Джон Толкин - Неоконченные предания Нуменора и Средиземья

– Ежели придется мне плыть без благословения и ветви, что ж, пусть так.

Тогда опечалилась королева, но сказала ей Эрендис:

– Таринья, если ты срежешь ветвь с эльфийского дерева, я отвезу ее в гавань, буде на то дозволение твое; ибо мне король этого не запрещал.

Мореходы сочли дурным предзнаменованием, что капитану их придется отправиться в путь таким образом; однако, когда все было готово и собрались уже поднимать якорь, явилась Эрендис, хоть и немилы ей были шум и суматоха огромной гавани и крики чаек. С изумлением и радостью приветствовал ее Алдарион, и сказала она:

– Я принесла тебе Ветвь Возвращения, господин, – от королевы.

– От королевы? – переспросил Алдарион, изменившись в лице.

– Да, господин, – отозвалась она, – однако я испросила на то ее дозволения. Не только родня твоя будет рада, когда ты возвратишься, и чем скорее, тем лучше.

И тогда Алдарион впервые взглянул на Эрендис с любовью; и когда «Паларран» отошел от причала, он долго стоял на корме, глядя назад. Рассказывают, что Алдарион на этот раз поспешил вернуться и пробыл за Морем не так долго, как рассчитывал; и, вернувшись, привез он дары королеве и дамам из ее свиты; а самый дорогой дар привез он Эрендис, и то был диамант. Холодна была встреча короля с сыном; и Менельдур упрекнул Алдариона, говоря, что не подобает королевскому наследнику вручать подобные дары иначе, как в знак помолвки; и потребовал король, чтобы Алдарион объяснил, что у него на уме.

– Дар мой – дань признательности сердцу, дарящему тепло, в то время как прочие холодны, – ответствовал наследник.

– Холодные сердца не согреют иных, чтобы те дарили им тепло при встречах и расставаниях, – ответил Менельдур. И принялся вновь уговаривать Алдариона подумать о женитьбе, хотя про Эрендис не поминал. Но Алдарион и слышать о том не желал, ибо всегда и во всем тем более противился он, чем более принуждали его близкие. Он стал холоднее относиться к Эрендис и решил покинуть Нуменор и приняться за воплощение в жизнь своих замыслов в Виньялонде. Постыла ему жизнь на суше, ибо на борту своего корабля ничьей воле он не подчинялся, а морестранники, его спутники, питали к Великому Кормчему лишь любовь и восхищение. Но на сей раз Менельдур запретил сыну покидать остров; Алдарион же еще до исхода зимы отплыл с флотилией из семи кораблей и большинством морестранников, не посчитавшись с королевской волей. Королева не посмела навлечь на себя гнев Менельдура; однако ночью явилась в гавань женщина, закутанная в плащ, с ветвью в руках, и вручила она ветвь Алдариону, сказав: «Это – от Госпожи из Западных земель» (ибо так называли Эрендис), и исчезла во тьме.

За открытое неповиновение король лишил Алдариона должности Владыки кораблей и гаваней Нуменора, повелел закрыть дом Гильдии Морестранников на «Эамбаре» и верфи Роменны и вовсе запретил вырубку деревьев для нужд кораблестроения. Минуло пять лет; и Алдарион возвратился с девятью кораблями, ибо два выстроены были в Виньялонде; и были они нагружены отменной древесиной из прибрежных лесов Средиземья. Узнав о том, что было сделано в его отсутствие, Алдарион весьма разгневался и сказал отцу так:

– Если нежеланный я гость в Нуменоре, и нет тут работы для моих рук, и ежели не дозволено обновлять корабли мои в здешних гаванях, так уплыву я снова, и вскорости; ибо ветра дули суровые [83], и корабли нуждаются в починке. Неужто нечего больше делать королевскому сыну, кроме как разглядывать женские лица, выискивая себе жену? А что до лесов – не я ли взялся насаждать леса и трудился над этим столь ревностно, что до конца моих дней в Нуменоре будет больше древесины, чем при твоем правлении?

И, верный своему слову, в том же самом году Алдарион уплыл опять, – с тремя кораблями и самыми крепкими и закаленными из морестранников, – уплыл без благословения и ветви, ибо Менельдур наложил запрет на всех женщин своего дома и родню морестранников, а вокруг Роменны выставил стражу.

В этот раз Алдарион отсутствовал столь долго, что начали уже бояться за него; обеспокоился и сам Менельдур, несмотря на благодать валар, что от века хранила нуменорские корабли [84]. Когда минуло десять лет со дня его отплытия, Эрендис отчаялась; и, полагая, что с Алдарионом приключилось несчастье либо вознамерился он поселиться в Средиземье, а также ради того, чтобы избавиться от докучливых поклонников, она, испросив дозволения королевы, покинула Арменелос и возвратилась к родне своей в Западные земли. Однако спустя еще четыре года Алдарион наконец-то возвратился; и корабли его были разбиты и потрепаны штормами. Сперва доплыл он до гавани Виньялонде, а оттуда вдоль берега двинулся в долгий путь на юг, – много дальше тех мест, куда нуменорские корабли доплывали прежде; однако, возвращаясь на север, столкнулся он с неблагоприятными ветрами и великими бурями, и едва не потерпел крушение у берегов Харада, и обнаружил, что гавань Виньялонде разорена штормами и разграблена враждебными племенами. Трижды не давали ему пересечь Великое море ураганы с Запада, а в корабль, на котором плыл он сам, ударила молния и сокрушила мачту; и лишь ценою немалых трудов и лишений в открытом море добрался он наконец до нуменорской гавани. Весьма утешило Менельдура возвращение сына, однако он упрекнул Алдариона за то, что восстал он против короля и отца, тем самым отринув покровительство валар и рискуя навлечь ярость Оссе не только на себя, но и на тех, кто ему предан. В ту пору Алдарион обуздал свой нрав, и Менельдур даровал ему прощение, и возвратил титул Владыки кораблей и гаваней, и прибавил к тому титул Управителя лесов.

Узнав, что Эрендис покинула Арменелос, Алдарион огорчился, но гордость не позволяла ему отправиться к ней; и к тому же неудобно ему было поступить так иначе, как для того, чтобы просить ее руки; а он по-прежнему не желал себя связывать. И принялся он исправлять последствия небрежения, в каковом пребывало корабельное дело за время долгого его отсутствия, ибо почти двадцать лет пробыл он вдали от острова; и в то время начались большие работы по строительству гаваней, особенно в Роменне. Обнаружил Алдарион, что без числа валили деревья на нужды строительства и всяческих ремесел, однако делалось то без должной оглядки на будущее и мало насаждалось взамен вырубленного; и принялся он путешествовать по Нуменору, осматривая те леса, что остались.

И однажды, проезжая через леса Западных земель, увидел он женщину, чьи темные волосы струились по ветру, а зеленый плащ скреплялся на груди сияющим драгоценным камнем; и принял ее Алдарион за деву из народа эльдар, ведь эльфы порою бывали в этой части Острова. Но вот приблизилась она, и Алдарион узнал в ней Эрендис и увидел, что камень – тот самый, который некогда подарил ей он сам; и внезапно постиг Алдарион, что любит ее, и почувствовал, как пусты его дни. Завидев его, побледнела Эрендис и направила было коня прочь, но Алдарион оказался проворнее и молвил: