Дмитрий Казаков - Солнце цвета ночи

– Хорошо, – сказал Ингьяльд, похлопывая себя по животу, сквозь который уже не проглядывали позвонки. – Только что мы такое ели? Мясо нежное, тает во рту, пальчики оближешь…

– Как тебе сказать, – Нерейд улыбнулся ехидно, – скальд назвал бы этих тварей рыбами вереска или младшими братьями Йормундганда, мы же именуем их просто змеями.

Ученик эриля побледнел, затем позеленел, став как капустный лист, в горле у него квакнуло.

– Жаль, что вы не пожарили сердца, – проговорил Арнвид задумчиво. – Вон Сигурд когда сразил дракона Фафнира, съел его сердце и научился понимать язык зверей и птиц… Кто знает, может мы обрели бы великую мудрость?

– То дракон, а тут обычные змеюки, – Ивар поднялся. – Да и мудрости в тебе так много, что странно, как не лопнул до сих пор. А вообще, чего расселись? Поднимайтесь и пошли, а то Эйрик уплывет без нас.

Костер расшвыряли, головешки раскидали по кустам, а кострище присыпали землей – опытный человек все равно обнаружит, что тут разводили огонь, но вот когда, уже не скажет.

Земля после вчерашнего ливня оставалась сырой, чавкала под ногами, трава расползалась в зеленую кашицу, а следы оставались размазанные, большие, точно прошагал отряд исполинов.

Сквозь заросли приходилось продираться, перелезать через валежины, огибать завалы, где воздух от запаха гнили был густой, как вода в болоте. Идущие впереди Даг и Ивар орудовали клинками, перерубая сплетшиеся в сплошную стену лианы, ветки, усеянные острыми шипами.

В зарослях страшно и дико орали невидимые твари, викинги шагали в жарком сыром полумраке.

Даг ударил в очередной раз, но лезвие, вместо того, чтобы прорубить ветви, с глухим стуком отскочило, а занавес из зарослей, преграждающий путь, развалился на две части.

Они с шорохом поползли в стороны, обнажая что-то блестящее, неровное.

– Камень, клянусь лыжами Скади, – заметил Ивар.

– Бери выше, – из-за плеча конунга выглянул Арнвид. – Это статуя.

На викингов злобно и осмысленно пялилась громадная, в рост человека голова, высеченная из светлого камня. Она напоминала монументы, установленные в столице ольмеков, но лишь размерами, а изображала вовсе не человека-ягуара в шлеме.

На узком, как лезвие топора лице выделялся загнутый нос, круглые, точно у птицы глаза оказались лишены век и ресниц, вместо волос имелось что-то вроде чешуи.

Присмотревшись, Ивар разглядел вертикальные, как у зверя, зрачки.

– Это что еще за тварь? – спросил Нерейд. – И кому пришло в голову поставить ее посреди леса?

– Лес тут был не всегда, – Ингьяльд показал вперед, туда, где из зарослей колючего кустарника торчала колонна из черного камня, а еще дальше поднимался напоминающий пирамиду холм.

– Город, – севшим голосом проговорил Арнвид. – Древний, покинутый создателями… Сколько же ему лет?

– Кто знает, – Нерейд протиснулся вперед, бесцеремонно ухватил голову за нос, – в этих джунглях все так быстро растет… Ай!

Он отскочил, дуя на покрасневшие пальцы, а Ивару показалось, что глаза монумента на мгновение стали багровыми.

– Она меня укусила! – рыжий викинг подпрыгивал, размахивал руками.

– И правильно сделала, – резко сказал Ивар. – Кто знает, что за колдовство обитает тут или какие древние боги спят под развалинами? Лучше ничего не трогать!

Они обошли голову, миновали колонну, похожую на длинный сломанный зуб. Холм приблизился, стали видны торчащие из-под покрывающей его травы острые грани, какие-то оскаленные пасти.

– Я не я, если тут стоял не храм, – уверенно заявил Арнвид.

Пирамида была куда меньше, чем святилища Теночтитлана или Теотиуакана, ее почти целиком скрывали растения, но она производила жуткое, давящее впечатление, походя на голову притаившегося в засаде исполинского чудовища.

Наполовину скрытый кустами провал входа напомнил Ивару распахнутый рот, а охраняющие его статуи изображали тех же самых существ с птичьими лицами, чью голову викинги видели ранее.

Тела у них были тощие, не по-людски костистые, длинные тонкие руки свешивались ниже колен.

– Это боги у них такие? – осведомился Ингьяльд. – Или строители этого города выглядели подобным образом?

– Не знаю, – Ивар только в этот момент осознал, что не слышит привычных для чащи птичьих криков, жужжания насекомых, что лес вокруг пуст, как амбар в начале лета.

– Помню, у ольмеков я слышал легенду о народе людей-птиц, изгнанных богами с небес, – сказал Арнвид. – Они долго обитали в этих местах, а потом то ли ушли, то ли перебили друг друга…

За первой пирамидой показалась вторая, чуть поменьше, из зарослей выступили обломки разрушенного здания. Тут лианы обвили колонны, пробили пол, но до конца уничтожить все не смогли.

Под ногами хрустели обломки камня, порой попадались большие куски, искореженные и оплавленные, на некоторых виднелись бороздки, точно следы от чудовищных когтей.

Ивар ощутил, как морозец бежит по спине при одной мысли о том, что за существа могли оставить такие следы.

– Я чую боль, – сказал Арнвид, – боль и страх, они до сих пор витают здесь, как черное облако…

– Того гляди, какие призраки из-под земли полезут, – Нерейд поежился, не пытаясь скрыть тревоги.

Развалины обошли стороной, уткнулись в широкую стелу.

Ее поверхность покрывали тоненькие бороздки, образующие сложный, красивый рисунок. На нем широкоплечие, костлявые люди с длинными носами держали странного вида оружие, а у их ног лежали крошечные пленники, кровь текла из ран.

За спинами у носатых развевались крылья, похожие на те, что бывают у летучей мыши, но усаженные редкими перьями.

– Теперь понятно, кому они тут подражают, когда носят плащи из перьев, – заметил Арнвид. – Вот бы одного такого с крыльями найти и изучить хорошенько.

– Он бы тебя тоже изучил, – сказал Ивар. – В качестве завтрака или обеда. Пойдем отсюда!

Развалины были пусты и безмолвны, но викинги шагали, то и дело оглядываясь, пугливо вздрагивали, словно их хватали невидимые руки. Только Кари шел спокойно, меч в громадных ручищах обещал скорую гибель любому, пусть даже призраку.

Разрушенный город остался позади, потянулись обычные джунгли, но Ивар еще долго ощущал щекочущий спину взгляд, полный искренней, хоть и мертвой ненависти.

След обрывался. Если до этого места чужаки перли напролом, будто задались целью соорудить просеку до самого моря, то дальше лучшие следопыты не могли обнаружить примятых травинок, сбитых листьев, царапин на ветвях – всего, что оставляют идущие через лес люди.

– Они просто исчезли! – когда стало ясно, что поиски закончились неудачей, Гравицкоатль дал волю гневу. – Клянусь зеркалом Черного Тескатлипоки, это невозможно!

– Может быть, тут какое-нибудь колдовство? – осторожно поинтересовался командир воинов-орлов и невольно поморщился – рана, полученная в схватке с сапотеками, оказалась хоть и не опасной, но болезненной.