдых или разговор?

Отдых – это хорошо… Отдых, касера, приличная кровать, Лаци под боком… Матильда поправила куртку и сощурилась.

– Разговор. И поскорее.

– Как вам будет угодно, – вежливость в Тронко была чуть ли не дворцовой, – соизвольте следовать за мной.

– А мои спутники? – Матильда натянула поводья. – Без них я никуда не поеду.

– Как вам будет угодно, – повторил теньент. Он то ли не хотел спорить, то ли не имел насчет Темплтона и Лаци никаких распоряжений. – Сударыня, если вы хотите видеть господина командующего, поторопитесь, вечером он уезжает.

– Хорошо. – Ломиться в открытую дверь Матильда никогда не любила. Упрямство хорошо в меру, и уж точно не среди пусть и приличных, но врагов. Бочка придерживался такого же мнения. Рысак покосился на таящегося у стены козла, презрительно фыркнул и направился к белому дому над замерзшей рекой. На серого собрата нахал и не взглянул, словно того и не было.

Они ввалились к генералу впятером – адъютант, Антуан и трое то ли пленных, то ли гостей. Кем их считают адуаны, Матильда за время пути так и не поняла. С одной стороны, оружие им не вернули, с другой – никаких утеснений они не видели, но и возможности улизнуть ни разу не представилось.

– Добрый день, господа. – Человек, от которого все зависело, был худым и спокойным. – Я – командующий Южной армией Талига генерал Дьегаррон. Это генерал Шеманталь и полковник Бадильо. Сударыня, не угодно ли сесть?

– Благодарю, – буркнула принцесса, с удовольствием плюхаясь на самый настоящий стул и пытаясь представить, на что она похожа. В степи принцессу это не волновало, но Тронко был городом, и не таким уж и маленьким.

– Хавьер, мы едем сразу после обеда. – Генерал казался молодым, но виски у него были седыми. – Правильно ли я понял, что мне выпала честь принимать сестру великого герцога Алати?

– Правильно. – Чего ходить вокруг да около, все равно про них все известно. – Я – Матильда Ракан.

Называла она так себя когда-нибудь или в первый раз сподобилась? Дьегаррон очень вежливо улыбнулся:

– Если мне не изменяет память, особа королевской крови, выходя замуж за человека не столь высокого происхождения, не лишается родового имени.

– Вроде бы, – выдавила из себя Матильда, представив рожу муженька, услышь тот, что алатская дикарка для него слишком высокородна.

– С вами будут обращаться сообразно вашему происхождению, – обрадовал талигоец и неожиданно поморщился: – Если вам что-нибудь потребуется, немедленно обращайтесь ко мне.

– Уже требуется. – Генералу, может, и нравится играть в придворного, а ей нужна правда, и побыстрее. – Кто мы? Пленники или что-нибудь другое. И что нас ждет?

Дьегаррон нахмурился и потер украшенный шрамом лоб. Неужели отпустит? Нет, на дурака этот вояка не похож, да и откуда здесь взяться дураку. Чай, не Агарис!

– Вы – гостья Южной армии Талига, – наконец изрек командующий, – и останетесь в Тронко до конца… известных событий. Я мог бы добавить «ради вашей же безопасности», но не стану.

– И на том спасибо, – не сдержалась ее высочество. – Надеюсь, мои друзья останутся со мной?

– Ваш капитан свободен, он может остаться с вами, а может уехать. Что до господина Темплтона, то…

– Твою кавалерию! – Матильда вскочила, сожалея не столько о пропавших пистолетах, сколько о том, что потащила Дугласа за собой. – Темплтон мой друг!

Худющий полковник у окна нахмурился и переглянулся с носатым генералом, звякнули какие-то железки.

– Ваше высочество, – шагнул вперед Дуглас, – прошу меня простить, я предпочитаю отвечать за себя сам.

– Сколько вам было, когда Борны подняли восстание? – Заговоривший полковник походил на лиса, но не рыжего, а черного с белым воротником.

– Я был совершеннолетним. – Виконт не собирался хвататься за чужие веревки.

– Вы были оруженосцем Карла Борна? – не отставал лис.

– Он был другом моего отца. Лучшим другом.

– Почему вы бежали? – резко бросил Дьегаррон.

– Проигравшие мятежники всегда бегут.

– Вы не поняли. – Генерал поднес руку ко лбу и опять поморщился, словно проглотил какую-то дрянь. – Я не спрашиваю, почему вы отправились в Агарис, я спрашиваю, почему вы оставили ваших… теперешних соратников?

Скулы Дугласа пошли красными пятнами, но он промолчал. Стал бы паршивец говорить, будь он с генералом наедине?

– Виконт Темплтон оставил, как вы выразились, соратников, – отчеканила Матильда, – потому что он – порядочный человек. Слишком порядочный, чтобы оставаться в этом кубле.

– Вы имеете в виду… – начал Дьегаррон, но Матильде Рассанна уже была по колено. Даже без фляги.

– Я имею в виду своего внука Альдо, который, среди всего прочего, отравил Удо Борна. Мы… Твою кавалерию, не мы, а я, дура старая, ничего не смогла с ним сделать! Ничего… И удрала, потому что… Потому что сил не было смотреть на то, что этот петух золоченый творит!..

Она не плакала лет сорок, если не больше. Пила, ругалась, угрожала, хваталась за пистолеты, но не плакала, а сейчас прорвало. На ровном месте, перед чужими людьми, можно сказать, перед врагами. Тоже мне, великолепная Матильда! Видели бы ее Адриан с Левием или шад…