Тори Халимендис - Полузабытая легенда

— За обретение утерянной короны, — провозгласил хозяин первый тост, отступив от традиций.

Впрочем, мои спутники охотно выпили и за корону. Я так и вовсе подозревала, что им все равно, за что именно они пьют, но вслух столь крамольные мысли, разумеется, не высказывала. Мне же самой горная слеза — неслыханное дело! — уже порядком поднадоела, но объявить об этом означало нанести гостеприимному хозяину огромнейшее оскорбление, так что я быстро отпила глоток, постаравшись не поморщиться при этом, и закусила тоненьким до прозрачности ломтиком буженины. Бирюза тем временем наполнила мою тарелку кусочками куропатки, тушеной капустой и свиными сардельками. Еда у гномов была принята сытная и обильная, угнаться за ними я никак не могла, а вот мужчины не отставали. Я все еще жевала куропатку, когда жена Терзариса принесла блюдо с фаршированным зайцем, вызвавшим довольные возгласы.

— Моя жена — отменная стряпуха, одна из лучших во всем Подгорном Королевстве, клянусь своим молотом, — заявил хозяин.

— Согласен, — поддакнул Диего, перекладывая себе на тарелку огромный кусок пирога с грибами. — Предлагаю за это выпить.

Мастер Терзарис взглянул на него с уважением.

— А ты мне нравишься, парень, — внезапно отбросив церемонности, сказал он. — Из тебя вышел бы преотличный гном, вот будь я эльф плешивый, коли не так!

Келебран, как раз отхлебнувший яблочного сока из большой кружки, при этих словах поперхнулся, уголок рта дел Арьянте дернулся, а я с недоумением перевела взгляд с одного на другого. Гном был занят тем, что разливал самогон по стаканам, его жена ушла за очередным блюдом, так что странную реакцию гостей они не заметили.

— За тебя, Бирюза! — взревел Терзарис, стоило хозяйке подойти к столу и поставить на него блюдо с румяными пирожками. — Наш уважаемый гость предложил выпить за лучшую хозяйку Горного Королевства!

Бирюза смутилась и покраснела, но было отчетливо заметно, что похвала ей льстит.

Дальше пошли уже более традиционные тосты. Пили за удачу, за богатую жилу, за острую секиру, за здоровье всех присутствующих по очереди. Бирюза, оправдывая высокое звание лучшей хозяйки Горного Королевства, подала сладкое: пироги с яблоками и тыквой, творожную запеканку с изюмом, орехи в меду. К мастеру Громмышу мы вернулись уже ближе к середине ночи и едва держались на ногах. Злата принесла мне воду для умывания и подала полотенце.

— Скажи, — спросила я у девушки, вытаскивая цепочку с кулоном, — ты знаешь, что это такое?

Злата повертела мое украшение в руках, поднесла поближе к лицу, внимательно рассмотрела.

— Безделица, — наконец вынесла она вердикт. — У нас делают подобные для девочек. Смотрится красиво, а ценности особой не имеет.

Совсем не такого ответа я ожидала. Как же мой кулон мог оказаться безделушкой, не имеющей особой цены, если он обладал столь удивительными свойствами? Да он спас мне жизнь в лесной пещере!

— А кристалл? — задала я очередной вопрос. — Он откуда?

Злата пожала плечами.

— Такие иногда находят в самом сердце горы. Свойств у него, насколько мне известно, тоже ценных нет, потому их и используют просто для украшения жилища или еще вот детям дают поиграть. Девочкам, опять же, разные украшения отцы мастерят: браслеты там, колечки. И ребенку радость, и не жалко, если вдруг потеряет. А тебе подарил кто на память, да?

Укладываясь в постель, я все обдумывала слова Златы. Не было похоже, чтобы девушка лгала. Да и Равель расстался с кулоном слишком легко для его прижимистой натуры, что опять же только подтверждало малую ценность украшения. Но все-таки я чувствовала, что все далеко не так просто. И была намерена носить кристалл на груди и дальше — в конце концов он уже сослужил мне добрую службу.

В последующие три дня я видела Диего и Келебрана лишь за завтраком и поздним ужином. Они пропадали то в мастерских, где спешно изготавливалось оружие для как раз сформированного отряда драконоборцев, то в Зале Совета, ведя долгие переговоры с достопочтенными гномами. Меня развлекала Злата, но, поскольку у нее имелось множество иных дел, я частенько оставалась предоставлена самой себе. Никто не возбранял мне ходить там, где заблагорассудится, лишь шахты по-прежнему оставались под запретом. Вскоре я обнаружила, что у меня появились в Горном Королевстве излюбленные места. Первым, что неудивительно, оказались купальни, в которых я могла находиться часами, нежась под струями теплой воды. Вторым же был далеко не Каменный Парк, так понравившийся мне в первый день пребывания в мире гномов, а, сколь бы странным это ни показалось, заброшенные Чертоги. Я входила в безмолвный Тронный Зал и, ступая по возможности неслышно, всегда первым делом приближалась в высеченным в скале длинным узким окнам и осторожно выглядывала наружу. Всякий раз я видела один и тот же пейзаж — заснеженную долину, посреди которой посверкивало затянутое льдом озеро, формой напоминавшее полумесяц. Картинка была спокойной и мирной, но отчего-то внушала мне безотчетный страх, словно я могла расслышать сквозь вереницы веков смутные отголоски кровавых событий, некогда происходивших там. Мастер Громмыш, когда я спросила его об озерце, ответил, что именно в этой небольшой долине произошла в незапамятные времена великая битва между горными троллями и гномьим народом за право обладания здешними горами. Гномы победили, пусть и ценой огромных потерь, и основали свое Горное Королевство, похоронив в тихой ныне долине своих павших. Могил среди сугробов разглядеть я не могла, зато память о сражении жила в этих местах и прорывалась в мой разум неясными видениями. Никакого удовольствия они мне, разумеется, не доставляли, но и отказаться от походов в Чертоги я отчего-то не могла. Они манили меня, притягивали сильнее, нежели мощный магнит мелкие металлические вещицы.

Мне в эти дни у гномов вообще стало казаться, что дар мой, дремавший столь долгое время, вдруг пробудился или обострился — точного слова я подобрать не могла. И он больше не пугал меня. Я смирилась с тем, что несколько отличаюсь от прочих людей, тем более, что это было хоть и не всегда приятно, но зачастую выгодно — во всяком случае теперь, когда мне больше не грозило заточение в храме.

Вдоволь насмотревшись на своеобразное кладбище, я подходила к трону и усаживалась на верхней ступеньке. Прикасаться к самому креслу мне больше не хотелось, а мысль присесть в него даже не приходила в голову. Я разглядывала огромный пустой зал, причудливо расцвеченный росчерками льющегося из окон света и ниспадающих от колонн теней. Его пустота и безмолвность казались мне не мертвыми, а спящими и ожидающими пробуждения. Иногда я закрывала глаза и мне представлялось, что Чертоги оживают, наполняясь шумом шагов и гулом голосов. Но стоило мне вновь распахнуть веки — и я видела ставшую уже привычной картину, в которой являлась единственным живым персонажем.