Вера Камша - Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.2

– Ну так пошли. – Страх требовал хоть какого-то выхода, а гордость не желала его выпускать. Луиза подхватила дрожащую Селину под локоть и обернулась к покойнице: – Выходит, Арнольд удрал к вам? Кобель бесхвостый!..

– Нет! – Капитан Гастаки затрясла головой не хуже пойманной на горячем кухарки. – Все было не так! Ты не понимаешь… У меня был галеас, мой галеас! Это я потопила адмиральскую галеру, пока Пасадакис с Ватрахосом считали креветок… Как они меня ненавидели! Еще бы, ведь я делала их дело лучше… Я, женщина, сестра дожа! Я была им не по зубам, но они меня не слушали!

Я видела, к чему идет, меня не слушали. Эти мужчины… Капрас… С ним мы еще встретимся… А вот Пасадакис удрал…

– Он же утонул! – припомнила Луиза письмо Герарда. – Если это тот Пасадакис…

– Тот! – Ненависть делала широкое бледное лицо еще страшнее. – Все загубил и ушел, а нас взяли на абордаж. Подло, грязно, глупо… Меня все предали, мою «Пантеру» захватили… Тебе не понять, что такое поражение и одиночество! Я не хотела жить, но самоубийство – это для трусов!

Я не спала ночами, мечтая о смерти. О смерти, достойной капитана, и тут пришел он. Это было как удар молнии! Он мчался по своим делам, но, услышав мое отчаянье, все бросил и повернул коня… Мы взглянули в глаза друг другу и поняли – это судьба! Мы должны быть вместе, он и я! Я, а не ты! Ты была женой Арнольда, но ты его никогда не любила и не понимала! И он тебя не любил… Он никого не любил до меня!

Это она об Арнольде? Об Арнольде с его храпом, кухарками и тинтой?! Нашла рыцаря на коне, ничего не скажешь! Отворотясь не наплюешься, но не спорить же с выходцем.

– Да, мы друг друга не любили, – спокойно сказала Луиза. – Наш брак устроил мой отец. Арнольду нужна была должность, мне – муж, но что сделано, то сделано…

– Мы должны быть вместе! – зарычала Зоя. – Я и Арнольд! Ты меня слышишь, живая?!

Ответить Луиза не успела, Селина с писком бросилась между матерью и страхолюдиной без тени.

– Ты нас обманула! – Упрек в голосе дочери мешался с удивлением. – Ты хотела… Ты хочешь нас убить?!

– Замолкни, козявка! – Гастаки странно дернула головой. – Дурища, вы ж не мои! Вы совсем не мои… Ты когда-нибудь просто уйдешь, а твоя мать… Она встанет между мной и Арнольдом! Она нас разлучит, и этому не будет конца, совсем не будет! Луиза, если ты умрешь, всему конец, понимаешь, всему?!

– Понимаю, – не стала спорить капитанша. – Но я умирать не собираюсь и еще меньше собираюсь возвращаться к Арнольду. Он мне и на этом-то свете опротивел.

– Ты должна его освободить! – потребовала Гастаки. – Выйти замуж или еще что-нибудь такое сделать… Святое по-вашему… А для этого тебе надо жить, поняла?! Да я узлом завяжусь, чтоб ты жила!

– Где Жюль и Амалия? – Ничего себе, «вечный покой». Покойница, а орет, как лавочница, хотя любовь – она такая… И Арамону полюбишь. – Где мои дети, Зоя? Куда их дел Арнольд? Я должна знать!

– Он их не трогал, – Зоя опустила глаза, разглядывая промерзшие камни, – я соврала… Я тебя увела, чтобы быть с Арнольдом, потому что он мой! Мой!..

– Твой, – торопливо заверила Луиза, замирая от предчувствия чего-то неотвратимого. – Зачем ты нас сюда притащила?

– Козявка твоя увязалась за нами, и хорошо. – Гастаки не слышала вопроса или не желала слышать. – У меня на «Пантере» похожая была… Дунешь – переломится, и смелая – куда там мужикам! Красивая девчушка была, очень красивая! Олененок олененком, так ее все и звали, а я еще злилась… Корова бешеная! Ведь все понимала, знала им, подлым, цену, а туда же! А малявка меня любила, одна из всех… Любила, и все! Не утяни я ее в море, до сих пор бы жила… На нее все мужики глаз клали, на твою небось тоже?! Нечего таким уходить до срока. Это мне жизнь поперек горла была, а красота пусть цветет, сколько ей отпущено. Все равно облетать…

– Ваш заказ давно готов, сударь, – мастер Бартолемью с поклоном открыл футляр, на багряном бархате лежал браслет невесты, – вы задержались… Вы очень задержались, но я не сомневался, что вы придете и расплатитесь, как подобает.

– Сколько я вам должен? – Браслет с кэналлийским узором, кому он сейчас нужен?! – И где мое кольцо и те перстни, что я заказывал?

– Здесь. Все здесь. – Мастер открыл бюро и принялся один за другим выдвигать ящики. – Желаете забрать?

– Разумеется. Назовите цену.

– Вы и впрямь желаете ее знать, юноша? – удивился ювелир. На его лице была золотая маска с карасами вместо глаз. – Как странно.

– Верните камень! – Дик протянул руку, и на раскрытую ладонь равнодушно упала холодная черная капля.

– Бери! – Разбросанные драгоценности, стол, бюро, мастер, где они? Золотое одноглазое лицо висит в пустоте, медленно поднимаясь все выше и выше и словно выворачиваясь наизнанку. Золото неотвратимо наливается угольной тьмой, а единственный глаз желтеет, обретая сходство с лучшим из янтарей, но янтарь не светит. И не смотрит.

– Дикон? – Сюзерен стоит на вершине утеса, а над ним восходит желтая звезда. – Где ты был?

– У ювелира, – юноша торопливо разжал кулак, – это карас Раканов. Он выпал из меча, и я его нашел. Его украл Капуль-Гизайль, чтобы вставить в маску. Он принадлежит тебе.

– Мне принадлежит все, – улыбается сюзерен. – Нам принадлежит все. Этот камень займет свое место. Свое место должно занять все.

Черная капля покорно перетекает в ладонь Альдо, на мгновение замирает и срывается в пропасть.

– Мне принадлежит все! – кричит камень. Он растет, набирает ход, он торопится, он разгневан, он и есть Альдо Ракан, и место Ричарда рядом с государем. Юноша, отшвырнув плащ, мчится по склону, нет, не мчится – катится, ведь он сам камень и повелитель камней. Они пойдут за ним, как сам он идет за сюзереном. Таков их долг, их предназначение, их счастье! Только вперед, не споря, не медля, не сомневаясь. Вниз, скорее вниз! Там, где склон переходит в равнину, затаился враг. Сильный, неукротимый и вероломный. Пока он жив, камням не знать покоя, но кто остановит стремительный, яростный бег?! Скалы сильней и ветра, и волн, и молний, не говоря уж о жалких деревьях… Скалы терпеливы, они веками ждут своего часа, и горе тем, кто стронет их с места…

Высеребренная зимой кабанья рожа злобно щерилась на желтую звезду, запутавшуюся в ветвях давным-давно высохшего дерева с облезшей напрочь корой. Это место и днем-то не внушало доверия, а уж в полночь…

– Сейчас они пойдут, – Зоя остановилась, словно налетев на невидимый забор, – идите к нему.

– К кому «к нему»? – хмуро осведомилась Луиза, косясь на треклятую каменюку. – К кабану?

– Нет! – Зоя ткнула пальцем в сторону скрюченного ствола. – Туда. Там тень, там будет спокойно…

Тень? В новолуние? Бред, хотя дерево лучше булыжника. Капитанша с подозрением глянула на Зою, не отрывавшую взгляда от зависшей над камнем звезды: