Стивен Эриксон - Падение Света (ЛП)

Келларас двинулся за белокожим воином. Безжалостная скорость, вождь мчится по коридору, направляясь, понимал Келларас, в Палату Ночи. Он ощутил почти унижение, спеша вослед, словно оказался на поводке. Каждый шаг — сдача, отказ от своей воли. Нечто внутри — мрачное, как обиженный ребенок, руки сжаты в кулаки — хочет вырваться наружу. И это, понял он почти с потрясением, правильно. Вечные извилины жизни, бесконечные сцены столкновения воль, шерсть дыбом, клыки выползают из-под оскаленных губ. « Трусливый пес наверняка укусит, не так ли? Они застают нас в худшие моменты, эти мужчины и женщины, которые должны править, но только толкают нас против тех, кто еще слабее. Такова их игра, не всегда осознанная, они уверены, что мы не восстанем против хозяев — пока враг остается в пределах досягаемости нашей тупой, оскорбленной ярости.

Что же ощутят солдаты Урусандера, когда последние враги разбегутся с глаз долой? Никого не осталось для обиженного ребенка. Игра окончена, хозяева велят идти домой.

Но смотрите на нас сейчас, как мы готовимся к привычному унижению. Как стремимся к ярости, столь знакомой и простой. Дитя внутри не выросло. И, помоги мне Бездна, не хочет расти».

Вдоль длинного коридора, по неровному, просевшему полу. У недавно починенных дверей из посеревшего черного дерева Сильхас Руин положил руку на кольцо и помедлил, оглядываясь на Келлараса. — Будь ближе ко мне, капитан.

Келларас кивнул, и этот жест усугубил унижение. Мысли закрутила сумятица, он ощутил какую-то ненависть к себе. «Вот, прости меня Мать, проклятие отдающих честь. Волк ведет стаю, остальные подставляют глотки».

Сильхас Руин открыл дверь и вошел в Палату Ночи. Келларас вошел следом.

Даже дар сверхъестественного зрения не мог побороть царившую внутри темноту. Даже слабое свечение дверного проема обрывалось в нескольких шагах.

— Закрой дверь, — велел Сильхас Руин.

Келларас потянул створку. Новая щеколда упала без звука.

Он вполне мог бы закрыть глаза. Остальные чувства тянулись и отдергивались, мир сузился до медленного биения сердца, хриплого дыхания. Мертвенный воздух лип к коже.

Сильхас Руин заговорил, испугав его. — Владыка Драконус? Пришло время!

Эхо быстро затихло.

— Легион Урусандера близок к низине Тарн! Скажите, Драконус, где ваши дом-клинки? Прошу отдать их под мое начало. Прошу понять необходимость вашего отсутствия на поле битвы.

Ему отвечало безмолвие.

Келларас слышал, как переминается Сильхас Руин — тихий стук кольца о рукоять меча, скрип подошв по глинистой почве. — Она не понимает, — сказал военачальник. — Нужно поговорить как мужчина с мужчиной.

Через миг лорд Драконус проявился, нереальный, окаймленный серебристым светом, словно тело его отражало нечто незримое — слишком холодное для пламени, слишком яркое для лунного света. — Сильхас, — сказал он, и улыбка сделала лицо мягче.

— Драконус. Благодарю, что пришли на зов. — Сильхас Руин помедлил. — Даже здесь вы должны чувствовать, как затягивается петля — мгновения отделяют нас от гибели государства, смерти слишком многих Тисте. Они увидят второй трон, Драконус. Увидят Отца Света рядом с Матерью Тьмой.

Казалось, Драконус потерял интерес уже на середине речи Руина, взгляд его блуждал — чуть коснулся Келлараса и прошел мимо, словно справа от него что-то происходило. — Ты сказал, она чего-то не понимает, — произнес он.

— Это дело мужской чести.

Драконус поглядел на него, подняв брови.

— Никто не примет вас, сир. Даже если она вступит в брак, вы навеки останетесь сожителем в глазах знати. Для Легиона Урусандера вы станете тем, кто унизил командующего пред вратами Харкенаса. Сторонники Лиосан увидят в вас похитителя Трона Света. Верховная жрица…

— И все это, — прервал лорд Драконус, — выставлено против простого дара любви.

Сильхас Руин на миг замолк. — Честь, сир, превыше всего. Если она покинет вас, дар не поможет. Отравленный, испорченный слабостью…

— Слабостью?

— Любовь, сир, есть явная слабость.

— Значит, она никогда не касалась тебя, Сильхас Руин.

— Я ли сделал государство заложником любви? — спросил Сильхас, и казалось — он задыхается. — Я сказал, нам нужно поговорить. Прошу, услышь мои слова, Драконус. Ее любовь к тебе неоспорима — даже твои враги не спорят с ней. Кто бы посмел? Она отказалась от всего — от детей, ибо все мы блуждаем, отлученные от сердца матери. Что за упрямство. Она погружает королевство в пропасть разрушения…

— Просто любовь, Сильхас.

— Тогда почему она не выходит замуж?

Драконус горько рассмеялся. — Этого выбора мы были лишены…

— Тебе нужно было настоять. Постепенно все проглотили бы это. Сделай ты так, не было бы гражданской войны. Даже рождение Лиосан…

— Нет, — отрезал Драконус. — Не так.

— О чем ты?

— Отец Свет родился в тот же миг, как она приняла свой титул. Азатеная Т'рисс не создавала его. Только освятила. Более того, Лиосан необходимы. И не только они.

— Тогда… гражданская война нужна Матери Тьме?

Его лицо помрачнело. — Ах ты, смерт… — он одернул себя и сказал спокойнее: — Нет. Это детище всех вас. Всех лиц в боевом строю, всех отдающих команды губ. Она рождена теми, что отвернулись, хотя не должны были. Теми, что ставили целесообразность выше достоинства, сделав королевство миром зимы, слишком суровым и жестоким для сентиментальных глупцов. Теми, что лишены воображения и храбрости…

— Храбрости? Ты, скрывшийся в этом… в этом ничто … смеешь бросать вызов нашему мужеству?

— Считаешь себя смелым, Сильхас Руин?

— Без сомнения!

— Тогда… отложи меч.

— Сдаться?

— Ты так это назовешь?

— Они возьмут город! Поставят второй трон! А, ты, консорт, будешь изгнан!

— Все это, — отозвался Драконус, — не откровение.

Сильхас Руин покачал головой. — Никто не посочувствует твоему бедствию, Драконус. Не после всего. Пролилось слишком много крови.

— А, и это ты тоже вменяешь мне в вину?

— Тебя будут гнать…

— И тогда они, — вмешался Келларас, словно расталкивая мужчин, — разобьют сердце Матери.

Голос его заставил замолчать и Драконуса, и Сильхаса; последний беспомощно повернулся к капитану.

— Итак, — сказал Драконус после долгой паузы, — чего ты от меня ждешь?

— Она слушает, лорд Драконус?

Тот покачал головой: — Сейчас это наш мир, старый друг, — и добавил, чуть склонив голову: — Вижу, рука твоя не оторвалась от меча. Значит, никакой капитуляции.

— Мы не можем, — бросил Сильхас. — Слишком многое мы проиграли. Проиграли всё.

Драконус неспешно кивнул, задумавшись и сузив глаза. Встал, ожидая.

Сильхас Руин колебался.

Слезы заполнили глаза Келлараса, но он не мог отвернуться. «Нет. Сильхас, не делай так».