Наоми Новик - Выкорчеванная

— Нешка? — позвала Кася, задрожавшим от страха голосом. Я молчала. Она смотрела на меня через огонь, и ее лицо сперва казалось улыбающимся, потом несчастным, ее губы зашевелились, пробуя… пробуя разные эмоции. Я сделала еще один шаг назад, и стало хуже. Она наклонила голову, ее глаза уставились на меня, слегка расширившись. Она пошевелилась, сменила позу.

— Нешка, — произнесла она, но уже не испуганно, а уверенно и тепло: — Все хорошо. Я уверена, ты меня спасешь.

Дракон за моей спиной молчал. Я судорожно вздохнула и ничего не сказала. Мое горло сдавило. Я умудрилась выдавить шепотом: «Aishimad».

Между нами нарастал жгучий горький запах.

— Пожалуйста, — произнесла она. Ее голос внезапно прервали рыдания: актриса четко по сценарию шла от одной сцены к другой. Она протянула ко мне свои руки, подошла ближе к огню, ее тело наклонилось вперед. Она подошла слишком близко. Запах стал сильнее: запахло опаленной зеленой листвой, полной сока. — Нешка…

— Прекрати! — прокричала я. — Прекрати.

Она прекратила. Какое-то мгновение Кася стояла, застыв, потом уронила руки и ее лицо стало пустым. По всей комнате запахло гнилой древесиной.

Дракон поднял руку: «Kulkias vizhkias haishimad», — произнес он, и от его ладони возник луч света, направленный на ее кожу. Там, где свет ее касался, я видела зеленые тени, переплетенные как многочисленные слои лежащей на друг на друге листвы. Из ее глаз на меня смотрело нечто с неподвижным и странным, нечеловеческим лицом. Я его узнала: это было то же создание, которое пыталось отыскать меня в Чаще. Здесь не было ни следа моей Каси.

Дракону почти пришлось тащить меня на себе, проходя сквозь стену обратно до входа в гробницу. Когда мы оказались по другую сторону, я соскользнула на пол рядом со своей щепоткой сосновых иголок и отрешенно уставилась на нее почти с ненавистью за то, что они украли у меня ту ложь. Я не могла даже расплакаться. То, что произошло было даже хуже Касиной смерти.

— Должен быть способ, — произнесла я, поднимая голову к нему почти с детской мольбой, капризом: — Должен быть способ изгнать это из нее. — Он промолчал.

— То заклинание, что вы использовали на мне…

— Нет, — ответил он: — Оно не для этого. Очищающее заклинание едва-едва сработало на тебе. Я предупреждал. Ну, что — она пыталась убедить тебя убить себя?

Мне передернуло при воспоминании от ощущения тех жутких мыслей, что прокрались в мою голову. «Сварить полынь с тисовыми ягодами… быстрый яд».

— Вас… — ответила я.

Он кивнул:

— Это в стиле Чащи: подтолкнуть к моему убийству, а затем заманить тебя обратно.

— Что это такое? Что за… тварь у нее внутри? Мы называем это Чащей, но эти деревья… — внезапно я кое-что поняла: — они тоже заражены, как и Кася. Она живет в деревьях, а не само по себе.

— Мы не знаем, — ответил волшебник. — Она была здесь до нашего появления. А может и задолго до их, — добавил он, кивнув головой на стены со странными надписями. — Они ли пробудили Чащу или вызвали ее появление, но они какое-то время сражались с ней, и она их уничтожила. Эта гробница все, что осталось. На этом месте стояла более древняя башня. К тому времени, когда Польня заявила свое право на эту долину и снова пробудила Чащу, от нее ничего не осталось, кроме груды древних руин, рассыпанной по земле.

Он замолчал. Я же, поджав к груди колени, сидя на полу, погрузилась в собственные мысли. Меня безостановочно трясло. Наконец, он с трудом произнес:

— Ты готова позволить мне положить этому конец? Скорее всего, нам уже нечего спасать.

Я хотела ответить «да», хотела убить эту тварь, уничтожить ее… тварь, что спряталась за Касиным лицом, которая, чтобы разрушить все, что она любила, использовала не только ее внешность и руки, но и то, что хранилось в ее душе и в ее мыслях. Мне было почти все равно, осталось ли в ней что-то от прежней Каси. Если это так, то я не могла себе представить худшего ужаса, чем быть запертой в собственном теле, которое стало похожим на чудовищную марионетку. И больше не могла злиться на Дракона за то, что он сказал, что она умерла. Что спасти ее было не по силам тому волшебству, что он знал.

Но когда он считал обреченным себя, я его спасла. А я еще так мало знала, запинаясь на каждом шаге от одной невероятной вещи к другой. Я представила себе боль, ожидавшую меня после открытия нужного заклинания в книгах — месяц, год спустя:

— Еще нет, — прошептала я в ответ: — еще нет.

Если прежде я была посредственной ученицей, то теперь превратилась в ужасную, но в ином смысле. Я погрузилась с головой в книги, и даже заглядывала в те, что он не позволял брать с полок, если не мог поймать меня за руку. Я просмотрела все и вся, что смогла найти, хваталась за новые заклинания, прорабатывала их в лучшем случае до середины, бросала и торопилась дальше. Я кидалась выполнять заклинания, не зная, хватит ли мне сил — словно бежала по волшебному лесу не глядя, сметая в сторону колючки, не обращая внимания на царапины и грязь.

Почти каждые несколько дней находилось что-нибудь обещающее слабую надежду, способное убедить меня, что стоит попробовать. Дракон отводил меня вниз к Касе, чтобы испытать мое новое средство, что бывало намного чаще, чем по-настоящему стоящих попытки находок. Он позволил перевернуть свою библиотеку вверх дном, и не было ни одного упрека, если я проливала на его стол масло или рассыпала порошки. Он больше не настаивал, чтобы я отпустила Касю. За это и его молчание я его еще больше ненавидела, потому что понимала, что он позволяет мне самой убедиться в бесплодности моих попыток.

Она… та тварь, что в ней жила… больше не пыталась притворяться. Она следила за мной своими птичьими глазами, и слегка улыбалась жутковатой улыбкой, когда мои труды пропадали втуне:

— Нешка-Агнешка, — порой тихо напевала она раз за разом, когда я пробовала новое заклинание, чтобы я сбивалась. Обратно я возвращалась, чувствуя себя избитой и больной до самых костей, чтобы снова в слезах с трудом вскарабкаться вверх по лестнице.

А тем временем в долине цвела весна. Если бы я потрудилась выглянуть из окна, что в последнее время я делала крайне редко, я бы увидела, как каждый день ставшее белым бурное течение Веретянницы уносит прочь тающий лед, как на лугах образуются обширные проталины, ползущие следом за отступающим снегом вверх по горным склонам. По долине серебряными струнами проносились ливни, а я внутри Башни иссыхала как пустыня. Я заглянула на каждую страницу Ягиной книжечки, и во множество других томов, содержащих более подходящие мне заклинания, а также все, что бы мне не предлагал Дракон. Множество заклинаний исцеления, очищения, обновления, жизни — я перепробовала все, что обещало малейшую надежду.