Ксюша Ангел - Я - хищная. Ваниль и карамель

— Найди их, — попросила я. — И будь на связи. Если Крег отыщет способ…

— Ты позвонишь, понял, — согласился он. Посмотрел на меня очень серьезно и добавил: — Ходят слухи, Гектор тоже побывал в кане.

Спину будто кипятком облили. Волосы на затылке зашевелились, а ладони вспотели. Занавеска таинственно шевельнулась, хотя окно и было закрыто. Холодильник рассерженно забурчал.

А я не могла понять, как была такой идиоткой все это время.

Гектор сильный. Умный. Настолько, что сам Эрик остерегался его. Эрик, который справился с Гердой. Который убил сильного колдуна. Который самого Тана восхитил, а ведь ему тысяча лет была!

Гектор пропадал на время. А вернулся почти в одно и то же время с Эриком… С Эриком, который пришел из кана не ради меня. Конечно, с чего бы, ведь я перед уходом ясно дала понять, что вернусь к Владу. Уверена, к скади Эрик тоже не особо спешил — смирился с тем, что Даша будет править за столько лет-то. Научил ее всему. Верил, что она справится, ведь искренне удивился тому, что Тома выступила против нее. Выволочку сделал — ей и Робу. Уверена, если бы не мы с Аланом, выволочкой дело не закончилось бы…

Но вернулся он ради чего-то важного, чего-то, что не давало ему покоя.

Ради Лидии.

А встретил в своем доме меня.

Пожалел? Испытывал благодарность за сына? Хотел снова ощутить кен сольвейга? Он не ответит, а я…

Хотелось умереть. Прямо там, на кухне, лечь и уснуть. Чтобы темнота вокруг кромешная, теплая. И снов никаких, только покой.

Темноты не было, был Мирослав. Он ничего не говорил, просто держал за руку, но мне казалось, жалость ядовитым газом сочится под кожу, растворяется в крови, бежит по венам.

Но жалость — не то чувство, которое хотелось вызывать. Я сильная. Всегда была. И сейчас нужно думать о том, что делать дальше. Пострадать всегда успею.

— Мне нужно… — Я высвободилась и отвернулась. — Позвонить и вообще… Я Ире обещала, что приеду сегодня. Если потороплюсь, еще успею на автобус.

— Да, конечно. — Мирослав понял намек и встал. — Будь на связи, хорошо?

— Хорошо, — кивнула я, хотя думала уже совсем о другом…

Жизнь совершенно непредсказуема. И когда тебе кажется, что стабильность уже наступила, она делает тебе подножку, и ты снова летишь, сбиваешь коленки в кровь, хотя столько раз зарекался — ни-ни на те же грабли.

Похоже, грабли — моя тема. Что ж, тогда чего бояться? Когда нечего терять, все намного проще.

Проводив Мирослава, я взяла телефон. Пара-тройка длинных гудков сменилась лаконичным «слушаю».

Я глубоко вздохнула и выдохнула:

— Привет, Влад.

Молчание в трубке длилось несколько секунд. Несколько длинных, мучительных секунд, в течение которых я несколько раз успела пожалеть о том, что вообще позвонила. И еще раз убедиться в необходимости звонка. Мирослав мой друг, и ситуация у него похожая на мою. И если мне нужно сейчас подумать о себе, то кто подумает о нем? Возможно, если пойти к Альрику, Первозданный поможет. А Влад, как никто другой из хищных, может поспособствовать.

— Не ожидал твоего звонка, — наконец, сказал он.

— Сама не ожидала, что позвоню, — честно призналась я. — У Мирослава проблемы. Большие.

— Говори.

Я рассказала вкратце. И о нашей беседе, и о растерянном виде вождя альва, и о возможных выходах. Влад слушал молча, и иногда казалось, вообще отключился, и я говорю сама с собой.

— Мирослав будет искать тех хищных. И если ты его друг, может, поможешь?

— А тебе кто поможет? — безразлично спросил Влад, и я так и представила его — сидящего в своем кресле в кабинете, откинувшегося на спинку и лениво смотрящего в потолок. Как всегда, спокойного и уверенного. Не то, что я.

— Я поеду в Москву. Ира говорила…

— Крег ничего не сделает с влиянием Гектора, — отрезал он, и в голосе проявились командирские нотки. — Он, конечно, сильный жрец и экспериментировать любит, но тут он бессилен.

— Ты не можешь знать, — упрямо заявила я.

— Ты где сейчас? У себя? Я приеду.

— Думаю, не стоит…

— Давай ты не будешь спорить, — ласково, словно разговаривая с маленьким ребенком, перебил Влад. — Жди, скоро буду.

И повесил трубку. Он так всегда. Все решает, командует и не оставляет выбора. И вот я уже ни капельки не жалею, что ушла из атли!

Из окна смотрело солнце. Теплое, сентябрьское, не прогревающее до костей, но рождающее меланхолию и ностальгию по ушедшему лету. Лето выдалось счастливым. Пропитанные запахом жасмина ночи в таинственном саду скади, под усыпанным крупными звездами небом. Воздух, которым невозможно надышаться. Рука в руке. Губы горячие, настойчивые, шепот на ухо, тихий смех. Радость оттого, что это, возможно, навсегда.

Не навсегда.

Все, что у меня осталось — воспоминания. И квартира эта, которую я тихо ненавидела, в стенах которой хотелось удавиться от одиночества и отчаяния. Уж лучше в Москву — к надежде. Скептического настроя Влада я не разделяла. Крег — это лишь попытка. Не получится, буду пытаться еще. И еще. И так до тех пор, пока не найду способ. Если ясновидца научились контролировать нас, то и я смогу научиться контролировать их кен. В конце концов, я сольвейг, во мне половина их крови.

И может быть…

Барт! Барт, возможно, знает способ. Хотя нет, он бы сказал. И тогда, когда предупреждал меня о Гекторе, успокоил бы. Уверил, что мне не о чем переживать. Но он предостерегал, значит, сам боится. Значит, к нему нельзя. Вдруг кен Гектора — что-то типа жучка, навигатора, который приведет ясновидца к сольвейгам? Я не могу так рисковать.

Вещи я сложила быстро. Несколько маек, спортивные штаны, сменное белье. Зубная щетка, косметика, книга в дорогу. Эрик подарил мне читалку, но бумажные я все равно любила больше. Тактильные ощущения очень важны — ты словно прикасаешься к истории, проникаешь в нее. С тач-устройствами такого не было, словно терялась вся магия книги, ее очарование, а оставался пластик и стекло, через которое ты смотришь плохо поставленный спектакль.

Квартира давила. Слишком маленькая по сравнению с домом, в котором я привыкла жить. Тесная. Наполненная призраками прошлого, в котором меня похищали и пытались убить. Где колдун подарил черную розу, а Влад приходил прощаться. Где Кира… Нет, Киры не было никогда. И переболело все, просто…

Тут жила другая девушка. И сейчас я становлюсь новой собой. Предательства меняют сильно. Закаляют — да, но как побочный эффект, добавляют толстокожести, а это всегда плохо. И вот мне уже почти не больно — словно внутри есть кнопочка, отключающая чувства. Все до единого…

На улице дышалось лучше. Асфальт у подъезда был забросан мусором — бумажки от конфет, окурки, пожухлые листья. На клумбах сиреневым и розовым пестрели сентябрины, ветер колыхал огромные головки астр. В детстве, помню, были обычные, розовые и белые. И на первое сентября в школу я несла огромный, в пол моего роста букет, окруженная его сладковатым, немного терпким запахом.