Юлия Дэйкина - Сновидица и лис

Даже голос его изменился. Хотя, с чего бы ему говорить голосом. Мы всегда предпочитали общаться мысленно.

— Мне не нужна никакая свобода, Огонек, только ты. — пробормотала я в ответ и поманила его рукой. — Иди сюда!

В ответ он лишь покачал головой.

— Говоришь, нужен я… хм… Зачем же тогда ты выбрала другого? Как я могу быть с тобой, зная о нем? Нет, крылышко, мне больше нечего делать рядом с тобой. Я ухожу.

Как? Почему? Мысли в голове закружились сотней вопросов. Ты не можешь уйти, Огонек!

— Не уходи! — последняя мысль материализовалась в крик. Я испуганно замолчала.

— Тогда иди же ко мне, во тьму… крылышко… — хриплый голос сменился вкрадчивым баритоном, и я непроизвольно сделала шаг к границе света. Что-то остановило меня. Мысль, о ком-то. Перед глазами отчетливо встал чуть насмешливый золотой взгляд и растрепанная серебристая копна волос.

— Фирлас… — одними губами произнесла я.

— Чтоо-о-о-о?! — взбешенно завопил мой собеседник тысячей голосов одновременно. Я испуганно отшатнулась, наблюдая, как тело Огонька плавится, растекаясь тьмой вокруг кольца света, окружавшего меня. Горло пересохло, сердце гулко билось о ребра. И еще был голос, тихий, словно шелест ветра. Он говорил мне о том, как Огонек бросил меня и больше никогда не вернется, как я останусь в этом подземелье навсегда. Одна. Живая, лишь до тех пор, пока горит светильник.

Я обхватила руками голову, пытаясь выцарапать оттуда этот голос. Шли часы, но он продолжал говорить, сводя меня с ума. Я уже не помнила где я и что я здесь делаю. Постепенно на второй план начало уходить даже мое собственное имя. А тьма вдруг показалась мне удивительно уютной. Всего один шаг и все смолкнет. Тьма обнимет меня, укутает, словно родная и заберет всю боль и страхи.

Медленно, придерживаясь дрожащей рукой за стену, я поднялась и сделала пару неловких шагов к границе света. Еще один шаг и наступит избавление. Всего один шаг…

— Крылышко! Стой! — приятный, звонкий голос на миг заглушил бубнящие монотонные нотки в моей голове. Крепкие руки ухватили меня за талию, оттаскивая от опасной границы.

Тепло. Тепло, которого я не чувствовала уже много дней, наконец вернулось. Тепло родных объятий, запах меда и луговых трав.

— Огонек! — облегченно выдохнула я и, кажется, потеряла сознание.

Просыпаться не хотелось. Мягкая шерсть приятно щекотала лицо, а глухое низкое урчание убаюкивало, почище любой колыбельной. Огонек снова обернулся огромной кошкой, а я по привычке спала, положив голову на его теплый бок. Нехотя, я открыла глаза, и вдруг осознав, где я, резко вскочила. Мы лежали в кругу света от фонаря, а давешней тьмы нигде не было видно.

— Прости, что я так задержался, крылышко. — послышался у меня в голове виноватый голос Огонька. — Я сердился. Уже и сам не пойму на что.

Я лишь отрицательно покачала головой и порывисто повисла на шее у своего друга. Сейчас мне не нужны были слова. Только его тепло и осознание того, что мы больше не в ссоре.

— Столько всего произошло. Даже не знаю с чего начать. — начала я.

— Я все слышал. Я все это время был рядом. — усмехнулся он.

— Был рядом и ни разу не вмазал Крайсу? Ты слышал, какие он гадости говорил?

— Ну, ты, знаешь ли, тоже за словом в карман не лезла. Вот я и не вмешивался. Но если нужно вмазать, ты только скажи… — отшутился он.

— Нет уж, — ухмыльнулась я в ответ, — так не интересно. С темным я сама как-то разберусь. Кстати о тьме. Что это была за пакость?

Огонек нахмурился и покачал головой.

— Не знаю, но оно сильное. И еще, оно не ушло насовсем. Я чувствую его рядом, но пока оно дремлет, я думаю, можно идти дальше.

Я коротко кивнула. Похоже, оно боится света. Пока мы освещены факелом, оно не подойдет ближе. Главное, не слушать проклятые голоса в голове.

Наскоро перекусив бутербродами с ветчиной из собранной темным сумки, мы с Огоньком осторожно двинулись в сторону приоткрытой двери. Внутри обнаружилась крутая лестница с изукрашенными орнаментами ступенями. Каждую из них отличал свой собственный барельеф, изображавший Рурка во всех возможных подвигах, от убийства драконов, до помощи по хозяйству бедным старушкам. Я с удивлением разглядывала искусную работу. Только гномы могли сотворить подобное чудо, сохранившееся столько веков. Хотя, орнаменты, щедро украшавшие стены больше напоминали эльфские, времен Тиаммарана. Уж я-то вдоволь насмотрелась на них на пустошах, где на поверхность то и дело выпирали части ушедших под землю храмов и усадеб.

Наконец, лестница окончилась очередным коридором. Огонек скользнул вперед, высматривая ловушки и другие возможные препятствия. Проход сделал один крутой поворот и уткнулся в небольшую, накрепко запертую дверь. Дух тут же оказался рядом, присел у большого замка и вытащил из-за пояса пару отмычек.

На вид, замок, украшенный великолепным латунным рельефом, казался не сложным. На деле же после нескольких попыток взлома и трех сломанных отмычек, Огонек в сердцах бросил на пол изогнутый кусок инструмента и витиевато выругался.

— Не знаю, кто делал этот замок, но без магии здесь не обошлось. Хотел бы я посмотреть на ключ к нему. — устало пробормотал он.

— Нам нельзя задерживаться. Пакость может вернуться в любой момент. — я опасливо покосилась на темную пасть коридора позади нас. Пока горели факелы, мы были в безопасности. Но задержись мы здесь подольше, может случиться непоправимое. Страх заставил меня соображать с удвоенной скоростью. Если дверь нельзя открыть или выбить, остается только выломать сам замок. С виду, он латунный, а значит, хорошо поддается огню.

— Отойди-ка, Огонек! — я вышла вперед, и аккуратно отстранив духа, достала врученный мне темным кинжальчик. Серебряное лезвие тускло посверкивало в оранжевом свете факела. Нож был достаточно узким, чтобы целиком войти в замковое отверстие. Я решительно выдохнула и максимально изящно провела в воздухе рукой. Тут же, повинуясь безмолвной команде, рисунок на моем предплечье вспыхнул радужным светом.

Сам по себе танец огня всегда был сложным, неистовым, требовавшим массу физических усилий и широкого пространства. Но, к счастью, для призыва нескольких духов требовалась всего пара движений руками. Уже через минуту серебристое лезвие вспыхнуло белым пламенем, постепенно окрашиваясь в оранжевый. Рукоять нагрелась вслед за лезвием и я, стараясь не терять концентрации, с некоторым усилием запихнула нож в отверстие. На миг, рукоять стала прохладнее, отдавая тепло внутренностям замка. А еще через минуту, латунный барельеф раскалился докрасна, и, брызнув снопом искр, начал растекаться.

В тот же миг Огонек оказался у меня за спиной и с нечеловеческой силой пихнул дверь вперед. В глубинах стены что-то хрустнуло, и створка поддалась, открыв взгляду очередной темный зал. Только на этот раз помещение было намного просторнее всех встреченных нами раньше.