Диэр Кусуриури - Край Ветров: Пироманс

— Тиха, я очень легко могу убить их всех, — негромко произнес Рин. — Любого, кто встанет на моем пути.

— Ой, какой ты опасный, — шутливо испугался Найк. — И меня зовут…

— Ты не понимаешь.

— Я-то как раз понимаю, — жестко ответил он. — У меня брат повелевает молниями с моих четырнадцати лет. Тут кота нагладишь — уже больно бьется, а этот… Я всегда знал, что маги — ходячие бомбы, но чем вы хуже мужика с пистолетом? И чем ты сейчас хуже себя несколько дней назад? С чего ты вдруг все это осознал и решил себя испугаться? Ты ведь всегда таким был.

— И точно, — медленно проговорил Рин. — Я всегда таким был.

Помолчали.

— И я не уверен, что вытащить Никс будет легко, — честно признался Найк. — Ты действительно думаешь, что способности кого-то убить достаточно? Они что, дураки и не ждут нас? Не подозревают, что за Никс кто-то придет?

— Я могу сравнять эту больницу с землей.

Найк почувствовал, что он не врет. Но испугаться не сумел. Ему показалось, что или он пугаться совсем разучился, или несущественно то, что говорит Рейнхард относительно уже произошедшего.

— Ты сам понимаешь, что именно это и не поможет, — Найк вздохнул. — Тут тоньше надо думать. Вообще, чего сидим? Почему никуда не идем? Раз нам известно местоположение больницы…

— Камориль ждем, — ответил Рин.

— Вот это поворот. Старый некромант все-таки сумел сюда добраться?

— Еще пока нет. Остальные сейчас пытаются придумать дальнейший план действий. А ему, как ты верно заметил, неплохо бы быть филигранным, так как права рисковать и бить в лоб мы не имеем — в этом ты совершенно прав. И да, ты бы там, наверное, пригодился.

— Ладно. Сейчас переоденусь… кстати, где тут все? И… — Найк прочистил горло. — Ты не мог бы выйти?

Рин не двинулся с места.

— Давай-давай, вали отсюда.

Рин остался сидеть.

— Ты нарываешься.

— А что ты мне сделаешь?

— О, заотвечал. Ну… хочешь, устроим спарринг? Только без фокусов. Может, это поможет тебе понять, что ты все еще просто живой человек из плоти и крови.

— Только что отреставрированный ты и я, пребывающий не в самой своей лучшей форме. Это будет выглядеть жалко.

— Какая разница, как это будет выглядеть!

Рин хмыкнул, улыбнулся, а затем даже негромко хохотнул, впрочем, не особо весело. Он встал и подошел к выходу из палаты:

— Твоя одежда в камере хранения. Я сейчас принесу.

— Ну… ладно, — удивленно ответил Найк.

Через полчаса он выписался из больницы (оценив выдуманное товарищами подставное имя — те постарались на славу) и, пока они шли на выход, успел заметить, как пялится на Рина персонал. А люди смотрели… как-то по-особенному. Не все, в основном те, у кого из-под медицинских шапочек пробивались светлые прядки.

— На тебя и раньше внимание обращали, а теперь что-то совсем бредовое творится, — заметил Найк. — На меня они вообще не смотрят, с моим-то цветом волос, — непривычно как-то. Почему, реально, за мной ты пришел, а не Кей? Тебя бы под замком теперь хранить… Что они от тебя хотят?

— На тех, в ком есть северная кровь, я, скорее всего, действую, как жареный стейк на любителей мяса — в смысле, они не то чтобы хотят меня сожрать, но я им определенно очень нравлюсь, — объяснил Рин. — Это им не подотчетно. Они, вроде как… ну, из-за того, что моя сила пробудилась, они теперь… готовы служить мне. Так что пускай смотрят.

— Бр-р, аж мурашки по коже. Что, правда что ли?

— Похоже на то, — невесело ответил Рин. — Но не волнуйся об этом, наверное. Мои силы сейчас на пределе. Воспринимай меня как… не знаю. Охранный амулет. Именно поэтому я за тобой и пришел — мне здесь некого бояться.

Найк слегка вздрогнул от этих его слов.

— Ладно-ладно, как скажешь, суперсильный ледяной элементалист.

— Исключительный чародей, — тихо произнес Рин.

— Нет, правда? — Найк остановился. — Вот так вот, да? А разве нет какой-нибудь комиссии, которая бы это определяла? Ты просто взял и назвался высшим титулом этих ваших гильдий? Что там с тобой произошло, в этом Лунном?

— Пойдем, расскажу, — ответил Рин спокойно. — Чтобы ты все знал.

Они вышли под обычное пасмурное небо Тасарос-Фесса, рассыпающее щедро сухой мелкий снег.

Пока они двигались пешком вдоль проезжей части, Рин рассказывал Найку о форте Лунном и обо всем, что видел там. Он рассказал о воскрешенных предках, о девочке-старике Люсе Мирсине, о шантаже и обещаниях, о ледяной армии, о призраке войны на границе, которого отсюда не видно, и о том, как он, Рейнхард Майерс Даблкнот, принял это все в один миг и тут же сумел высвободиться, а потом… А потом, судя по его рассказу, из-за угла вышла Кей, сказала что-то вроде: "Слышь, да хватит уже, пойдем!" — и они достаточно мирно добрались обратно на электродрезине.

— Значит, ты такой весь голый в темном зале висишь, а тут выходит маленькая девочка, — кивнул Найк, выслушав рассказ. — Ага…

— Это все, что тебя заинтересовало?

— Ну ладно, не все. Осознал ты такой свою силу, вышел из капсулы в темную залу, все еще голый, а тут входит такая Кей…

— Тиха!

— Меня зовут Найк. Попробуй запомнить, исключительный дуралей.

— Я не…

— Ладно-ладно. Так а что эти Дети Зимы теперь? Не выскочат ли они так же из-за ближайшего угла, чтоб затащить тебя обратно?

— Если ты про тех, которые в организации — да, скорее всего они знают, где я. Но я им больше не нужен. У них теперь хватает своих проблем. Я так и не разобрался, как там все на самом деле с этой осажденной границей и всем таким — но это не моя забота. Это не моя судьба. Может быть, когда-нибудь потом, через несколько лет, они залижут раны, восстановят базу и попытаются снова. Но тогда уже я намерен избавиться от проклятия Вьюги и всей этой излишней силы. Сейчас она нужна мне. Я сделаю то, что должен. А если Дети Зимы сунутся к нам сейчас — я прикажу им встать на мою сторону. Посмотрим, как их будет трясти. Они-то думали, что Белый Король — это просто сила… Но старуха Вьюга была щедра. Пожалуй, даже чересчур.

Они шли по мосту через замерзшую реку. Слева гудел бесконечный поток машин, перемешивая снег в серо-желтую кашу. Сверху он падал совершенно чистый и белый. Рин кутался в черное пальто и синий шарф и смотрел на Найка, щурясь.

— Ты поможешь мне? — спросил он.

Близорукие щурятся, чтобы лучше видеть.

— Ты мне, главное, потом огонька верни, — улыбнувшись, сказал Найк. Посерьезнел: — И параграф три поменяй на два. Я не хочу ей самого жестокого испытания. Ты не должен так ее мучить.

— Да уж, — хмыкнул Рин. — Ее и так испытывает жизнь, как может.

— И почему я раньше не догадался просто попросить?

Рин ничего не ответил. Дальнейший путь они преодолели молча. Найк думал о том, что они, по сути, делают сейчас одно дело, и внезапно осознал, что то дурацкое ощущение соперничества, которое терзало его раньше, куда-то ушло. Он смотрел на Рина и видел другого человека. И не в титулах и силе дело. Найк понял, что с этим парнем ему теперь нечего делить, нечем мериться и нечего ему доказывать. Это чувство было чем-то похоже на жалость, только тоньше, болезненней, и при этом чище.