Ирина Северная - Безупречный элемент (СИ)

Фреда покосилась на него, думая, что он шутит, но увидев совершенно невозмутимое лицо Рейна, не сдержалась и рассмеялась, представив невозмутимо-надменного вампира-мага, читающим книжки про маленького волшебника.

А он, обнимая девушку, ощущал, как ее страх, словно нити едкого дымка, истончается и улетучивается, принося облегчение им обоим. Он мог бы успокоить ее, как тогда, когда впервые увидел, но не стал этого делать. Больше никакого влияния, она сама должна научиться владеть собой и своими чувствами.

Боялась она не его, но он знал, что может вызвать эта эмоция у Фреды. А что если она испугается Аспикиенсов и устроит им более чем наглядную демонстрацию своих талантов? Достаточно вспомнить гуляш из вампира Оливера, оставшийся от него в музейном подвале.

Сейчас надо убедить Фреду, что страх — любой страх — это слуга, а не господин. Ей необходимо научиться управлять им, а иногда и просто заглушать любыми доступными способами. Но тогда получался своеобразный замкнутый круг.

Она должна стать практически бесстрашной, находясь среди вампиров. Но для человека страх является нормальной эмоцией, отвечающей за самосохранение. Освободиться от него означало избавиться от здравого смысла, умения распознавать опасность и лишиться прочих полезных навыков, помогающих выживать.

На эмоциях, тонкой уникальной сенсорике, судя по всему, и базировались все способности Фреды, и если их приглушить, неизвестно, как это снова повлияет на ее природную сущность.

Фреда повернулась к вампиру и сказала уже серьезно:

— Расскажи, кто и почему обратил тебя.

— Расскажу, но не сейчас, — ответил он твердо.

Она безмолвно согласилась, понимающе качнув головой. Рейн неохотно ослабил объятия, но она вдруг прильнула к нему сильней, удержала, обвивая шею рукой, прикоснулась к его щеке, проведя по ней потеплевшими пальцами. Прикосновение напомнило совершенно забытые ощущения того, как весеннее солнце своими лучами согревало лицо, когда он был еще человеком. Что бы там не утверждали его сородичи, желая выглядеть убедительно невозмутимыми и неподверженными слабостям, подобные эмоции иногда проступали и накрывали даже самых «овампирившихся», мешая правильно ощущать свою нынешнюю сущность. А это было для вампира не просто некомфортно, но и опасно.

Рейн поцеловал Фреду в макушку, и, заставив себя разжать руки, отодвинулся на противоположный край дивана. Помня для чего позвал ее, он немедленно стал говорить обо всем, что ей следовало знать перед визитом к Аспикиенсам.

Говоря о страхе и необходимости уметь его контролировать, а не подавлять, он осознавал, что ставит перед Фредой нелегкую задачу: она еще и силами своими владеть толком не умела, а тут требовалось гармонизировать сверхъестественные способности и вполне естественные человеческие инстинкты.

Он говорил и сквозь звучание слов осознавал всю иронию того, что они с Фредой находились в абсолютно схожем положении. Чувства к ней сами по себе были приватной частью его сущности, но они пробуждали в нем внешние сентиментальные проявления, которые не были предназначены для посторонних глаз, и ему следовало, как и Фреде, научиться с этим существовать.

А научиться владеть собой и своими эмоциями обоим нужно за оставшийся до визита к Смотрящим один день. Завтра он обязан отвести Фреду в резиденцию к Аспикиенсам и официально представить ее, как нового адепта Творящих кровь.

— Какого дьявола ты приперся, Вуд? — с усталым раздражением поинтересовался Лео, увидев Тайлера, входящего в его номер после короткого стука в дверь. — Я же сказал, что тебя это все никаким боком не касается.

— А я решил, что касается. И плевать мне, что ты сказал, — отрезал незваный гость.

Тайлер уселся в кресло на металлическом каркасе, обитое черной искусственной кожей и вытянул ноги.

— Этот внезапный интерес к детям Мэдисон поначалу показался мне твоей очередной блажью, но все, оказывается, не так уж и просто, — сказал Вуд. — Не знаю, что успел узнать ты, но я могу рассказать все, что известно мне на эту самую минуту. Тебе интересно?

— Выкладывай, — отозвался Лео, с прежним раздражением.

— Сначала Леона, — заговорил Вуд, игнорируя недовольство собеседника, — сейчас она снова в Праге и…

— Что значит «снова»? — вскинул бровь Лео.

— Это значит, что, даже находясь в розыске, она по подложному паспорту на несколько дней уезжала в Норвегию, провела там Рождество, а сейчас вернулась. Если хочешь больше подробностей, то, пожалуйста — она летела рейсом до Тронхейма, а там словно исчезла. Мы так и не смогли выяснить, где она была все те дни.

— Откуда сведения?

— Все оттуда же. Независимые информаторы. Каждый раз новые, как мы и договаривались, чтобы не возникало лишних вопросов и ненужной заинтересованности. От тебя, как ни странно, тоже бывает очевидная польза. Точнее от твоих деньг, которые поистине творят чудеса, если их правильно и вовремя применить.

Лео пропустил сарказм Вуда мимо ушей.

— Когда, говоришь, она была в Норвегии? — нахмурился он.

— Улетела перед Рождеством. Пара дней, как вернулась обратно. Вижу, ты этого не знал, — с удовлетворением заключил Тайлер.

— Я сам сюда прилетел пару дней назад из Норвегии, — проговорил светловолосый вампир, и на его застывшем лице не отразилось никаких эмоций. — Я был там… В доме на острове.

Вуд с минуту очень внимательно смотрел на Лео.

— Не знаю, что и сказать, — проговорил он, пожав плечами. — С некоторых пор я твердо верю, что случайных случайностей не бывает. Все совпадения — это предопределенность.

— Философия, Вуд, дело хорошее, но, в данном случае, ни о каких случайностях уже и речь не идет. Нас всех куда-то тащит. Ну, тебя — не знаю куда, — сказал Лео, бросив на собеседника небрежный взгляд, — а вот Леону, Джейка и меня точно куда-то понесло. Похоже, случилось то, что «написано мелким шрифтом в каждом договоре».

— Ты о чем?

— Я про обряд, который мы провели. Ведьма тогда сказала, что ограничивает заговор «четырьмя элементами». И постоянное действие наложенного заклинания можно гарантировать, только если о нем будут знать и помнить не больше двух живых и двух НЕживых. Помнишь?

— Ну, естественно помню! — отозвался Тайлер. — Но мы все условия соблюли. О том, что было сделано, знаем только мы трое — я, ты, и ведьма. Двое вампиров и человек. У нас еще «запас» оставался. На одного живого…

Лео поднялся с кресла, которое занимал все это время, прошелся по номеру и, исчезнув из поля зрения, остановился где-то за спиной своего гостя.