Терри Гудкайнд - Сердце войны

Но это было мимолетное, пустое желание, которое только сделало ее страдания еще невыносимее.

Ее била легкая дрожь, она стояла и наблюдала, как туман капельками оседает на лице Ричарда. Время от времени капельки стекали по его лбу и щекам, словно он тоже плачет.

Кэлен ласково провела пальцами по его влажным волосам.

Как могла она попрощаться с ним? Как могла она отдать приказ поджечь погребальный костер?

Все ждали.

Она знала, что темные силы из этого мира придут, чтобы попытаться завладеть его телом. Император Сулакан хотел бы использовать его для своих нечестивых замыслов.

Как она могла не отпустить мужчину, которого любила больше жизни, в огонь, который защитит его?

Солдаты ждали приказа Кэлен, не желая этого, но зная, что таков ее долг.

Она чувствовала, как паника охватывает ее при мысли, что именно она должна отдать приказ, и ей никогда не забыть момента, когда она произнесет эти ужасные слова.

Но она знала, Ричард хотел бы этого. Он сделал то же самое для Зедда. Ричард тогда сказал ей, что не смог бы вынести мысли о зверях, добравшихся до останков его деда.

Теперь животные в человеческом обличье ворвались в этот мир.

Обязанностью живых, тех, кого он покинул, кто любил его, было позаботиться о его земных останках. Его предки, практически каждый лорд Рал до Ричарда, были погребены в роскошных склепах в подземельях Народного Дворца, их родового дома.

Но император Сулакан с армией полулюдей и поднятых из могил мертвецов буйствовал на их землях, и Кэлен не хотела давать врагу шанс захватить дворец и добраться до тела Ричарда, как до трофея, или даже хуже. Ханнис Арк использовал кровь Ричарда, чтобы оживить труп императора Сулакана. Кэлен даже думать не хотела о том, что они могут сделать с телом Ричарда, если оно попадет к ним в руки.

Кэлен не могла допустить, чтобы подобное произошло с останками ее мужа. Она должна была проследить, чтобы от его тела ничего не осталось в этом мире.

Был только один способ убедиться, что она сделала из любви к нему все, что сейчас было в ее силах — позволить огню сжечь его тело. Одно ее слово, и это произойдет.

Так почему она не могла?

Разум Кэлен метался в тысячах разных направлений, пытаясь придумать способ избежать исполнения ее долга, причину не отдавать приказ бросить факелы в погребальный костер.

Она ничего не могла придумать.

В отчаянии она опустилась на колени, сбросила капюшон плаща, положила руки на плечи Ричарда и склонила голову.

— Магистр Рал ведет нас, — прошептала она, а все молча наблюдали, как она дает древнюю клятву магистру Ралу. — Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Ее слова эхом возвращались к ней, пока она стояла на коленях на влажной площади, держа дрожащие руки на плечах Ричарда.

Никто не присоединился к ее клятве. Они знали, что в этот раз она должна это сделать одна. Так она прощалась.

Сквозь холодные частички осевшего тумана и капельки дождя на ее щеках катились слезы и падали вниз. Подавив рыдание прежде, чем оно сумеет прорваться сквозь ее самообладание, она поднялась и надела маску исповедницы, которая скрыла ее внутренние терзания.

Подняв взгляд, Кэлен увидела вдалеке силуэт Охотника через промежуток между собравшимися на площади солдатами. Он спокойно сидел на краю темного леса. Даже с такого расстояния она видела, что взгляд зеленых глаз Охотника прикован к ней.

По всей видимости, дождь нисколько не беспокоил похожее на кошку создание. Вода ручейками стекала по его густой шерсти, как с гуся.

Кэлен снова посмотрела на единственного мужчину, которого полюбила. Все еще удерживая на лице маску исповедницы, она положила ладонь на ледяную щеку Ричарда. Хотя кожа была холодной, магия сохранила ее такой же мягкой, как при жизни. В некотором смысле ее собственное лицо было таким же: застывшим, спокойным и не выражающим эмоций.

Душа Ричарда отправилась в бесконечное путешествие. Кэлен видела, как он погружается во тьму, отягощенный демонами преисподней, плотно обернувшими вокруг него свои крылья. В какой–то момент она тоже была мертва, или по крайней мере на пути к смерти. Демоны тьмы уносили ее в глубины вечной ночи, прочь от линий Благодати, но Ричард прошел сквозь завесу подземного мира и отвлек их на себя. Как только он оттащил их от души Кэлен, таинственный элемент Благодати смог вернуть ее в собственное тело.

Ее сердце было пронзено кинжалом, но Никки сумела исцелить повреждения, и душа Кэлен вернулась вовремя. Вернулась, потому что Ричард пожертвовал своей жизнью, чтобы пойти за ней и вовремя спасти.

При этой мысли Кэлен нахмурилась… вовремя.

В вечности подземного мира не было времени. Оно имело значение только в мире жизни.

Возможно ли, что у Ричарда еще осталась искра жизни, которая была у нее — баланс для смертельного яда, коснувшегося их обоих? Возможно ли, что все это время он сохранял связь с миром жизни, даже уходя все дальше и дальше в бесконечный и вневременной мир мертвых? Как долго эта искра, эта связь, могла продержаться в таком месте? Особенно при условии, что его телесная оболочка при помощи оккультной магии сохранялась в том же состоянии, как на момент смерти? Разложение тела предотвращалось магией, включавшей вневременные элементы подземного мира. Таким образом, его душа в каком–то смысле все еще была привязана к телу.

Ричард избавил Кэлен от ядовитой смертельной порчи, отвлек демонов и использовал ее искру жизни, чтобы отправить по линиям Благодати обратно в мир живых. Они не сохраняли ее тело с помощью оккультной магии, но в этом не было нужды, ведь она была мертва лишь несколько минут. В подземном мире казалось, что это длится вечность, но в мире жизни прошло совсем немного времени.

Ричард был мертв уже достаточно долго, но это имело значение только в мире жизни. Течение времени было приостановлено для его земной оболочки элементами подземного мира, куда ушла его душа, а там времени не существовало.

Но что, если есть способ?

Кэлен бросила взгляд на Охотника, издали наблюдающего за ней. Она думала, что ведьма, Рэд, послала Охотника в знак сочувствия. Но что, если Кэлен ошибалась, и Рэд послала его по другой причине?

Так или иначе, все начинало приобретать безумный смысл. Смысл, характерный для Ричарда. Его идеи зачастую казались безумными на первый взгляд, но затем подтверждались. Что, если ее мысль была из тех же невозможных, сумасшедших идей, которые оказались истиной?

Она была единственной надеждой Ричарда. Никто, кроме нее, не найдет выход. Никто, кроме нее, не будет сражаться за него. Кэлен знала, что если действительно есть шанс вернуть его, хоть самый малый, неважно, сколь безумен он будет на вид, именно она должна отыскать его.