Тори Халимендис - Самая темная ночь

Это было правдой. Герцогиня уже получила несколько писем, в которых в самых учтивых выражениях было написано о надежде вскоре увидеться с сыном покойного Генриха. А распечатав письмо дерзкого щенка Солейского, Ингрид и вовсе скрипнула зубами от злости. Граф прямо-таки издевательски передавал свое почтение дражайшему кузену, будущему правителю.

— Где же мы им возьмем наследника? — пробормотал Роланд. — Разве что выдадим за него какого-нибудь постороннего парня. Или же объявим, что Ланс скоропостижно скончался.

— Прямо перед тем, как вступить в права наследования? — ехидно спросила Ингрид. — И ты думаешь, что члены совета сплошь идиоты, не способные заподозрить неладное? А вот вторая твоя идея вовсе не лишена смысла.

— Значит, нам нужно найти парня подходящего возраста, и дело решено, — обрадованно забубнил Роланд.

Жена смерила его презрительным взглядом.

— Ты последние мозги пропил? Нам нужен юноша не просто подходящего возраста, но еще и обладающий аристократическими манерами, причем его никто из членов совета ранее видеть не должен, иначе наш обман тут же вскроется. Далее, внешность подставного Ланса тоже весьма важна.

— Не ищи проблему там, где ее нет, — отмахнулся самозваный герцог. — Никто не знает, как именно должен выглядеть наш пасынок. Друзья Генриха запомнили его сына ребенком.

— Да, но синеглазый темноволосый мальчик не может вырасти в зеленоглазого блондина. Кроме того, пышущий здоровьем парень нам тоже не нужен. Он должен производить впечатление болезненного дурачка, чтобы никому в голову даже мысль не закралась о том, что было бы неплохо сменить в Бранвии правителя.

Роланд, воодушевившийся было тем, что ему в голову пришла столь блестящая мысль, быстро сник.

— Ну и где мы такого отыщем? — уныло спросил он.

— Пожалуй, в тех местах, где ты обыкновенно проводишь время, такие уж точно не встречаются, — ехидно заметила Ингрид. — Впрочем, столь ответственную задачу я тебе и не доверю. Ты за столько лет не сподобился даже разыскать сынка Литора, хотя в твоем распоряжении была вся гвардия герцогства и вся казна Бранвии, чтобы заплатить осведомителям. Так что можешь не волноваться, дорогой муженек, этим вопросом я займусь сама. Все-таки теперь у меня есть союзники понадежнее.

И не успел Роланд открыть рот, чтобы разузнать об этих новых союзниках, как герцогиня вылетела из кабинета, едва не хлопнув дверью по лбу супруга.

Ингрид мерила в нетерпении шагами небольшое пыльное помещение, где была назначена встреча. Ее то и дело пробивала нервная дрожь. Герцогиня то сцепляла пальцы в замок, то проверяла, в порядке ли прическа, то разглаживала ладонями невидимые складки на платье. Даже привычное средство — несколько глотков вина — не помогло ей успокоиться. Кого она увидит сегодня? Того Лунного Воина, соблазнить которого ей некогда удалось, Саддама, или же пришедшего на последнюю встречу притягательно-мрачного незнакомца, что не назвал ей своего имени? Ингрид в волнении облизнула пересохшие губы. Она опасалась и Саддама, нутром чуя в нем опасного неприрученного зверя, от которого в любой момент можно было ждать удара в спину. Но незнакомец и вовсе пугал ее до дрожи в коленях. А еще она заметила в его взгляде ледяное презрение, от которого ей стало не по себе. И она, словно маленькая девочка, сама себя уговаривала, что она находится на своей земле, что сотрудничество с ней выгодно Воинам Луны и что страшиться ей нечего. Но пальцы все равно дрожали, а когда в углу сгустился сумрак, герцогиня в волнении закусила губу. Кто? И тут же издала вздох облегчения и некоторого разочарования — Саддам.

Она скользнула к нему и обвила руками его шею. Страх внезапно сменился диким возбуждением, и Ингрид, не сдержав стона, прильнула к горячему мужскому телу и слегка прикусила смуглую шею. Саддам напрягся, и на мгновение герцогине показалось, что сейчас он отшвырнет ее от себя. Но нет, он просто взял ее за плечи, разворачивая спиной к себе и заставляя упереться руками в стену. Отчего-то в такие моменты он не желал видеть ее лица, но Ингрид и не думала протестовать: в любом случае, подобного наслаждения ей не дарил никто. Даже воспоминания о давно покойном Оскаре померкли в ее памяти после первой же близости с Саддамом.

Потом она привалилась к стене, прижалась пылающей щекой к ледяному камню, впилась в шероховатости пальцами и ногтями, чтобы не соскользнуть обессиленно на грязный пол прямо к ногам Лунного Воина. Ингрид прекрасно знала, что не должна выказывать слабости. Оступишься раз — и тут же окажешься растоптанной. Восстановив дыхание, она неспешно оправила одежду, подтянула корсаж платья, пригладила волосы и лишь затем повернулась к невозмутимому, как и прежде, Саддаму.

— Приближается день, когда мой пасынок должен вступить в права наследования, — она с удовлетворением отметила, что голос ее звучит ровно и холодно. — Полагаю, вам Ланс в качестве герцога нужен не более, нежели мне.

Лунный Воин ничего не ответил. Впрочем, Ингрид была уже уверена, что теперь-то она знает, кто в их союзе является главным — и это был не Саддам, но, увы, и не она.

— Состоится торжество, а еще соберется совет по этому поводу. И мне нужно будет кого-то предъявить бранвийской знати. Все должны быть уверены, что сын Генриха жив, но сам не испытывает желания управлять герцогством.

— Нужен подходящий человек?

— Да. Сейчас я опишу, как примерно мог бы выглядеть Ланс.

— Не стоит. Мне нужен портрет его отца, чтобы создать личину.

— Это возможно? — изумилась Ингрид.

— Возможно все, вопрос лишь в цене. Парочкой сироток из приюта здесь не обойтись.

— Хорошо, — облегченно выдохнула герцогиня. — Скажите, что вам нужно. Я все устрою. Обещаю, я выполню все ваши условия в обмен на помощь.

Она поежилась от холода и резко захлопнула окно. Теплая шаль на плечах никак не могла согреть озябшее тело. Бьянка подошла к камину и вытянула руки. И вздрогнула, ощутив прикосновение чужих ладоней к талии.

— Вернулся?

Дыхание перехватило, на лице расцвела счастливая улыбка. Саддам легким поцелуем коснулся ее волос.

— Вернулся. И сразу поспешил к тебе.

Не оборачиваясь, Бьянка чуть откинулась назад в кольце сильных рук, крепче прижалась спиной к мужской груди. Саддам потянул шаль вниз с ее плеч, но в его объятиях Бьянка уже согрелась.

— Хорошо. Все дела уладил?

— Да, — сухо ответил он.

Бьянка знала, что возлюбленный не желает рассказывать ей о своих таинственных делах, но совсем сдерживаться не могла — ей было интересно все, что имело хоть малейшее отношение к жизни Саддама.

Он подхватил ее на руки, устроился в кресле, усадив Бьянку себе на колени. Она прильнула к нему, прижалась щекой к плечу, слегка прикоснулась губами к обнаженной коже над воротом сорочки.