Наоми Новик - Выкорчеванная

Возвращаясь в мою комнатку, Кася шла за мной по коридорам, узким лестницам, под конец почти бежала бегом. Она смотрела на меня беспокойными глазами, пока я запирала дверь, прислонившись к ней спиной словно прячущийся ребенок.

— Это все из-за королевы? — спросила Кася.

Я посмотрела на стоящую посередине комнаты подругу, освещенную пламенем очага, позолотившим ее кожу и волосы. На какое-то мгновение мне она показалась незнакомкой с Касиным лицом. На мгновение я пустила внутрь себя темноту. Я отвернулась от нее к столу. У меня здесь было несколько сосновых веток, которые я решила держать под рукой. Сорвав пригоршню сосновых иголок, я подожгла их от камина и вдохнула дым, острый горьковатый запах и прошептала свое очищающее заклинание. Странное чувство исчезло. Кася с несчастным видом сидела на кровати. Я виновато посмотрела на нее — она заметила мелькнувшее подозрение в моем взгляде.

— Я подумала тоже самое, — произнесла она. — Нешка, меня следует… может быть и королеву, нас обеих, следует… — ее голос дрогнул.

— Нет! — отрезала я. — Нет. — Но я не знала, как поступить. Я сидела у камина, тяжело дыша от страха. С внезапным порывом я повернулась к огню, сложила чашечкой ладони и произнесла мое прежнее учебное заклинание иллюзии. Маленький и не желавший расставаться с большим числом колючек розовый кустик начал отращивать неуклюже карабкающиеся ветки по краям каминной решетки. Медленно напевая, я придала ей аромат и призвала кучку гудящих пчелок. Краешки листиков чуть загнулись, пряча божьих коровок. Тут я вызвала рядом с розой образ Саркана. Я вспомнила его ладони под моими: длинные тонкие осторожные пальцы, гладкие мозоли от пера, тепло, исходящее от его кожи — и он обрел плоть сидя рядом со мной у камина и одновременно в его библиотеке.

Я напевала свое заклинание иллюзии снова и снова, наполняя его устойчивым серебристым ручейком силы. Но это не было похоже на вчерашнее очаговое дерево. Я смотрела в его лицо, в его темные хмурые сердито смотрящие на меня глаза, но это не был по-настоящему он. Я поняла, мне нужна не просто иллюзия: не его образ, не его запах или голос. Не потому ожило очаговое дерево в тронном зале. Оно выросло из моего сердца, из моего страха и памяти, из опаляющего ужаса в моем животе.

Роза в моих руках расцвела. Я посмотрела поверх лепестков на Саркана, и позволила себе почувствовать его руки на моих руках, те места, которых едва коснулись его кончики пальцев, соприкосновение наших ладоней. Я позволила себе вспомнить его тревожащее дыхание, шорох его шелкового наряда и кружев между нашими телами, его фигуру напротив во весь рост. Я позволила себе вспомнить свой гнев, все, что я узнала, о его секретах и тайнах. Я отпустила розу и схватилась за лацканы его кафтана, чтобы встряхнуть его как следует, чтобы накричать на него, чтобы поцеловать…

И вдруг он моргнул и посмотрел на меня, и где-то за его спиной вспыхнул огонь. Его щеки были густо испачканы сажей, в волосах запутались крупинки пепла, а глаза покраснели. В камине потрескивал огонь, и эхом с ним потрескивало отдаленное пламя в лесу.

— Ну что? — спросил он хриплым, недовольным голосом. Это был он. — Что бы ты ни делала, мы не сможем делать это долго. Я не могу отвлекаться.

Мои пальцы вцепились в ткань. Я чувствовала грубоватые стежки под руками, крупинки пепла на руках, гарь в носу и вкус пепла во рту:

— Что происходит?

— Чаща пытается овладеть Заточком, — ответил он. — Каждый день мы выжигаем ее, но уже уступили ей целую милю. Владимир выслал на подмогу из Желтых болот всех солдат, которых смог, но этого недостаточно. Что король, отправит людей?

— Нет, — ответила я. — Он… они затевают новую войну с Росией. Королева сказала, что Василий отдал ее Чаще.

— Королева заговорила? — резко переспросил он, и я снова почувствовала тот же неприятный перестук подступающего к горлу страха.

— Но Сокол накладывал на нее заклинание, — сказала я, споря скорее с собой, чем с ним. — Они испытывали ее шалью святой Ядвиги. В ней ничего не было. Ни следа, никто из них не видел никакой тени…

— Скверна не единственное орудие на службе Чащи, — ответил Саркан. — Простой пыткой точно так же можно сломить человека. Она могла отпустить ее нарочно, заставив себе служить, но не запятнав, чтобы этого не было заметно с помощью волшебства. Или Чаща могла в нее что-то поместить или где-то рядом. Плод, семя…

Он остановился и повернул голову, высматривая что-то невидимое для меня. Потом резко произнес:

— Отпускай! — и высвободил свою силу. Я отшатнулась от камина и больно ударилась об пол. Розовый куст осыпался прахом и исчез вместе с волшебником.

Кася метнулась, чтобы подхватить меня, но я уже поднималась на ноги. Плод, семя. Его слова зажгли во мне страх.

— Бестиарий, — сказала я. — Балло собирался попытаться его очистить… — Меня еще слегка шатало, но я все равно повернулась и бегом бросилась прочь из комнаты, подстегиваемая тревогой. Балло собирался рассказать королю о книге. Кася бежала рядом, поддерживая мои первые неловкие шаги.

Едва мы миновали первую из служебных лестниц, до нас донеслись крики. «Поздно! Слишком поздно!» — твердил мне топот моих ног по камню. Я не могла понять, откуда доносится крик. Он исходил откуда-то издалека и странным образом преображался эхом в коридорах замка. Я бежала по направлению к залу Чаровников, миновав двух вжавшихся в стены горничных, мявших в руках сложенные простыни. Мы с Касей как раз завернули к следующей ведущей вниз до самого первого этажа лестнице, когда внизу полыхнуло белое пламя, отбросив на стены остро очерченные тени.

Ослепительное пламя погасло, и я увидела Солю, пролетающего мимо выхода с лестницы. Он впечатался в стену со звуком, с каким падает влажный мешок. Мы спустились вниз и увидели, как он сползает вниз и лежит неподвижно. Его глаза были открыты, но зрачки закатились. Из носа и рта текли струйки крови, по груди расплывались кровавые полосы.

Из коридора, ведущего к залу Чаровников, выползла тварь, которая почти заполнила своим телом все пространство от пола до потолка. Это было скорее не животное, а какая-то мешанина из их пугающих частей: голова как у страшной собаки с одним-единственным огромным глазом на самом лбу, ее пасть была наполнена зазубренными острыми лезвиями, которые выглядели скорее как кинжалы, чем клыки. Из распухшего тела торчали шесть мощных мускулистых ног с львиными лапами. Все тело было покрыто чешуей, словно у змеи. Чудовище зарычало и так быстро понеслось в нашу сторону, что я даже не успела пошевелиться. Кася схватила меня и потащила вверх по лестнице. Тварь приналегла, и просунула в лестничный пролет морду, клацая зубами, подвывая и разбрасывая вокруг из пасти зеленую пену. Я выкрикнула: «Polzhyt!» — отшвыривая от нас эту рожу, опалив ее и всю лестницу потоком пламени. Обожженная тварь, взвизгнув, отдернулась назад в коридор.