Илона Эндрюс - Магический ожог

Бран лежал у меня на руках, мертвый.

Из глаз хлынули слезы и устремились по щекам, капая на землю, унося с собой магию. Почва пропиталась моими слезами, и что-то зашевелилось в ней, что-то полное жизни и магии, но это было не важно. Бран умер.

Позади ко мне подползла фоморианка с клинком, готовая вонзить его мне в спину.

Я, двигаясь плавно, встала, повернулась и нанесла удар. Конец лезвия Убийцы проткнул грудь противницы, разрезал ее зеленую кожу и мягко прошел через тугие волокна мышц и мембран, царапая хрящ ее грудной клетки, утопая глубже под нажимом руки, пока я не достала до сердца. Твердая мышца органа на какую-то долю секунды сопротивлялась проникновению, словно сжатый кулак, а затем клинок пронзил его оболочку и затопил кровью изнутри. Я дернула меч вверх и в сторону, разрывая сердце фоморианки на куски.

Кровь залила мою кожу. Я вдохнула ее запах. Почувствовала липкую теплоту на руках. Кобальтовые глаза противницы расширились, в них отчетливо читался страх. В этот раз перерождения не будет: я убила её. Она была мертва, и осознание этого вселило в нее ужасный, болезненный страх.

Этот момент длился вечность. Я знала, что запомню его навсегда.

Я запомню его навсегда, потому что в ту секунду я осознала, что не важно, скольких я уже убила, и не важно, скольких я еще убью, прежде чем закончится этот день: ни один из них не вернет Брана. Не вернет даже на секунду.

Я выдернула меч. Горечь овладела мной и направила в бой. Я свирепствовала, продвигаясь по полю, убивая всех на своем пути. Демоны бежали, завидев меня, а я догоняла и убивала их до того, как они успевали забрать жизнь ещё чьего-то друга.

НАСТУПИЛА НОЧЬ. ФОМОРИАНЕ БЫЛИ МЕРТВЫ. Их трупы валялись на земле вперемешку с телами павших людей. Перед лицом смерти, будь то ведьма, или оборотень, или обычный человек, все выглядели одинаково. Так много тел. Так много мертвых. Еще утром они говорили, дышали, целовали на прощанье тех, кого любили. И теперь они мертвы. Ушли навсегда. Как и Бран.

Я сидела у его тела. Глаза цвета полуночи закрылись навсегда. Я устала. Тело болело даже в тех местах, о наличии которых я и не подозревала.

Кто-то развел погребальный костер. В надвигающейся темноте он светился оранжевым цветом. Густой вязкий дым испачкал ночь.

Я взяла Брана за руку и потянула его обратно к человечности, обратно к доброй воле и свободному выбору. И именно это убило его, нет, именно я. Пламя потухло в его глазах. Бран больше не подмигнет, не назовет меня «голубкой». Я не любила его, я едва знала его, но Боже, как мне было больно. Почему случилось так, что я убиваю всех, к кому прикасаюсь? Почему они все умерли? Я могла победить почти всё, но каждый раз проигрывала смерти. Какая польза от всей этой магии, если ты не можешь сдержать смерть? Что хорошего, если не знаешь, когда остановиться, если всё, что ты можешь, — убивать и наказывать?

Кто-то подошел и потянул меня за рукав.

— Кейт, — зазвучал тоненький голосок, — Кейт, с тобой все хорошо?

Я посмотрела на обладательницу этого голоса и узнала её лицо.

— Кейт, — жалобно произнесла она, — пожалуйста, скажи что-нибудь.

Я чувствовала себя настолько опустошённой, что потеряла голос.

— Ты настоящая? — спросила я.

Джули кивнула.

— Как ты попала сюда?

— Бран принёс меня, — ответила девочка, — я проснулась на озере. Там повсюду были тела и женщина. Он вытащил меня, дал мне нож и принёс сюда. — Она указала назад — туда, где изначально формировались шеренги. — Я сражалась, — Джули показала мне свой окровавленный нож.

— Глупая девочка, — сказала я. Я не могла выразить никакого гнева и говорила сухо. — Столько людей погибло, спасая тебя, и ты снова участвовала в резне.

— Я видела, как ривы пожирали тело моей мамы. Я должна была. — Я села рядом с ней. — Кейт, я должна была.

Я услышала слабый звон цепей, затем — скрип метала под чьими-то ногами. Сквозь дым приближалась высокая фигура.

Обнаженная, за исключением упряжки из кожаных ремешков и серебряных крючков, волосы окутывали её, ниспадая черными дредами, она стояла, измазанная свежей кровью. Тёмно-красные ручейки смешивались с синими татуировками на коже. Присутствие женщины ударило по мне: ледяная, жёсткая, жестокая, пугающая, словно волчий вой, раздавшийся в ночи на одинокой дороге.

— Это она, — прошептала Джули, — женщина с озера.

Её глаза сверкали, испещренные сияющими искорками. Искорки растеклись янтарём по радужке глаза и вдруг стали размером с дом, всепоглощающие, всесильные. Черный бездонный зрачок маячил передо мной, и я знала, что могу утонуть в нем и затеряться навсегда.

Так вот как выглядит глаз богини.

Она посмотрела за нас и подняла палец, чтобы указать за моё плечо. Цепи зазвенели.

— Подойди! — Я узнала этот голос. Его я и слышала у себя в голове.

Рэд вылез из-под груды мусора. Я знала, что он уже довольно долго сидел там, заполз, когда битва почти закончилась. Мальчишка шёл за мной и ждал там, в мусоре, пока я, оцепеневшая, сидела рядом с Браном. Вероятно, поджидал удобного момента, чтобы нанести удар в спину.

Джули вздрогнула:

— Рэд!

Я поймала её за плечо и удержала.

— Ты желаешь силы…

Рэд сглотнул:

— Да.

— Служи мне, и я дам тебе всю силу, которую ты пожелаешь.

Он дрожал.

— Ты принимаешь сделку?

— Да!

— Рэд, а как же я? — Джули вырвалась из моей хватки. Я держала её не слишком жёстко. Это был последний шанс на исцеление. — Я люблю тебя! Не оставляй меня!

Мальчишка поднял руку, отгораживаясь от неё:

— У неё есть всё, что я хочу. У тебя — ничего.

Он перешагнул через ноги Брана и потрусил к Морриган точно пёс, которым он и был. Цикл завершён: от предшественника, освободившегося от Морриган, сквозь бесчисленные поколения до преемника, который добровольно надевал ошейник.

Тело Брана едва успело остыть. Богиня не выказала никаких признаков печали.

Я посмотрела на неё.

— Ты узнаёшь меня.

Цепи звякнули в знак согласия.

— Мы встретимся снова, и я убью его.

— Отвали. Она слишком могущественна для тебя. Она защитит меня, — сказал Рэд.

— Кровь, что течёт в моих венах, уже была древней, когда она была лишь неясным понятием. Загляни ей в глаза, если не веришь мне.

— Мы не встретимся снова, — пообещала Морриган.

Позади неё туман клубился сплошной стеной. Он скользнул по земле и лизнул ступни богини, затем закружился вокруг Рэда и полностью поглотил их.

Ударила техноволна, разбивая магию начисто. Джули одиноко стояла на поле битвы, усыпанном мертвыми телами и железом, с застывшим от шока лицом.

УТРОМ, КОГДА ВЕДЬМЫ ПРИШЛИ ЗАтелом Брана, они нашли его лежащим среди белых цветов. Сверкая подобно маленьким звездам с такими же чёрными серединками, как его глаза, цветы выросли за ночь, выпуская в воздух едкий запах. К концу дня их нарекли «Колокольчиками Морриган», и пошёл слух, будто богиня так горевала из-за смерти своего любимчика, что плакала навзрыд, и цветы появились из её слёз.