Диэр Кусуриури - Край Ветров: Пироманс

— А мне всегда нравились мужчины постарше, — ответила Ир, вскинув тонкие брови. — А что? Карьера, внешность, ум — все при нем. Конечно, глянуть бы еще на него в менее официальной обстановке. Ну и если за ним какой грешок есть, кроме того, что он ваш шеф, — ты ж мне расскажешь?

Кей хохотнула, вспомнив любимый Янов свитер с оленями — совершенно сумасшедший, зелено-красный, вызывающий рябь в глазах и ненавидимый всем отделом.

— Что? Уже что-то вспомнила?

— Да так, — она отмахнулась. — Вообще, знаешь… мало кто из магов серьезно станет рассматривать поглощающего как потенциального партнера. Вот я и удивлена слегка, что шеф тебе приглянулся.

— Да не приглянулся, — Ирвис вздохнула, — это я так. Пока что он скучноват, как по мне. Но ведь в жизни всякое бывает. Верно?

И она сверкнула из-за темно-фиолетовой прядки хитрым черным глазом, и тут уже Кей окончательно убедилась, что эта плутовка знает все.

— Если ты захочешь поговорить со мной о чем-то — я всегда к твоим услугам, — многозначительно добавила Ирвис, тем самым окончательно добивая Кей.

Кей попыталась сделать лицо клинического идиота:

— Т-ты э-это о чем?

— Ну… — протянула Ирвис, отрывая листочек с проплывшего мимо кустика. — Сложно не заметить.

Она дыхнула на листок и приклеила его себе на лоб, остановилась, посмотрела на Кей:

— Не нужно иметь третий глаз, чтобы видеть, как между вами проскакивают такие разряды электричества, что впору покупать антистатический спрей.

Листочек отклеился и спланировал на асфальт, подхваченный ветерком. Кей сглотнула, чувствуя, что краснеет — бесповоротно, предательски, самым очевидным и натуральным образом.

— Пойдем-пойдем, — Ирвис потянула ее за край футболки. — О, смотри! Может, по мороженому? Ой, — она прикрыла рот ладонью, стараясь не рассмеяться.

У всех магов кроме официальных гильдейских названий были прозвища, и ледяных иногда называли "мороженками". Ир не могла не знать.

— Ирвис, ты надо мной издеваешься!

— Нет же. Правда. Про мороженое я случайно. Эти рожки — они вкусные, — Ирвис проводила взглядом лоток. — У меня и мысли не было… намекать, я же уже прямо спрашиваю! Не могу, короче, до конца понять характер ваших отношений, — она посерьезнела. — Вижу — но не понимаю. Как это получилось? Ведь ты же знаешь. Рин — он… ну… он как опасное, дикое животное.

Кей ничего не оставалось, как полностью с ней согласиться:

— Знаю.

— Он беспринципен, вероломен и эгоистичен.

В груди что-то кольнуло — стало обидно. За себя, за то, что Ирвис думает, будто Кей забыла. Не забыла.

— Он…

— … кроме того, что хороший друг, — добавила Ир.

— Ты во всем права, — произнесла Кей, стараясь на нее не смотреть. За деревьями голубело море — и Кей притворилась, что высматривает вдалеке тяжелые грузовые суда.

— Так что между вами происходит? — прямо спросила Ир.

Кей все же взглянула на нее:

— Мы… ну… как это у людей называется? На первой стадии? Ступени? Базе? Как там это говорят?

— То есть ты все-таки попалась.

— Ир, я… — она вздохнула. — Думаю, мне это ничем особо не грозит. Даже если вдруг что — я справлюсь.

Они какое-то время молча шли по тенистой аллее, и Кей думала о том, не врет ли самой себе.

— Знаешь, я немного удивлена, — призналась Ирвис.

— Мной?

— Нет, ты-то ладно, я тебя понимаю. Я удивлена, что он не идет дальше. То есть вы только целуетесь, и все?

— Вроде того, — ответила Кей, снова чувствуя необъяснимый и липкий стыд.

— Занятно.

— Пожалуй. Но именно поэтому я и… не слишком паникую. Все истории, что я о нем слышала, повествуют о быстром, легком, стремительном разрешении ситуации, мол, ни смысла, ни начала, ни развязки, и да, наивно было бы думать, что со мной-то такого не произойдет, но ведь пока что… пока что не происходит.

— Я понимаю, — серьезно кивнула Ир. — Классика. Читала такой роман в выпускном классе.

Кей воззрилась на нее недоуменно, и Ир поспешила объяснить:

— Приятно мечтать о том, что ты станешь той, кто изменит его. Любовь, все дела. Но ведь ты понимаешь, что это не так. Ты не сможешь его изменить.

— Я знаю, — сказала Кей. На сердце ее стало пусто и холодно, его в мгновение заполнила морозная черная тишина. — У меня уже есть опыт. Я видела что-то подобное и пыталась "менять". Я знаю, что это не работает. Конечно, у дураков вроде меня надежда имеет свойство возрождаться, даже будучи растоптанной в пыль. Дурацкая, неистребимая надежда на… чудо, что ли? Да, я поглощающий, но я — человек. Нам это свойственно, знаешь ли. И вот, наверное, я продолжаю это, потому что надеюсь, что… может быть… Нет, не так. Я надеюсь, что я не ошибаюсь в том, что вижу. А вижу я, что произошедшее повлияло на Рейни. Еще не понимаю, как, но знаю, что он теперь… немного другой. Это какое-то странное внутреннее ощущение, словно я что-то знаю, но забыла. Я не уверена, правильно ли это, но все равно будто бы готова увидеть чудо, если вдруг оно соизволит произойти. И это в моем-то возрасте. Господи, Ир, как ты смогла раскрутить меня на этот дурной разговор?

Она улыбнулась:

— Не благодари. А что насчет "изменился" — пускай это будет правдой.

До домика у самой воды оставалось уже немного. Кей пребывала в раздраенных чувствах — она действительно ощущала благодарность Ирвис и в то же время слегка опасалась. Одно дело — видеть взгляды и догадываться, другое — знать. Кей не понимала, почему именно ей так страшно, почему ей стыдно за этот разговор.

Конечно, лучше бы было молчать, но Ир не из тех, кто станет этой информацией манипулировать.

Что-то тут не так. Что-то она упускает.

И сейчас, когда они придут… Не о том надо думать, не о том!

Но мысли текли в совершенно определенном направлении.

Кей очень хорошо помнила, как началось это сумасшествие. Тогда, в Половинчатом Замке-с-Трещиной, спустившись вниз, они с Рином нашли в каминном зале спящего на лавке Аристарха — и все. Решили не трогать. Предложение шефа могло подождать до утра.

Но ни до утра, ни до возвращения домой не смог и не стал ждать Рейнхард. Он притянул Кей к себе, когда они поднимались наверх, и терзал поцелуями, умелыми, смелыми, горячими, словно не мог никак ими насытиться. Это было восхитительно неправильно. Кей задыхалась от этого жара, зарывалась пальцами в его волосы, когда он целовал ей живот, податливо гнулась в его руках, чувствуя себя легкой, тонкой, и если не счастливой — то будто бы замершей на краю крыши высотного здания, будто бы под нею — бездна, а она смотрит вниз и ничего на свете не боится.

Рин, распаленный, расхристанный, улыбался лукаво, будто специально не касаясь груди и не опускаясь ниже ремня. Он будто проверял, на что способны одни его поцелуи. Кей тогда толкнула его в грудь: хватит. Он сдержанно улыбнулся, вполне удовлетворенный тем, что получил, и не стал мешать ей, когда она, на ходу поправляя футболку, скрылась в своей комнате.