Нидейла Нэльте - Слепая совесть

Хочу узнать, кто выбирает ему одежду, но не могу придумать вопрос, который не звучал бы обидно. Предположение о женской руке и вовсе выбивает из головы желание лезть в его жизнь.

— Сколько тебе лет, Дарсаль? — спрашиваю зачем-то.

Приоборачивается в мою сторону, ежусь под пронзительным омаа.

— Двадцать восемь, моя госпожа.

Конечно, не может быть, чтобы у него никого не было! Да он же… Ох, снова вспоминаю про остальных Стражей, еще заметят, как я им любуюсь, да и расспросы наверняка услышат. Приходится замолчать, поискать взглядом жениха, отвлечься на созерцание вершин. Помогает. Даже возникает великолепная мысль — позвать робота, запустить тихую музыку, чтобы ни о чем не думать.

Здесь он впервые начинает глючить, виснет, вместо музыки выдает набор неясных слов на инопланетном языке, тревожно мигает индикаторами. Пока не перезагружается.

С тоской осознаю, что скоро совсем сломается.

Идем какое-то время молча. Приближаюсь к фертону Пени, на облучке сидит одна из служанок. Тщетно пытаюсь вспомнить имя.

— Как она? — спрашиваю, бросив бесполезное занятие. Я и советников-то не всех выучила.

— Спит, моя госпожа, — отвечает девушка, даже не заглянув внутрь.

И как-то мне это не нравится, словно Пенелию уже забрали в подруги, а я снова осталась где-то за гранью общего круга. Понимаю, что глупо, но ничего не могу поделать. Бросаю взгляд на Дарсаля, тот едва заметно кивает. Ну да, никто не рискнул бы обманывать при Страже.

Выходит жених. Почему-то вместо того, чтобы скрасить мое одиночество, только подчеркивает его. Идет рядом, прячет руки от холода, что тоже задевает. Мог бы и мои погреть.

— Робот барахлит, — вздыхаю невпопад.

— А ты чего ожидала? — удивляется Иллариандр. — Знала же, что у нас не просто так техники нет.

— Знала. Но все равно грустно. Музыка…

— Я тебе лучших музыкантов вызову. — Император, как обычно, улыбается, своими ямочками вызывая желание улыбнуться в ответ.

— Пени все еще болеет, — добавляю.

Жених морщится, словно хочет прочитать нотацию, но ничего не отвечает.

Отвлекаюсь оглядыванием окрестностей. С непривычки идти вверх тяжеловато, дыхание сбивается, но стараюсь не показывать.

Дорога огибает склон — справа крутой подъем, но фертоны пока идут нормально. Красиво здесь, только как-то беспокойно. Полосы туманов на вершинах скал. А может, все дело в том, что приближаемся к границе. Тяжело рвать последние связи с домом.

Император молчит, чуть впереди идет Ивен, сзади — Дарсаль. Хочется заговорить, разогнать мрачные мысли, только слова в голову не приходят.

Вдруг замечаю за валуном небольшой красный цветок. Трепещет на ветру, и как его сюда занесло? Тянусь машинально сорвать, не достаю.

Император останавливается. Кажется, снова недоволен… не пойму.

— Купена красная, — сообщает. — Редкость в здешних краях и вообще мифическое растение. Считай, тебе повезло. — Бросает взгляд на Дарсаля.

Жду, что сам сорвет. Мне никогда еще мужчины цветы не дарили!

Однако Иллариандр стоит, зато Дарсаль делает шаг вперед, легко дотягивается до камня, подает мне стебель с красными искорками. Чувствую, как заливаюсь румянцем. Слуги глазеют, а я не знаю, что и сказать.

— Даришь цветы моей невесте, Дарсаль? — Император поднимает бровь, на лице странная улыбка.

Начинаю паниковать, не знаю, за кого страшнее: за себя или за Стража.

— Своей госпоже, мой повелитель.

— Дерзишь? — Взгляд жениха становится хмурым, не могу понять, с чего это он!

Сам же обернулся, Страж, наверное, воспринял как приказ… Дарсаль мгновение всматривается в императора, словно не может разглядеть, после вдруг опускается на колено, склонив голову:

— Прошу простить, мой повелитель.

Иллариандр отворачивается, как будто потеряв всякий интерес. Проводит взглядом по моему цветку — прямо не знаю, что с ним делать. Вышвырнуть подальше? Но вижу застывшего Дарсаля и не могу.

— Ты ведь сам ему приказал, — говорю тихо.

— Учись быть императрицей, Ноэлия. Слуги — всего лишь слуги, ты не должна привязываться к ним крепче необходимого. А они не должны забывать, что в любой момент их могут заменить на более подходящих.

Это он о Дарсале? Или все-таки о Пени? Сердце стучит в горле, к глазам почему-то подступают слезы. Не могу видеть Дарсаля на коленях. И в то же время осознаю, что напоминание императора достигло цели. Дарсаль по-прежнему сделает все, что ему прикажут, остальное — иллюзия.

Привыкай к одиночеству…

Дарсаль

Император чем-то недоволен. Сам ведь оглянулся, даже Ноэлия заметила, если уж я неверно истолковал. Уходит, так и не позволив подняться. Ноэлия двигается было за ним, после оборачивается, все-таки делает жест. Встаю, молча иду следом, усиленно сдерживая омаа. Ненавижу публичные представления, когда пытаются указать мне место на людях.

Все верно. Слуги — всего лишь слуги. По милости и с дозволения императора.

Чувствую усмешку Ивена. Сжимаю зубы. Ноэлия вдруг останавливается, придерживая робота.

— Я пойду в фертон, — говорит.

— Конечно, любимая, — откликается повелитель, не оборачиваясь.

Хочу привычно поддержать, но императрица помощь не принимает, молча поднимается сама. Подходит к котенку, протягивает цветок. Один из немногих, которые четко видят Стражи, наполненный яркой красной энергией. Котенок вскакивает, хохлится, отползает назад, шипит. Странно. Присматриваюсь, внутри густой ауры едва заметное шевеление. Котенок чихает, Ноэлия поспешно убирает купену на стол. Жду, что начнет расспрашивать, как обычно. Но молчит. Переводит робота в другой режим, что-то высматривает на появившемся экране. Струйки мысленных команд. Достает бумагу с ручкой, пишет.

Ложусь. Пытаюсь присмотреться, что там: вроде бы имена, будто схему составляет. Не совсем понимаю какую. Не навязываюсь.

Еще раз провожу омаа по котенку, но он уже успокоился, сопит.

На душе муторно, словно тысячи шаматри разрывают в клочья. Моя должность — все, что у меня сейчас есть. Что я буду делать, если император или императрица сочтут, будто не подхожу? Но именно она, моя должность, моя ответственность и обязанность, стоит между мной и единственной женщиной с чистой синей аурой.

Я должен заботиться о невесте императора. О своей госпоже. Не может ведь быть такого, что получу приказ ей навредить? Но обрывки разговоров, новых знаний, история с Марисом заставляют раскрыть глаза и задуматься. Каким же невнимательным дураком я был, отгородился от всего мира и ничего не желал замечать! Вот, например, тот отряд, что следует на пределе соприкосновений омаа. Почему он пересекает границу другим перевалом? Впрочем, нас всегда учили быть верными безоговорочно, исполнять приказы без рассуждений. Отбрасывать личные желания, уплотнять омаа, пока эмоции не перестанут иметь значение.