Ирина Северная - Безупречный элемент (СИ)

— Постойте, — снова тон почти приказной, чеканный, — разве так уж ваш мозг, э-ээ… растворен, что вы не в состоянии поддержать нашу светскую беседу еще минуту?

— Но мы не беседуем! — возмутилась Фреда. — Вы все время меня о чем-то спрашиваете, а сами не отвечаете почти ни на одни мой вопрос.

— На какой же ваш вопрос я не ответил сейчас?

— Почему Метте называет вас уменьшительным вариантом имени? Это как-то…

— Причудливо, да.

Он усмехнулся или ей послышалось? Фреда тряхнула головой.

— Нет, в ее устах это звучало как раз не причудливо, а очень… по-дружески, что ли. Почти нежно, знаете ли… — сказала и тут же осеклась. Господи, что она несет! Что за зелье было в этой бутылке?

— А как вас называли ваши друзья? — поинтересовался вампир.

— Фред, Рика и даже Фредди. Но ни один из этих вариантов своего имени я не люблю.

— Хм…А какой же вариант вам по душе?

— Фреда. И никак иначе, — уверенно заявила она.

— В таком случае, еще раз с Рождеством вас, Фреда, — произнес Вагнер, и от звука его голоса, ставшего вдруг еще более низким, бархатистым, вкрадчивым, по коже девушки побежали мурашки.

— Еще раз спасибо… Рейн… — ответила Фреда и тут же нажала кнопку отбоя.

Быстро положив, почти бросив, телефон на стол, будто он обжег ей руку, она уставилась на прибор. Что это сейчас такое было? С кем она говорила целых пять минут ни о чем? Её собеседник просто не мог быть тем самым Вагнером, с которым ее путь пересекся несколько недель назад.

На миг показалось, что он сейчас зачем-то перезвонит, и она снова услышит его голос, который звучал как урчанье огромной дикой кошки и будоражащейвибрацией отдавался в каждой клеточке тела…

Отмахнувшись от несуразных мыслей, Фреда решительно закупорила бутылку вина, отломила от буханки солидный ломоть, взяла самое красивое яблоко и перебралась на диван. Устроившись поудобней, принялась медленно жевать хлеб с яблоком вприкуску и смотреть на огонь в камине, изредка переводя взгляд на светящуюся огоньками елку и на темноту за окном. Воображение ее отключилось, работало только восприятие данной, сиюминутной реальности, которое жадно впитывало звуки, запахи и ощущения этой особенной рождественской ночи.

Не понимая многого из того, что чувствовала и переживала, Фреда начала просто доверять себе.

Задремав на диване под тихо звучащую музыку Грига, она растворилась во всем, что ее сейчас окружало. Растворилась настолько, что когда сквозь полусон почувствовала что-то, не испугалась и не удивилась, потому что ждала, хоть сама и не знала чего…

Сон мягко удерживал в своих объятиях, а реальность проникала сквозь сновидения. Все смешивалось, переплеталось, насыщало сознание четкими образами. Образы в свою очередь сливались в единое действие, наполненное смыслом и чувствами.

…Снова она виделакрепкий и надежный бревенчатый дом на склоне горы. В обособленности его расположения не былоощущения затерянности и одиночества. Наоборот, все это походилона маленький, защищенный мир, населенный кем-то особенным, наполненный спокойствиеми надеждами его обитателей.

Сознание устремилось к дверям дома: надо заглянуть внутрь, увидеть тех, кто там находился…

…В следующий миг Фреда уже ощущала саму себя, дремлющую на диване, освещенную отблесками пылающих в камине дров. Она чувствовала чье-то присутствие прямо за дверью дома. Не двигаясь с места, прислушалась.

Страха не было, только волнение, от которого чуть сбивалось ровное дыхание. Дверь открылась, и кто-то тихо зашел, приблизился, ступая неслышно, чтобы не потревожить. Фреда уже не спала, но продолжала притворяться спящей. Она чувствовала, как от движения незваного гостя шевельнулся воздух, как кто-то медленно осторожно, чтобы не испугать, склонился к ней. До нее долетел запах, кажущийся странно знакомым — аромат покоя, безмятежности и чистоты. К ней наклонялись все ближе, легко и ласково коснулись волос…

…Фреда сделала шумный, судорожный вдох и резко села на диване. Широко распахнутыми глазами обвела комнату, понимая, что по-прежнему здесь совершенно одна. Сон казался предельно реальным, и такими же настоящими ощущались прикосновения, запахи, звуки.

Фреда быстро спрыгнула с дивана, схватила куртку, натянула теплые, высокие сапоги и выскочила на улицу.

Зимняя ночь такая тихая, что слышно, как потрескивали под гнетом снега ветки елей. Фреда побежала в сторону фьорда, оглядываясь на ходу по сторонам. Она быстро двигалась, глубоко проваливаясь в сугробы и с трудом вытягивая ноги, чувствуя, как снег забивался в сапоги и сразу начинал таять.

Добравшись до места, где начинался спуск к воде, остановилась, тяжело дыша. Взгляд ее устремился туда, где открывался выход из фьорда в море.

Фреда приложила руку к груди и чуть сильнее прижала Хранитель. Прикосновение амулета к коже ощущалось теплым и пульсирующим, словно живым.

Что-то заставляло вглядываться вдаль, искать зрительного и эмоционального контакта с тем, что находилось сейчас вне поля видимости, но душой и сердцем становилось все более понятным и близким…

Холодно, темно, пусто.

Но он не ощущал холода, прекрасно видел в темноте и привык к пустоте.

Дом все так же стоит целый и невредимый. Лео не продал его, регулярно оплачивая необходимые счета, и сохраняя в тайне, что владелец именно он.

От прошлого остались только стены: все вещи, вплоть до мелочей, всю мебель он уничтожил еще тогда. За прошедшие годы испарились все запахи, напоминавшие тот мир, который здесь некогда существовал.

Лео поднялся по тихо скрипнувшей под его шагами лестнице на второй этаж и вошел в комнату, которая когда-то была спальней Мэдисон. Бревенчатые стены и низкий потолок, перечерченный массивными балками, показались ему гробом, в котором похоронена не только часть прошлого, но и частица его самого со всеми несбывшимися ожиданиями и упущенными возможностями.

В доме не осталось ничего, напоминающего о Мэдди и детях, но для Лео здесь все говорило, шептало, кричало об их присутствии. Ему не нужно прижимать к лицу предмет одежды, хранящий слабый аромат, чтобы вызвать в своей памяти образ любимой женщины. Он и так видел ее повсюду. Призраки прошлого следовали за ним и возникали в сознании по первому желанию.

Он и сейчас видел Мэдисон, стоящей посреди комнаты.

Она расчесывала длинные, потемневшие в суровом климате пряди, изящно склоняя голову набок. До Лео долетал тонкий аромат трав, которыми всегда пахли ее волосы.

Она выглядела совсем девчонкой, капризной, строптивой, упрямой. Именно такой, какой он хотел видеть ее.