Вадим Ингвалл Барановский - Край без Короля или Могу копать, могу не копать

На следующий день Кончагу удалось подстрелить из лука заросшую густой белой шерстью горную козу, и Фонси впервые со дня прибытия в Кардун как следует наелся, хотя жёсткое мясо пахло резко и неприятно, словно скверная баранина. В Шире коз было мало, и держали их для шерсти и молока — ели козлятину только в самых бедных семьях.

Кзаг, Кончаг и Фонси снова шли извилистыми тропами, поднимались и спускались по каменным ступеням; один раз долго шли по длинной прямой пещере, где в стене было прорублено одно узкое окно во всю её длину; потом переходили через ущелье по остаткам моста; потом Фонси вспугнул в темноте и на слух сбил камнем какую-то приличных размеров птицу, и они поели не только сытно, но и вкусно; и наконец они остановились у большой двустворчатой каменной двери, отворившейся по слову и знаку Кончага. Попав внутрь, орки на радостях отвесили друг другу по подзатыльнику — Фонси заметил, что распускать руки им свойственно по любому поводу, не только от злости.

На полу большой, длинной, тускло освещённой пробивающимся откуда-то слабым утренним светом пещеры, где оказались три путника, лежали странные железные полосы, такие длинные, что уходили в темноту и терялись из вида. Кое-где на них стояли странного же вида телеги. Кзаг и Кончаг выбрали из них открытую тележку поменьше и загрузились туда вместе с Фонси и всей поклажей.

— Я и не знал, что тут самоход работающий! — покачал головой Кзаг.

— Так с другой стороны закрыто, а обычным ходом отсюда до Гундабада далеко, — объяснил Кончаг, — вот и не растащили ещё. Но нам повезло — к Гъръмским холмам докатим, как в старину.

Посередине тележки было укреплено странное приспособление вроде качелей с двумя рукоятями с каждой стороны. Кзаг и Кончаг встали по обе стороны этого приспособления и взялись за рукояти. Кончат потянул свою сторону качелей вниз с такой силой, что повис на ней, и она со страшным скрипом начала опускаться.

— Жертву хочет, — пробасил Кончат, отпуская руки, и Фонси на всякий случай отодвинулся, хотя и знал, что нужен оркам живым и здоровым.

— Козье сало, — извинился Кзаг перед тележкой, — у нас лучше ничего нет.

Отрезав от половины козьей туши кусок жира, длинный орк забрался под тележку и, приговаривая что-то на непонятном языке, долго там возился. Забравшись обратно, он с такими же наговорами обмазал жиром качели.

— Давай ещё попробуем.

На этот раз скрип был гораздо тише, и тележка после нескольких качков качелями тяжело сдвинулась с места и поехала вдоль пары железных полос.

Тележка двигалась немногим медленней, чем катилась бы настоящая ширская тележка, запряжённая славным пони, а то и парой. Она катилась мимо нагромождений каких-то обломков, мимо ответвлений пещеры, мимо зарослей чего-то белого и тускло светящегося. Потом Кончагу и Кзагу стало неудобно качать качели из-за разницы в росте, и Кзаг велел Фонси его сменить — Фонси был ниже Кончага всего на голову. Хоббиту стало не до того, чтобы глазеть по сторонам, — он держался за рукояти и качал, вверх-вниз, вверх-вниз. Днище тележки дрожало под ногами, там шерудили какие-то неведомые колёса и шестерни. Время от времени перед глазами хоббита возникала угрюмая вспотевшая рожа Кончага с торчащими из углов рта жёлтыми клыками.

Раздался скрежет железа по железу, и тележка остановилась — Фонси еле удержался за рукояти, чтобы не улететь спиной вперёд в темноту, а Кончага рвануло вперёд и стукнуло грудью об одну из рукоятей с его стороны так, что орк охнул.

Кзаг, с трудом удержавшийся на ногах, дико озирался.

— Тихо! — просипел он, поднося к губам палец.

Фонси оглянулся вокруг. На железных полосах, по которым двигалась тележка, лежали камни и ржавые обломки такой же тележки, проезжавшей здесь ранее — в эти обломки они и врезались. Здесь было довольно светло — где-то высоко под потолком прохода наружу выходил световод. Направо и налево от железных полос уводили два узких прохода; оттуда-то и доносились звуки, насторожившие Кзага — словно хныканье младенца или мяуканье голодного котёнка. Фонси не мог представить себе ничего более неуместного здесь, чем эти быстро приближающиеся звуки.

— Черволюды! — выдохнул Кончаг, прыгая через борт тележки. — Кзаг, прикрой, я разберу завал.

Схватив лук, он выпустил в правый ход одну за другой три стрелы, швырнул лук назад и бросился к завалу.

А из боковых проходов появились здешние обитатели. Ростом они были с Фонси, имели по две руки и две ноги, но на этом их сходство кончалось. На круглых безухих головах черволюдов сверкали огромные глаза, носа, считай, не было совсем, а когда кто-то из них открывал розовую пасть, чтобы издать всхлипывающее мяуканье, показывались острые, как иголки, зубы. На телах черволюдов росла редкая серовато-белесая шерсть. У нескольких на шее и руках были привязаны кости, Фонси не желал знать, чьи.

Жалобно плача и всхлипывая, черволюды протягивали к трём ездокам многосуставчатые длинные пальцы. Фонси на мгновение замер, омерзение и страх боролись в нём с жалостью — умом он понимал, что перед ним — звери или хуже, что их острые зубы легко разорвут ему горло, а цепкие пальцы утащат в темноту, но на существ, издающих такие звуки, не поднималась рука.

Где-то в глубине прохода зазвонил колокол.

— Зовут ещё! — крикнул Кончаг, отбрасывая с дороги кусок железной оковки.

Кзаг вытащил откуда-то длинный кнут и, стоя на тележке, стегал направо и налево, так, что черволюды опасались подходить близко к Кончагу. Иные особо храбрые корчились на земле, держась за располосованные кнутом морды — или всё-таки лица?

Увидев, что один из нападающих проскочил под кнутом и приблизился к Кончагу, Фонси подобрал со дна тележки Кончагов лук, наложил стрелу, натянул тетиву, насколько смог, и выстрелил. Тетива больно хлестнула Фонси по руке, — хорошо, рукав шубы смягчил удар, а то остался бы такой же багровый рубец, как те, что щедро раздавал на обе стороны Кзаг, — а черволюд заскулил и упал на спину, хватаясь за пробитую стрелой ногу. Его заметил Кончаг и пинком отшвырнул назад, к остальным. Черволюды схватили раненого и с обиженным плачем уволокли куда-то назад, и что-то подсказывало Фонси — не затем, чтобы перевязать рану. Из прохода раздался визг и смолк, подтвердив эти опасения.

Но черволюды всё прибывали и прибывали, и вот уже Кончаг перестал разгребать завал и вместо этого вертелся на месте, размахивая вытащенным из кучи обломков рычагом — Кзаг не успевал отгонять черволюдов. Он бросил кнут и выхватил из ножен на поясе длинный кинжал.

В голове Фонси словно лопнула какая-то плотина, и оттуда хлынули, завертелись обрывки стихов и песен, сплетаясь между собой, и сами сложились в стишок — Фонси помнил очень похожий, как будто слышанный в давнем детстве. Указывая пальцем то на одну, то на другую толпу черволюдов, Фонси прочитал этот стишок, словно злобную считалку.