Вера Камша - Лик Победы

Ричард попытался думать о чем-то приятном, но утренняя радость вымокла и опустила крылья. В Эпинэ их не ждали, да и что они могут сделать ввосьмером? Надо было, никуда не сворачивая, ехать в Мон-Нуар. Главное – вернуть древнюю силу и древнее знание. Тогда они не будут зависеть от возомнившего о себе невесть что сброда.

Веннен прав, люди слабы, глупы и неблагодарны, по крайней мере большинство из них. Конечно, есть Альдо, Робер, Матильда, есть Катари, но как же мало жемчуга и как много грязи! Местные бароны просто глупы, но Колиньяры, Манрики, Рафиано, Валмоны, Креденьи не имеют даже такого оправданья.

Теньент из Эпинэ рассказал, как Колиньяры подстроили убийство Робера. Мерзавцы! Эта семья всегда была подлой, один Эстебан чего стоил! С предателями и мерзавцами церемониться нельзя! Их надо уничтожать… Жаль, Дорак ускользнул от возмездия, но Колиньяры и Манрики ответят за все.

– Ричард!

Дик вздрогнул и вернулся в дождливую Эпинэ.

– Да, Удо?

– Мы на месте. Проверь, не отсырел ли у тебя порох. Если отсырел, возьмешь у меня и перезарядишь пистолеты. Во время драки вцепись мне в хвост и не вздумай геройствовать. Наше дело – вызвать переполох и убраться. Твое – не отстать от меня. Ты понял?

– Я прошел Дараму! – обиделся Ричард.

– Не сомневаюсь, но это не повод протянуть ноги в этом болоте. Я обещал Роберу доставить тебя к нему в целости и сохранности, и я доставлю.

Святой Алан, сколько можно говорить с ним, как с мальчишкой? Он видел такое, что Борнам и не снилось. Удо скоро это поймет. И не только Удо.

Манрик честно следовал рекомендациям Пфейхтайера, используя то кавалерию, то пехотинцев. Королевская армия пыталась выманить противников в поле, те не поддавались, предпочитая нудно отстреливаться. Никола и Альдо, заключив временный союз, издевались над маршальской трусостью и изнывали от нетерпения. Гаржиак мотался между своим полком и командным холмиком, не забывая напоминать о Мон-Нуар и отступлении. В конце концов пошел дождь, да не какой-нибудь мелкий, моросящий, а настоящий ливень, холодный и по-осеннему злой.

Хлещущая с неба вода немного сблизила Ракана и Карваля, дружно вознегодовавших на погоду, зато Робер возрадовался несказанно. Во-первых, королевским солдатам в поле было хуже, чем повстанцам в лесу, а во-вторых, мерзкая погода не способствовала воинственному настроению и вызывала единственное желание: забиться в какую-нибудь щель.

Никола приволок Роберу кожаный плащ, Иноходец пожертвовал его сюзерену, и лицо Карваля вновь закаменело. То, что капитан Эпинэ невзлюбил Альдо Ракана, не заметил бы только слепой и Альдо Ракан. Сюзерен и не замечал, обращаясь ко всем людям Робера с присущим ему дружелюбием.

Карваль терпел, односложно отвечая на шутки принца. Пуэн и Сэц-Ариж помалкивали, а с неба хлестала вода, не делая различия между сторонниками Олларов и повстанцами.

– Похоже, у них подмок порох и погасли фитили, – заметил Гаржиак. – Не стреляют и уже давно.

– Пойду посмотрю, – Робер выбрался из кое-как сооруженного шалаша и отвязал Дракко.

– Я с тобой, – тряхнул влажными кудрями Альдо. – И где только эти бездельники? Уже темнеет…

– Появятся, – утешил сюзерена Робер, – через час или около того. Мы подгадали под вечер, чтоб Манрик выдохся.

– Он уже выдохся, – засмеялся сюзерен, – и вымок в придачу. Эх, ударить бы теперь, а то как бы кони вязнуть не начали.

– Здесь холмы, – напомнил Робер, искренне радуясь, что за ними не увязался Карваль. Вправлять Альдо мозги при свидетелях – дело безнадежное.

– Слушай, – сюзерен тоже был настроен поговорить, – как вышло, что ты так быстро добрался?

Врать смысла не было. То, что он уехал из Сакаци в канун Золотой Ночи, а объявился следующим утром, не спрячешь.

– Можешь смеяться, но меня проводили Осенние Всадники.

– Я не смеюсь. – Альдо и впрямь был невероятно серьезен. – Ты был нужен здесь, и ты здесь оказался. По воле Кэртианы. Мы избраны и призваны, и вот тебе очередное доказательство!

– В таком случае Кэртиана не хочет, чтобы мы лезли в Гальтару.

– Возможно, ты прав, – медленно проговорил сюзерен, – иначе тебя бы провели в Мон-Нуар. Значит, к перелому эпох мы должны выиграть войну и занять Кабитэлу. Корона Раканов там!

– Но жезл в Агарисе, а меч у Ворона. Не знаю, чего хочет Кэртиана, но восстание готовила не она, а Штанцлер, а я попал, как кур в ощип.

– Штанцлер? Где он?!

– Под охраной. Я пригрозил его убить, если нас разобьют.

– И правильно, – согласился последний из Раканов. – Столько раз выходить сухим из воды может только предатель. Никогда не верил Алисиным прихвостням, да и что можно ждать от людей, ворующих чужие имена?! Дриксенская ящерица даже не удосужилась нам написать! Раканы ей были не нужны, она просто хотела править. Признаться, Робер, не понимаю я твоего деда. Чего он в ней нашел?

– Я его еще больше не понимаю, но Штанцлер говорит, дед был влюблен в Алису. Альдо, ты случайно не знаешь, что с Клементом? Мне пришлось его бросить.

– Его Матильда нашла. Я бы взял его с собой, но он теперь сумок боится и на своих бросается. Мы твоего зверя оставили в Сакаци. Ничего, Матильда привезет.

Клемент жив и у Матильды, хоть какая-то радость.

– Как она тебя отпустила?

– А я не спрашивал. Мы вроде как на охоту уехали. Конечно, я оставил ей письмо. У Мэллит. Она отдаст через неделю, то есть уже отдала.

– А что с Мэллит?

Голос Робера невольно дрогнул, но сюзерен не заметил.

– Приболела немного, но ничего страшного. Хорошо, что я с ней наконец развязался. Матильда ее не бросит. Только б она ее замуж выдала до того, как к нам приедет, а то я повешусь…

– Замуж?!

– А куда ее? Ара сдохла, Мэллит больше не Залог или как там его. Матильда найдет ей какого-нибудь барона и приданое справит. Слушай, где Леворукий носит этих бездельников?

– Где надо, там и носит. Рано еще.

«…какого-нибудь барона!» Лэйе Астрапэ, на свете нет ничего более жестокого, чем нелюбовь. Она была больна… Чем? Альдо, говорит, все в порядке, но он не врач.

– А что с ней было?

– Простыла. Разрубленный Змей, знал бы ты, как я от нее устал!

Матильда ищет Мэллит жениха… А что сама гоганни? Закатные твари, он не должен думать о том, о чем думать не должен. Это рыцари из песен гонят коней к рыдающим девам, а он – предводитель дурацкого мятежа и маршал лезущего на рожон принца. Скоро подойдет Агиррэ и начнется потеха. До Ургота для Робера Эпинэ нет и не должно быть ничего, кроме войны.

– Слушай, я вот что придумал. Нужно захватить их пушки, они нам нужны.

Робер сжал зубы и, чтоб сразу не отвечать, поднял зрительную трубу, вглядываясь в едва различимую за серыми струями армию. Пушки молчали уже с полчаса, но воинство Манрика продолжало топтаться в поле. Надо полагать, солдаты думают только о том, чтобы вернуться в лагерь, переодеться в сухое и хватить касеры. Об атаках на сегодня можно забыть и, судя по тому, на что похоже небо, на завтра тоже, но уходить нужно немедленно, пока дороги окончательно не развезло.