Вера Камша - Лик Победы

Плащ, шляпа, камзол, сапоги – все промокло насквозь. Дик и сам был мокрым и замерзшим, словно в его жилах текла не кровь, а дождевая вода. Сона хлюпала по грязи рядом с конем Удо Борна, впереди маячили спины проводника, Агиррэ и Рихарда. Все молчали, говорить было невозможно, разве что ругаться последними словами. Ливень угрюмо сшивал низкое небо с пустыми полями. Неужели где– то светит солнце?

– Приехали! – Ричард вздрогнул и обернулся к Удо. Тот тоже вымок до нитки: каштановые волосы висели сосульками, перо на шляпе превратилось в какие-то водоросли.

– Что? – переспросил Дикон, изо всех сил стараясь не дрожать.

– Приехали, – повторил Удо, – за этим холмиком лагерь. Агиррэ послал разведчиков, нужно ждать.

Дик уныло кивнул, но этого оказалось достаточно. Стекавшая со шляпы вода обнаружила новую лазейку и ринулась за воротник. Юноша вполголоса помянул закатных тварей. Причем с нежностью – в Закате было тепло и сухо.

Рихард закончил беседу с Агиррэ и окликнул брата. Удо покосился на Дика, ничего не сказал, отъехал в сторону. К Борнам присоединились Саво и Темплтон. Окделла, разумеется, не позвали, ну и пусть себе шепчутся. Ричард отвернулся от людей, которых еще утром считал друзьями. Ворон правильно говорил, что дружбы не существует, но любовь есть, и ради нее можно вытерпеть все: дождь, войну, несправедливость. Только б эти мерзавцы не причинили зла Катари! Королева сейчас совсем одна, и она из восставшей провинции.

Нужно было не пытаться отравить Алву, а вывести королеву в безопасное место и только после этого бунтовать. Эр Август зря думал, что такое невозможно. Восемь человек спокойно перешли границу, добрались из Алата в Эпинэ, и никто их не остановил, а если можно войти, можно и выйти.

Братья-контрабандисты много раз бывали в Олларии и всякий раз благополучно возвращались. И, в конце концов, можно было попросить о помощи Короля Висельников. Разумеется, никто бы не знал, что дама в маске, которую они сопровождают, – королева… Катари могла отправиться на несколько дней в аббатство, а ночью бы они исчезли. Деньги он бы взял у Ворона, тот сам говорил, что оруженосец может брать столько, сколько нужно. Ну почему он только сейчас понял, что должен был сделать?! И, Леворукий его побери, сделает!

Катарину нужно вывезти из столицы до того, как олларовская свора поймет, что ей конец. Решено, он сегодня же переговорит с Альдо. Робер, конечно, замечательный человек, но он не знает, что такое настоящая любовь, и он вбил себе в голову, что о Ричарде Окделле нужно заботиться. Ну зачем было приставлять к нему Удо? Теперь Борны его считают ни на что не годным мальчишкой, которого надо водить за ручку и при котором нельзя обсуждать серьезные вещи, а южане это видят. Из-за глупой заботы Робера он оказался не у дел, хотя военного опыта у него побольше, чем у Темплтона и Саво, уж не говоря об этих южанах, не видевших дальше своего носа и своих овец.

Еще посмотрим, чего они стоят в бою, наверняка половина разбежится, а все эти Агиррэ и Пуэны горазды только кричать. Нет, Повелителю Скал с южанами делить нечего, завтра их пути разойдутся.

Пусть Робер Эпинэ воюет с Манриком, Ричард Окделл поскачет в Олларию и спасет королеву. Когда Катарина будет в безопасности, он скажет ей о своей любви и о том, что олларианский брак недействителен. Святой Алан, да это подтвердит любой настоящий священник! Конечно, они не смогут пожениться сразу же, но он готов ждать столько, сколько она скажет…

У коновязи понуро мокли лошади. Охрана и дневальные забились под телеги, но при виде командующего торопливо полезли наружу. Еще бы, ведь он утром расстрелял тех часовых, которых не прикончили повстанцы.

Леонард Манрик отвернулся и пошел дальше. Кавалеристы его ненавидели. Точно так же, как мушкетеры, пикинеры, артиллеристы, фуражиры… Он пытался быть с ними справедливым, следил, чтобы все были сыты, одеты и обуты, не бросал в бессмысленную мясорубку, но «спасибо» не дождался ни разу. Ни от солдат, ни от офицеров.

Это Ворон может одеваться как разбойник, напиваться, грубить, расстреливать – за ним все равно пойдут хоть в Закат… Алве позволено все, Манрику – ничего, и эту дыру не залатать ни королевскими указами, ни крадеными титулами.

Глупо, но Леонарду еще с Лаик хотелось, чтобы его любили. Так, как любили Савиньяков, Эпинэ, Борнов, Салину, Валмонов, фок Варзовов, но его лишь терпели. И отнюдь не из зависти, как убеждал отец. Тех, кто ему завидовал, сын тессория презирал, тех, кто его презирал, хотел бы видеть друзьями. Не вышло.

После дуэли в Нохе Леонард надеялся сблизиться с Рокэ, но кэналлиец умчался на войну, прихватив с собой виконта Валме и братца Селины. Селина… Именно такая жена ему нужна, но дети тессория принадлежали не себе, а Леопольду Манрику. Отец положил глаз на Надор, а сыну предстояло связать себя с Айрис Окделл. Вздорная, угловатая девица с мерзким характером и еще более мерзкими родственниками! Потому-то он и сорвался. Злился на себя и, как обычно, все вывернул наизнанку, оскорбив Селину.

Лионель был прав… То есть был бы прав, если бы вступился за девушку, но он просто хотел его прикончить. Потому что не доверял, потому что в отличие от своего взбалмошного братца граф Савиньяк такой же паук, как покойный кардинал, удравший Штанцлер и обожаемый папенька. Лионель спрячется за фамильную улыбку и предаст кого угодно.

Скромная на вид лужа оказалась безобразно глубокой, хлынувшая за отворот ботфорта вода вырвала маркиза Эр– При из мерзких воспоминаний и вернула в нынешнюю войну. Леонард резко развернулся и пошел вдоль унылых палаток, в которые забились те, кто не мок в поле. Королевская армия! Проспали все на свете, а если б против них были не ополоумевшие мятежники, а гайифские или дриксенские солдаты?! Отец думает, за полгода из бездельников можно сделать воинов, были бы деньги… Как бы не так, хотя мысль натаскать новую армию в Эпинэ и впрямь удачна. Вести этих красавцев в Кадану или Придду рановато.

Дождь припустил еще сильнее, а вот пушечная пальба смолкла. Надо полагать, артиллеристы не озаботились как следует прикрыть порох и фитили. С мушкетами, без сомнения, то же самое. Конечно, в такую погоду не до боя, но наказать виновных придется. На будущее, иначе набранные вербовщиками бараны так и не станут солдатами.

Впереди показалась еще одна лужа, явно намеревавшаяся стать озером, а то и морем, только герба не хватало. Любопытно, что помещают себе на щит лужи? Три танцующих пузыря? Маршал вполголоса выругался и повернулся спиной к самозваному океану, посредине которого валялось сломанное колесо.

Закатные твари, неужели отец никогда не уймется? Однажды Леонард попробовал поговорить с родителем. После дуэли с Савиньяком. Тессорий пришел узнать, как себя чувствует сын. Сына лихорадило, к тому же лекарь напоил его горячим вином, и плотину прорвало.