Татьяна Зингер - Правила эксплуатации ведьмы (СИ)

молодому парню в небольшой поддержке? Не за деньги, правда.

— Лис, — варрена будто скрутило, но он промолчал, — я согласна на временное совместное

сосуществование, но с одним условием.

Юноша покопался в карманах перештопанной одежды, очевидно, в поисках четвертой

монеты. Я пресекла поиски жестом ладони.

— Починишь третью ступеньку на лестнице? Уж больно она противно шатается.

— Я сбегал не ради очередного угнетения! — огрызнулся юный разбойник.

— Какое угнетение? — Я дожевала несъедобный пирожок и отряхнулась от крошек. —

Взаимовыгодный обмен. Я предоставляю жилье, ты — помощь. Инструменты внизу. Если

отказываешься от предложения — выметайся вон.

Лис недовольно кивнул, с тяжелым вздохом удаляясь из кухоньки. Послышался звук

поднявшейся дверцы погреба. Я смерила уход нового знакомого довольной ухмылкой.

Работай, мальчик. Не только же мне страдать от сомнительного соседства.

Буквально в то же мгновение в дверь скромно постучались. Неужели толпа несчастных

побежит ко мне даже в выходной день? Кстати, нужно предупредить Лиса о «приработке»

его соседки, иначе он рехнется, завидев здесь полгорода.

Но нет, на пороге стоял сверкающий великолепием князь, несколько встревоженный, но

выражающий привычное благодушие. Всемил попытался войти. Я бесцеремонно загородила

проход собой, оскаливаясь во весь зубастый рот:

— Здравствуй! — От громкого выкрика князь аж отшатнулся. — Что-то случилось?

— Зайти думал. С праздником поздравить…

— Магия слабо сочетается с храмовыми празднествами, — честно призналась я. — Но

можем прогуляться.

— С удовольствием, — не привередничал Всемил. — Увы, у меня есть и одно нехорошее

известие.

Я спешно накинула поверх платья потрепанную кожаную куртку и выбежала, громко

хлопнув на прощание дверью. Обескураженному Всемилу хватило такта не спрашивать о

нервозности чародейки. Всяко лучше, чем если бы он заметил варрена, нагруженного

молотком и слабым желанием чинить ступени.

В связи с чудной погодой на улицу выползли представители различной фауны: начиная с

облезлых дворовых собак, усердно вылизывающих животы, и заканчивая стайкой пьянчуг, которые смущенно икали и старались не показываться на глаза благообразному князю.

Я впервые за долгие годы ощутила себя женщиной. Более того! Женщиной симпатичной

наружности. Платье подчеркивало тонкость талии и, невероятно, наличие выпуклостей в

области груди. Чем я хуже других обольстительниц? Начнем хотя бы с князя. В

доказательство своей привлекательности я изобразила милую улыбку и промурлыкала:

— О чём ты хотел мне рассказать?

Ресницы затрепыхались. Думается, судорожного моргания и испугался не привыкший к

подобной форме внимания Всемил. Он, тревожно сглотнув, начал:

— Вчера сбежал один преступник…

— Всего-то… Меня уже оповестили. — Я обиженно надула губки.

Далее я изобразила походку от бедра, но очередной жест соблазнения окончился, не успев

начаться, потому как я запуталась в собственном платье и едва не улетела в канаву. К

всеобщему огорчению, удержалась на ногах.

— Учти, он опасен, — стараясь выглядеть безразличным, продолжил князь. — Озлобленный

варрен способен на многое.

Угу, например, сейчас он чинит ступеньку.

— Не беспокойся, — И с гордостью выпалила: — Настоящая вед… колдунья запросто

обезвредит любого преступника.

— Я не собираюсь спорить с тобой. — Всемил указал на не облюбованную никем скамейку, куда мы и уселись, подставив лица солнечным лучам. — Кстати, насчет истинной колдуньи.

Ты, наверное, догадываешься, что являешься едва ли не единственной чародейкой в городе?

Да, приходили подобные мысли. Обычно они посещали меня в тот момент, когда в дверь

ломились очередные страждущие с целым букетом «неизлечимых хворей».

Я отвлеклась от разговора, заинтересовавшись окружающим миром. Мимо проплывали

разряженные по случаю потепления горожане. Женщины испепеляли статного князя

горящими взорами. Мужчины любопытно поглядывали на мои ноги, едва различимые под

тканью. Но потому как ветер чудил в своё удовольствие, низ платья постоянно стремился

оказаться в районе груди, и ноги представали перед счастливцами в полной красе.

Праздник ощущался в каждом движении. Невдалеке вовсю гудел базар, исходил сладкий

запах печеных яблок. Одурманивающе пахло заморской пряностью — корицей. Рот

наполнился слюной. Я пропустила половину размеренной речи Всемила и очнулась только

тогда, когда он спросил:

— Ты планируешь остаться в Капитске или в скором времени уедешь из нашего захолустья?

— Ты преуменьшаешь значение города, — любезно не согласилась я.

— Давай обойдемся без лести. Я и сам знаю, что город — дыра, которую мне оставили

родители. Те меньше всего хотели барахтаться в сточной канаве. А ты — наверное, единственное яркое пятно всей нашей глуши.

Яркое пятно покрылось пунцовым румянцем. Кроме того, свершилось долгожданное: юбка, повинуясь очередному порыву ветра, взлетела вверх, оголив ноги практически полностью.

Всемил аккуратно помог мне выпутаться из платья, ни единым жестом не выказывая

усмешки или восхищения. Мог хотя бы присвистнуть.

— У тебя наверняка есть мечты? — В голосе вопроса не звучало, но фраза была поставлена

именно вопросительным образом.

— Да как тебе сказать…

Моей единственной грезой было сбежать от болотной ведьмы. Я сбежала… всё, мечты

кончились.

— В конце концов, тебе необходим жених, а разве у нас найдется достойный?

Так тут не в достойности дело. Женихи ломятся в мои незапертые двери с поразительной

частотой — один разбойник-варрен в два десятка лет. Мне кажется, это — самая большая

проблема на пути к замужеству. Исключая то, что я жутко не хочу связывать себя

какими-либо узами.

Да и вообще, как можно познакомиться с «тем самым» мужчиной, если встречаются только

вылизанные до блеска князья да устрашающие варрены-малолетки?

— Я не особо искала.

Носок сапога стеснительно расковырял в песке целую яму.

—Знаешь, Лада, ты — невероятная женщина. И мне бы не хотелось, чтобы город потерял

незаменимую чародейку. Да и просто красавицу. — Князь лукаво подмигнул. — Я готов

сделать всё, чтобы ты осталась.

Его ладонь легонько коснулась моих пальцев, а у меня кончились любые колкости. Или у

меня завышенная самооценка, или только что нагрянул первый из предполагаемых женихов.

Несчастный.

Монета, равная сорока серебрянцам.

Пункт восьмой. Не просите у неё помощи

«Любой бескорыстный поступок имеет цену».