Дмитрий Казаков - Солнце цвета ночи

– Тогда за нами гонится тот мелкий жрец, – пояснил Ивар. – Даже не знаю, что лучше.

– Макрель скумбрии не слаще, – вздохнул Арнвид. – А след мы оставили такой, что слепой отыщет, если сильно захочет. Придется мне за дело браться, попробую сбить с толку тех, кто за нами идет.

– Сил-то хватит? – Ивар сел, в голове закружилось. – Или помочь чем?

– Не мешайте – и этого хватит, – эриль уцепился за ствол дерева, поднялся, некоторое время стоял, переводя дух, потом небрежно стряхнул с руки заползшую на нее змею.

Рептилия шмякнулась в траву и с недовольным шипением поползла прочь. Нерейд, которому гадина едва не свалилась на голову, проводил ее вытаращенными глазами.

Арнвид наклонился, поднял сухую ветку и принялся рисовать прямо на земле. Рука эриля дрожала, руны получались неровные, перекошенные, точно пьяные, но все равно загорались едва различимым в солнечном свете лиловым сиянием, потрескивали, выбрасывали искры.

– Да, это ловко придумано, – сказал Ингьяльд восхищенно. – Тот, кто пройдет здесь, не найдет и следов коровьего стада, даже если упрется носом в россыпь «лепешек».

– Погоди хвалить, – Арнвид тяжело дышал, по лицу его тек пот, ноги тряслись. – Может еще ничего не выйдет…

С таким усилием, будто палка в руке была из свинца, он провел последнюю линию, руны загорелись ярче, лиловое свечение поднялось стеной, коснулось верхушек деревьев и исчезло.

Ивар сморгнул, на мгновение показалось, что полупрозрачная дымка окутала лес.

– Все, – эриль повернулся, стало видно, что из носа у него течет кровь. – Я свое дело сделал, остальное за ва…

Он пошатнулся и если бы не вскочивший Даг, свалился бы наземь.

– Нерейд, Рёгнвальд, – приказал Ивар, – срубите пару шестов, попробуем сделать носилки.

– Не надо, – Кари поднялся, повел могучими ручищами. – Сколько в нем веса? Я так унесу, на плече.

Он подхватил Арнвида легко, точно ребенка, аккуратно перекинул через плечо.

– Двинулись, – Ивар первым шагнул через ручей, мгновением позже впереди оказался Даг.

Ему, лучшему следопыту, вести отряд через чащу, к далекому берегу, где ждет драккар, а соленые волны ласково облизывают его борта, приглашая отправиться в море…

Веки подниматься не желали, будто их приколотили, а каждая попытка пошевелиться отдавалась вспышкой боли.

– Ох, клянусь птицами Хрофта, – пробормотал Ивар сквозь стиснутые зубы, и открыл глаза.

Первые солнечные лучи пробивались через кроны, желтыми столбами висели в клубящейся под сводами деревьев сырой дымке. Орали птицы, приветствуя восход, потрескивал костер, около него негромко переговаривались дозорные – Нерейд и Кари.

Запах дыма перебивал мощный аромат свежей зелени.

Двое суток викинги шагали по лесу, почти не останавливаясь, шарахаясь от каждого шороха и все время ожидая, что из зарослей раздадутся вопли преследователей.

Ели, что удавалось добыть на ходу – птичьи яйца, самих птиц, фрукты, в которых Арнвид не нашел яда.

Вчера после полудня наткнулись на отбившегося от стада поросенка. Трясущимися руками содрали шкуру и принялись есть сырое, дергающееся и кровоточащее мясо.

Сил после этого добавилось, пошли быстрее, а вечером попали под дождь.

Потемнело так, будто ночь наступила раньше времени, гром грохотал у самых верхушек деревьев, в нем слышалось злобное раскатистое веселье, толстые как веревки струи хлестали сквозь кроны, били по спине и плечам, а ветер легко раскачивал мощные стволы.

Наземь летели ветви, листья, истошно вопили обитающие в чаще твари.

Когда дождь закончился, Ивар приказал искать место для стоянки. Трясущиеся от холода и усталости, промокшие до костей викинги все равно не смогли бы идти дальше.

Первую часть ночи Ивар, сберегая силы дружинников, отстоял на страже сам. Едва не вывихнул челюсти, руку исщипал так, что оставил синяки, но выдержал, не поддался дремоте.

Зато когда разбудил сменщиков, едва успел лечь – заснул как бревно.

– О, конунг очнулся, – заметил Нерейд, – а то решили, ты все, помираешь – так храпел, так храпел, остальных перебудил.

– Ладно тебе выдумывать, – Ивар потянулся, вслушался в хруст суставов и понял, что готов проспать еще сутки.

– Истинная правда, – рыжий викинг улыбался, в глазах сверкали искорки. – Рёгнвальд предлагал откатить тебя в кусты, Даг – треснуть дубиной по голове. Так что спас тебя Арнвид.

– Каким образом?

– Он просто перевернул тебя на бок, – Нерейд засмеялся, гулко захохотал Кари – точно в огромном дупле заухал филин.

– Шутники, – Ивар поднялся. – Надо бы Дага разбудить, отправить на охоту.

– Он ушел, – сказал Нерейд. – С первыми лучами солнца. Взял мой лук и был таков. Интересно только, чего он добудет с одной стрелой.

– Мясо, – Даг бесшумно выступил из кустов, с качнувшихся веток посыпались капли, засверкали, попав в солнечный луч.

На землю около костра шлепнулись две толстые, ярко раскрашенные змеи с размозженными головами и большая ящерица с гребнем вдоль спины и кровоточащей дырой в боку.

Лапы ее подергивались, глаза смотрели с холодной злобой.

– Дракона убил, хоть и мелкого, – лицо Нерейда перекосилось от отвращения. – Думаешь, мы будем жрать эту гадость?

– Не сомневаюсь, – следопыт снял с пояса нож. – Надо только приготовить как следует.

Он ловко снял со змей шкуры, выпотрошил их, так же как рыбу, а белое, как у курицы мясо порезал на ровные куски, насадил на палочки и воткнул их в землю около костра.

Пока подрумянивались, занимался ящерицей.

– А пахнет вкусно, – удивленно проговорил Кари, когда от мяса потек сладкий запах.

Спящие викинги зашевелились, начали дергать носами, беспокойно двигать руками.

– Ты можешь не есть, – с улыбкой сказал Даг, глядя на Нерейда.

– Не дождешься! – ответил тот сердито. – Что я, трус какой? Вдруг это мясо ядовитое? Вот я первым и проверю, чтобы если что, пожертвовать собой ради соратников!

Ухватил кусок мяса еще горячий, зашипел, начал перебрасывать с руки на руку, потом вонзил острые зубы.

– Ну как? – спросил Кари, сидящий с открытым ртом.

– Нормально, – ответил Нерейд, прожевав. – Только горячее еще.

– И полусырое, – добавил Ивар, велел берсерку: – Буди всех. Пока проснутся, как раз дожарится.

Даг взял ящеричную шкуру, завернул в нее внутренности, оттащил в кусты.

Вставали медленно, зевая и потягиваясь, но едва понимали, что аромат жареного не привиделся, тут же открывали глаза, начинали двигаться быстро, как крохотные рыбешки на мелководье. Бросались к костру, тянули дрожащие руки к мясу.

Ивар ел, не торопясь, ощущал, как с каждым проглоченным куском тело оживает, сердце бьется мощнее, в мускулы возвращается прежняя сила.