Джон Толкин - Неоконченные предания Нуменора и Средиземья

Но в неоконченной заметке о происхождении названия «Бельфалас» изложена совершенно иная версия, относящая появление эльфийской гавани к гораздо более позднему времени. В этой заметке говорится, что элемент bel – явно донуменорский, и притом синдарского происхождения. Заметка обрывается, и об элементе bel – ничего более не сказано, но его синдарское происхождение объясняется тем, что «в Гондоре была небольшая, но немаловажная, причем совершенно исключительная община – поселение эльдар». После падения Тангородрима те эльфы Белерианда, что не уплыли за Великое море и не остались в Линдоне, перешли через Синие горы на восток, в Эриадор; но, по-видимому, была еще группа синдар, которые в начале Второй эпохи отправились на юг. Они принадлежали к народу Дориата и все еще не могли забыть своей вражды с нолдор; прожив некоторое время в Серых Гаванях и научившись там строить корабли, «они со временем отправились искать себе собственный дом, и в конце концов поселились в устье Мортонда. Там уже стояла крохотная рыбацкая гавань, но рыбаки, испугавшись эльдар, бежали в горы» [138].

В заметке, написанной в декабре 1972 г. или еще позднее, одной из последних работ отца по истории Средиземья, говорится о том, что люди-потомки эльфов выделялись тем, что были безбородыми (у эльфов бороды не бывает); и о княжеском роде Дол-Амрота сказано, что «в этом роду, по их собственным преданиям, была своя струя эльфийской крови» (здесь дается ссылка на диалог между Леголасом и Имрахилем в «Возвращении короля», процитированный выше).

Из слов Леголаса ясно, что неподалеку от Дол-Амрота в давние времена располагался древний эльфийский порт и небольшое поселение Лесных эльфов из Лориэна. В роду князя существовало предание, что некогда один из его предков женился на эльфийской деве; в некоторых версиях утверждается даже, что то была сама Нимродель, но такое явно невозможно. Согласно другим преданиям, более правдоподобным, это была одна из спутниц Нимродели, заблудившаяся в горных долинах.

Последняя версия легенды более подробно изложена в примечании к неопубликованной генеалогии княжеского рода Дол-Амрота, начинающейся от Ангелимира [139], двадцатого князя, отца Адрахиля, отца Имрахиля, что был князем Дол-Амрота во времена войны Кольца:

Согласно семейным преданиям, Ангелимир был двадцатым прямым потомком Галадора, первого владыки Дол-Амрота (около 2004–2129 годов Третьей эпохи). Согласно тем же преданиям, Галадор был сыном Имразора-Нуменорца, жителя Бельфаласа, и эльфийской девы Митреллас. Митреллас, подруга Нимродели, как и многие эльфы, бежала к морю около 1980 года Третьей эпохи, когда в Мории пробудилось зло. Нимродель и ее подруги заблудились в лесистых горах и пропали. Но в этом предании говорится, что Имразор приютил Митреллас и взял ее в жены. Она родила ему сына, Галадора, и дочь, Гильмит; но однажды ночью она выскользнула из дома, и больше Имразор ее не видел. Хотя Митреллас принадлежала к младшему народу Лесных эльфов (а не к Высшим или Серым эльфам), тем не менее род владык Дол-Амрота слыл знатным и потомки Митреллас были прекрасны обликом и духом.

Кроме вышеприведенных, в неопубликованных трудах мало других материалов, имеющих отношение к Галадриэли и Келеборну. Один из них – это очень небрежная рукопись в четыре страницы, озаглавленная «Элессар». Эта работа осталась на стадии первоначального наброска, но в ней есть несколько карандашных исправлений; других версий не существует. Она приводится здесь как есть, если не считать нескольких мелких издательских поправок.

Жил в Гондолине златокузнец по имени Энердиль, и после смерти Феанора не знал он себе равных в искусстве изготовления самоцветов. Энердиль любил все, что растет и зеленеет, и не было для него большей радости, чем смотреть на солнечные лучи, играющие в листве. И вот задумал Энердиль сделать камень, наполненный солнечным светом и зеленый, как листок. И сделал он такой камень, и даже нолдор дивились ему. Ибо говорят, что сквозь этот камень все увядшее и истлевшее виделось исцеленным или таким, каким было во цвете юности, а руки владельца камня приносили исцеление всем, к кому прикасались. Энердиль подарил этот самоцвет Идрили, дочери короля, и она носила камень на груди, и так он был спасен во время пожара Гондолина. А перед тем, как взойти на корабль, Идриль отдала камень своему сыну Эарендилю и сказала ему:

– Элессар я оставляю тебе, ибо немало ран нанесено Средиземью и, может быть, он поможет тебе исцелять их. Но никому другому его не отдавай.

В Гаванях Сириона и в самом деле было много людей и эльфов, что нуждались в исцелении, и даже зверей, что бежали туда от ужасов Севера; и, пока Эарендиль жил среди них, все находили исцеление, и были здоровы и счастливы, и на время весь тот край расцвел и дивно преобразился. Но в великих путешествиях Эарендиля за Море Элессар всегда был с ним, потому что во всех скитаниях Эарендиля не оставляла надежда найти Идриль, а первое, что он запомнил в Средиземье, был зеленый камень, что сиял у нее на груди, когда она пела над его колыбелью во дни расцвета Гондолина. И так Элессар покинул Средиземье, ибо Эарендиль не вернулся туда.

Много веков спустя появился еще один камень, именуемый Элессар. Об этом одни говорят так, а другие иначе, и только Мудрые знали, которая из двух историй верна, а они все ушли. Одни говорят, что второй Элессар – это тот же самый камень, возвращенный милостью валар, и что Олорин (которого в Средиземье знали под именем Митрандир) привез его с собой с Запада. И однажды Олорин пришел к Галадриэли, жившей тогда под сенью Великого Зеленолесья; и они долго беседовали между собой. Ибо годы изгнания начали тяготить владычицу нолдор; она жаждала вестей о родичах и о благословенном крае, где появилась на свет, но все еще не хотела оставить Средиземье. [Эта фраза изменена на: «но пока не было ей дозволено оставить Средиземье»]. И когда Олорин поведал ей вести с Запада, она вздохнула и сказала:

– Печаль гнетет меня в Средиземье, ибо листья опадают и цветы вянут; и сердце мое томится, когда я вспоминаю деревья и травы, не знающие смерти. Ах, если бы они росли у меня дома!

И Олорин спросил:

– Так ты хотела бы владеть Элессаром?

– Где ныне Камень Эарендиля? – отвечала Галадриэль. – И Энердиль, создавший его, тоже ушел.

– Кто знает! – заметил Олорин.

– Сомнений нет, – возразила Галадриэль. – Они ушли за Море, и с ними – почти все, что было прекрасного в Средиземье. Но неужели Средиземье должно лишь вянуть и гибнуть?

– Такова его судьба, – ответил Олорин. – Но если бы Элессар вернулся, увядание можно было бы приостановить – ненадолго, пока не наступила эпоха людей.