Марсия Андес - Псы. Наказанные небом.

Это просто сон. Я живая. Я в комнате, куда нас вчера привела Семь с братом, я теперь одна из Псов, и я…

Я сажусь, запуская пальцы в волосы и сжимая голову.

— Ты кричала во сне, — я слышу, как Итани присаживается возле кровати на корточки. — Всё нормально?

— Да, — я прокашливаюсь и сажусь нормально. — Просто кошмар.

— Я поняла, — девушка хлопает меня по плечу. — Так здорово всё вспомнить, такая лёгкость теперь…

Она потягивается, вставая. К моей кровати подходит Скотт, натягивая чёрную футболку.

— Не скажи. Это место последнее, куда я хотел попасть. Не думал, что окажусь среди Псов, мне говорили, что здесь опасно, — парень внимательно смотрит на меня. — Ты в порядке?

Я прикрываю глаза, не обращая внимания на возню в комнате. Уже все проснулись. Проведя ладонью по лицу и смахнув со лба капли пота, я вздыхаю.

Единственная мысль липкой паутиной страха охватывает моё сознание. И я не знаю, что делать.

«Я ничего не помню».

— Я не вспомнила, — почти хриплю я. — Я до сих пор ничего не помню.

Я поднимаю испуганные глаза на ребят, которые внимательно смотрят на меня, словно ожидая разоблачить во вранье. Скотт пронзительно, а Итани непонимающе. Кажется, они сами такого не ожидали, как и я.

Почему я ничего не вспомнила? Почему ко всем вернулась память, а ко мне нет? Почему я? Столько вопросов, и ни одного чёртового ответа. Я готова тут всё разнести, чтобы хоть кто-то мне сказал, что тут происходит.

Эрик застёгивает змейку своей чёрной кофты с бордовой эмблемой собачей лапы и подходит к нам, собираясь что-то сказать, но его взгляд тут же падает на мой бейджик, и его лицо кривится.

— Крыса, — выдавливает он. — Эй, вы уже слышали событие дня? — блондин разворачивается к остальным, смеясь. — Среди Псов завелась Крыса! — он поворачивается обратно. — Как это отвратительно, — на его лице уже нет даже намёка на улыбку. — Куда смотрит лидер? С роду не было, чтобы таких отбросов, как ты, приводили в логово.

— Остынь, Эрик, — Скотт не выдерживает. — Мы все здесь равны. Не тебе судить о том, откуда мы пришли, не думай, что у тебя больше прав, если ты изначально родился среди псов.

Я поджимаю губы, всё больше и больше злясь из-за этой глупой ситуации. Если бы я только вспомнила, если бы я только могла вернуть свои воспоминания.

Я свешиваю ноги с кровати, вставая на пол, и теперь уже оказываюсь почти наравне с Эриком — он выше меня на пол головы.

— Если ты хочешь задеть меня, то у тебя ничего не получится. Я не знаю, о чём ты тут бормочешь, дворняга, — отворачиваюсь, замечая на своей тумбочке аккуратно сложенные вещи.

— Как ты меня назвала? — блондин хватает меня за белую кофту, но Итани отталкивает парня в сторону, вставая между нами.

Эрик щурится, прожигая меня взглядом, я же совершенно никак не реагирую. Остальные продолжают переодеваться, не обращая на нас внимания.

— Жалкое зрелище, — дворняга смотрит на Скотта. — Пернатый, — переводит взгляд на рыжую. — Лис, — а потом снова на меня. — И Крыса. Посмотрим, насколько вы лучше нас.

Блондин отступает, отрывая от меня глаза, и подходит к своей тумбочке, бросая на неё свой бейджик. Меня бесит то, что его кровать в нескольких сантиметрах от моей. Это невыносимо. Это злит. Это сжигает меня изнутри. Это заставляет ненавидеть ещё больше.

— Не обращай внимания, — Итани улыбается. — Все они делаются крутыми на своей территории. Аж тошно.

Я пожимаю плечами, притягивая к себе одежду. Она состоит из чёрной жилетки на молнии без рукавов с эмблемой собачей лапы на груди, чёрных спортивных штанов и таких же кроссовок, с бордовой каймой. У всех одежда разная, но вся она одного и того же цвета с проблесками бордового.

На Итани толстовка с капюшоном и спортивки. На Скотте рубашка на пуговицах. На Эрике футболка. На остальных кофты и водолазки.

Я быстро стаскиваю с себя белоснежную одежду и переодеваюсь. Все мои мысли заняты лишь одним: я ничего не помню. Что мне делать? Как мне теперь справляться дальше.

— Знаешь, я думаю, тебе стоит поговорить с нашими кураторами. Думаю, они знают, почему ты ничего не вспомнила, — Скотт садится на мою кровать.

Я киваю. Мне ничего больше не остаётся. В конце концов, скоро об этом узнают все, и в том числе и Семь с Кэйлом. Лучше предупредить их заранее.

Словно навстречу мои мыслям дверь открывается, и в комнату заглядывает Кэйл.

— Тащите свои задницы на обед, мы отведём вас в столовую, а потом вас ждёт инструктаж по технике безопасности и прочей чепухе, которую, слава всевышнему, не мне вам рассказывать.

Парень исчезает в коридоре, Итани хлопает меня по плечу и направляется к выходу. Я жду до самого конца и выползаю из комнаты самой последней. Все стоят в стороне и ждут распоряжения наших кураторов, а я не решаюсь заговорить с ними при всех, чтобы не давать Эрику лишнего повода для насмешек.

— Вперёд, потом налево и до конца коридора, — командует Семь, а когда все сдвигаются с места и идут в нужном направлении, собирается обогнать их, но я хватаю её за запястье, останавливая.

Девушка удивлённо оборачивается, вскидывая бровь.

Я медлю, но потом всё же решаюсь.

— Я ничего не вспомнила.

Меня кто-то хватает за плечо и прижимает к стене с такой силой, что дыхание перехватывает, и я забываю, как дышать.

— Что значит, ты ничего не вспомнила? — надо мной нависает Кэйл.

Я вижу, как последний из нашей группы заворачивает за поворот, оставляя нас.

— Я же сказала, — раздражённо бросаю я. — Я проснулась и поняла, что до сих пор ничего не помню, что из этих слов тебе не понятно?

Парень сжимает челюсть, делая небольшой выпад, наверное, чтобы ударить меня за дерзость, но сразу останавливается.

— Кори! — Семь машет кому-то рукой. — Догони новеньких и отведи в столовую, пожалуйста!

Парень машет в ответ и кивает, но я не успеваю его разглядеть, потому что Кэйл заталкивает меня обратно в комнату. Следом заходят близнецы, прикрывая дверь. Лизбет прислоняется спиной к двери, чтобы никто не вошёл, а Кэйл садится на ближайшую кровать, пристально наблюдая за мной. Я не знаю, что они от меня хотят услышать, кроме как слова о том, что я ничерта не помню.

— Такое бывало раньше? — спрашиваю я.

— Чтобы память не вернулась? — переспрашивает Семь. — Нет. Я никогда не слышала о таких случаях.

Они все пристально разглядывают меня, словно экспонат, и это бесит.

— А возможно то, что она вернётся позже? Через несколько часов или дней? Хоть что-то? Почему именно я ничего не помню, мать его?!

— Не ори, — Кэйл облизывает засохшие губы — его язык плавно скользит по ним, исчезая.

— Не было таких случаем за последние несколько лет. Не знаю, как в других отрядах, но у нас точно нет. Эти таблетки… — Семь треплет свои волосы. — Они рассчитаны специально на определённое время. Они действуют только двенадцать часов, плюс быстрее во сне. Поэтому после того, как человек просыпает, он всё помнит.